– Спокойной ночи, ухти.
Я улыбнулась брату:
– Спокойной ночи.
Тогда его фигурка исчезла за дверью, и я осталась в тишине, снова в своем маленьком мирке, где воздух пропитался моими мыслями от пола до самого потолка.
Передо мной лежал учебник по подготовке к АСТ, и теперь он четко ассоциировался у меня с Элиасом. Глядела я на страницы, а видела, как их переворачивают его пальцы. Мы вчера неплохо позанимались, и я не без удивления подметила, как хорошо ему удается объяснять непонятные темы.
Я уже не так сильно ненавидела мистера Хэммингса за эту затею. И Элиас уже не казался мне напыщенным идиотом, каким я его считала раньше.
После занятий он попрощался со мной и побежал к своим друзьям-тупицам. Честера среди них не было, и я снова напряглась.
Смешно. Постоянно показываю себя с храброй стороны, а внутри без остановки осторожничаю.
Я взяла в руку Коран. Обычно он всегда лежал на самой верхней полке, обмотанный тканью, чтобы не садилась пыль или еще чего-нибудь не случилось. Говорила я на арабском, может, и плохо, но читать умела бегло.
Обычно все удивляются: как это я не знаю арабского? Так бывает, когда растешь в смешанной семье, к тому же мама жила в Америке еще до моего рождения, так что и она толком на родном языке не говорила. А после встречи с папой – чистокровным англичанином – и вовсе забросила это дело.
Первую страницу Корана я прочла меньше, чем за минуту. Приступила к следующей.
Дверь открылась.
– Ламия, одевайся, – сходу начала мама. – Нас пригласили на ужин.
Этого мне еще не хватало.
Я оглядела ее с ног до головы: нарядная, красивая, нежная. Моя мама выглядела потрясающе в любой одежде, но в этой сирийской абайе[25] с золотистой вышивкой она казалась настоящей королевой.
– Я не хочу никуда идти… – Мой голос прозвучал уверенно.
Мама взволнованно посмотрела мне в глаза.
– Это из-за того, что в школе случилось?
– Нет. Просто у меня нет настроения.
– Нас пригласили к Куперам, – добавила она. – Я думаю, и Эми там будет.
С Куперами родители дружили, сколько я себя помню. Обычно они захаживали к нам на выходных, пока не переехали в соседний город. И вот причина номер один: мне ужасно не хотелось сейчас ехать так далеко.
– Круто, – выдала я, – но я все равно не хочу.
Пришлось отложить Коран, чтобы ненароком его не уронить.
Мама долго всматривалась в меня, словно выискивая в моих глазах истинную причину того, что меня беспокоило и почему я не хочу отдохнуть в компании приятных людей (а Куперы были на редкость приятными, хоть и полностью отличались от нас религиозными убеждениями). Если говорить точнее, они увлекались буддизмом. В прошлом католики, Куперы как-то отправились в Мьянму и вернулись оттуда совершенно другими людьми. Еще и со статуэткой Будды. На вечерних посиделках наши семьи часто и религию обсуждали, однако никогда не позволяли друг другу сказать что-то неуместное ни про ислам, ни про буддизм.
– Ты уверена? – спросила мама.
– Да, – стойко выдала я. Она кивнула.
– Хорошо… Тогда мы уезжаем. Будем поздно. Запри все двери и никому не открывай.
– Мам, мне не пять лет, – улыбнулась я, и она улыбнулась в ответ.
– В холодильнике лежит оставшийся ужин. Можешь подогреть, если проголодаешься.
– Хорошо.
Тогда мама наклонилась, поцеловала меня в лоб и все-таки вышла из моей комнаты.
Спустя минут пять в окне сверкнул свет от фар, и машина папы, выехав из гаража, отправилась в путь со всей моей семьей.
Я осталась в тихой комнате одна и с полчаса читала Коран, прежде чем решила закрыть окно. Но, накинув на голову шарф и подойдя к окну, уставилась на дом напротив, который казался переполненным. Я слышала веселые разговоры, которые доносились до меня вполне отчетливо, заметила пару новых припаркованных автомобилей, которые явно не принадлежали хозяевам.
Входная дверь вдруг открылась, не успела я спрятаться за шторкой. На улицу вышел Элиас, прижимая свой желтый, усыпанный наклейками скейт. Он бросил его на землю и покатился. Я подумала, что он, должно быть, собирается куда-то поехать, но он просто принялся исполнять разные трюки.
Пока вдруг не заметил меня.
– О, привет, восточная красавица, – улыбнулся он, когда поднял голову, встречаясь с моим полным стыда взглядом. – Ты за всеми так шпионишь из своей комнаты?
Ну и потянуло же меня это дурацкое окно закрыть! Могла бы немного и подождать с этим!
– Привет, – быстро кинула я в ответ.
Уже даже собралась забраться обратно в дом, закрыть окно и никогда-никогда больше не подглядывать за кем-то снаружи. Но я не успела этого сделать, потому что Элиас оказался быстрее:
– Ты что, дома тоже это носишь?
Его взгляд был направлен на шарф на моей голове.
– Нет. Только когда выхожу на улицу и когда меня кто-то может увидеть.
– Получается, вы в вечном напряге. Не дай боже кто-то увидит хоть волосок. Что вам за это будет?
– На этот счет ничего не скажу, но что будет с тобой, если не перестанешь задавать мне такие тупые вопросы, точно могу сказать.
Элиас усмехнулся. Видимо, ему понравилось то, как я ставлю его на место.
– Может, покатаемся? Я видел, у тебя предки отъехали. Никто мне голову не отрубит.
Снова он за свое.
– Тогда лучше лишний раз не рисковать, а то мало ли. – В моем голосе чувствовалось раздражение.
– Ну ты чего, – снова улыбнулся он. – Я же шучу. Да, согласен, тупые шутки.
Я долго смотрела на него, потому что обдумывала его предложение. Самой удивительно, почему я вообще разрешила мыслям крутиться вокруг него. Безумие какое-то.
– Ладно, – выдал мой голос, а голова кивнула как бы сама собой.
Элиаса все устроило.
Я переоделась в свою излюбленную толстовку, светлые джинсы и черный хиджаб. На ноги натянула уже порядком потертые кеды, потуже завязав шнурки, не забыла захватить и скейт. У меня он был исписан граффити.
– Прикольно выглядишь, – встретил меня Элиас. – На самом деле эта штука у тебя на голове круто сочетается с обычной одеждой. Я раньше думал, что вы носите те странные штуковины на все тело. Знаешь, такая черная и какая-то стремная простыня.
– Это называется абайя, – подсказала ему я. – Кто хочет, тот ее носит. Я не хочу.
– Почему?
Я закрыла дверь, кинула скейт на землю и повернулась к нему.
– Почему ты не носишь юбки? – спросила я, не рассчитывая на ответ.
– Понял, – коротко ответил он, усмехнувшись.
Подтолкнувшись вперед на скейте, я все еще мысленно задавала себе миллион вопросов, большинство которых звучали так: «Почему я согласилась с ним покататься?»
– Я все еще помню, что должен тебе два желания, – снова заговорил Элиас. – Я их услышу когда-нибудь?
Пришлось задуматься.
– Ты так хочешь, чтобы я что-то придумала?
– Ну, я же говорил, что всегда держу слово, – сказал он.
Спустя несколько недолгих секунд мне, наконец, пришло в голову возможное «желание».
– Хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.
– Я весь внимание, восточная красавица.
– Ты знаешь, кто подкинул мне сережки?
Мой вопрос его удивил. Казалось, он ожидал чего-то более неожиданного и интересного.
– Откуда ты знаешь, что мне известно про сережки? – спросил он.
– Считаешь меня идиоткой?
– Нет, конечно. Ну, разве что слегка.
Мы выехали к середине дороги. Улица почти утопала в тишине, освещением служили лишь высокие фонари, выстроенные в ряд, как солдаты. И лишь иногда слышны были голоса и смех, которые, как мне казалось, доносились из дома напротив.
– Не знаю, – ответил парень. – Я лишь слышал, что ты украла какие-то сережки и…
– Не крала я никакие сережки!
– Ладно-ладно. Я слышал, что якобы украла. И теперь ты считаешь, что тебе их подкинули?
– А в чем тут еще может быть дело? Это же очевидно.
Элиас задумался, перебирая варианты подозреваемых.
– Подозреваю, что любой мог. – Потом он улыбнулся, будто издеваясь надо мной.
Мы ехали на скейтах вперед, потом развернулись обратно. Посмотрев в сторону горящих окон его дома, я спросила:
– Что у вас происходит?
Он взглянул на меня и ответил:
– Обычные семейные посиделки. К нам приехали дальние родственники. – Элиас издал смешок. – Никого из них не знаю. Вот и решил по-тихому слинять.
– Не любишь семейные сборища?
– Терпеть не могу.
И я его прекрасно поняла. Сама была такой всю жизнь.
– Зачем ты позвал меня кататься? – спросила я. В общем-то, вопрос непонятный, но почему-то мне захотелось его задать.
– Чтобы ты составила мне компанию, – усмехнулся Элиас. – И мне хотелось поближе тебя узнать.
Я недоверчиво фыркнула. Так, будто он сморозил неведомую чушь, слишком яркую и очевидную, чтобы я могла ее не заметить.
– Серьезно? – саркастичным тоном произнесла я. – Это с каких таких пор Элиас Конли решил спуститься с небес к простолюдинке?
– Да я и не живу на небесах.
– Как отреагируют твои друзья? Мне кажется, их искренне заденет то, что их друг общается с…
– Милой девушкой?
Я очень постаралась, чтобы меня не выдали мои щеки, которые моментально налились жаром.
– Давай забудем о моих друзьях и моем статусе, о’кей? – почти взмолился Элиас. – Давай просто покайфуем от жизни? Займемся тем, что нам по душе.
Он указал взглядом на скейты у нас под ногами, потом предложил скатиться по медленному спуску дальше по улице. Как бы наперегонки. Кто доедет до небольшого магазинчика в самом конце, перед поворотом налево, тот выиграет.
Я приняла вызов.
Мы встали на одном уровне, удерживая доски одной ногой.
– Готова проиграть? – усмехнулся Элиас.
– В прошлый раз это закончилось твоим поражением.
Он пожал плечами, не зная, что ответить, но мои слова его совсем не задели; это было видно по выражению его лица.
Итак, мы приняли готовую стойку, слегка наклонившись. А потом разом оттолкнулись вперед и полетели.