2) рисование в дневнике;
3) фантастические фильмы.
Глупый список для девчонки. В моем возрасте остальные увлекаются разве что косметикой и дурацкими разноцветными нарядами. Пытаются казаться старше, моднее, красивее всех вокруг, привлекать внимание парней и вовсю с ними флиртовать. Ужасно чуждое для меня чувство.
Я захлопнула свой дневник с рисунками и спрятала его в шкафчике, хотя в этом не было необходимости: никто в доме никогда не трогал вещей друг друга. Мы придерживались строгого правила: не прикасаться к чужому.
Потом я снова приземлилась на свою кровать и на этот раз выключила музыку. В комнате стало тише и спокойнее – идеально для крепкого сна.
Завтрак я провела в одиночестве: папа уехал на работу гораздо раньше, мама отправилась в магазин за продуктами. Подозреваю, что мама прикупит и чего-нибудь для празднования моего приближающегося выпускного.
Поверить не могу, что совсем скоро окончу школу и больше не придется видеть эти дурацкие лица. Хотя их заменят другие, может, даже лица похуже, учитывая то, какой беспредел часто происходит в колледжах.
Позавтракав овсяными хлопьями с молоком, я отправилась в путь пешком, но на сей раз без привычного сопровождения музыки, потому что хотела очистить голову от надоедливых мыслей.
В школе кипела жизнь, как и в любой другой обычный день. Я вошла в здание с неохотой, морально готовясь снова окунуться в этот липкий неприятный омут из вечных недовольств, косых взглядов и нападок как со стороны школьников, так и со стороны учителей.
Но едва я сделала шаг, как оцепенела от крайней неожиданности.
Если бы кто-то вчера вечером, пока я лежала в кровати и слушала песни своих любимых групп, сказал мне, что именно я увижу сегодня в школе, я бы посмеялась этому человеку в лицо и, наверное, даже сказала бы, что вместо мозгов у него какое-то пюре.
Вот за такой гранью фантастики было то, что меня встретило.
– Привет, Ламия, – здоровались со мной ученики школы и улыбались.
Улыбались!
Мне!
Должно быть, я сплю и не сознаю, что это просто сон. Ужасно, ужасно реалистичный сон.
На меня смотрели около тридцати девушек, чьи головы были покрыты шарфами! У всех они были одинаковых цветов, но надеты совсем не так, как у меня. Девушки просто закинули ткань на головы, не прикрывая волосы. Я вдруг вспомнила свое желание Элиасу, и мне стало дурно. Я что, сошла с ума?
– Ты молодец, – похвалил меня кто-то из проходивших девушек.
– Это было круто, – сказал еще кто-то.
А я все проводила их взглядом, пытаясь свободной рукой себя ущипнуть. Такого абсурдного сна я еще не видела.
Но боль не вернула меня в чувства. Я уже почти исчезла с поля зрения девушек в платках, как впереди показалась еще парочка. Мне уже подумалось, что я спятила. Видно, стресс совсем доконал меня.
– Признаю, ты крута, – призналась еще одна, остановившись у меня на пути. – Так поступить с Кристиной! С ума сойти!
На ее голове тоже был шарф темно-зеленого цвета, а губы расплылись в широкой и восхищенной улыбке.
Это какой-то розыгрыш? Общешкольный заговор?
Не успела я и слова вставить, как они уже прошли мимо меня.
Но самое страшное было впереди. Хотя, нет, кого я обманываю? Самое страшное случилось в следующую секунду, когда по коридору вдруг пронесся строгий, тяжелый голос миссис Дейфус:
– Мисс Уайт, можно вас на секунду?
Это не было вопросом, как могло показаться.
Скорее четким приказом.
Я была растеряна настолько, что уже не видела никакого смысла пытаться что-то предпринять, поэтому послушно поплелась в сторону директрисы. Она стояла в коридоре в своем деловом костюме. Видимо, куда-то собиралась, но заметила меня и вспомнила, что сегодня еще не докапывалась.
– Слушаю, – сказала я, но голос получился очень слабым.
– В чем дело? Вы что, совсем из ума выжили?
Господи, что на этот раз? Я едва подавила желание закатить глаза от усталости.
– Каким образом тебе удалось заставить полшколы вырядиться в это безобразие?
– Прошу прощения, но… – начала я.
– Будь добра ответить на мой вопрос! Зачем ты упорно пытаешься дискредитировать меня в глазах всей школы, в глазах моих коллег? Ты выставляешь меня посмешищем! Думаешь, я намерена терпеть твои выходки?
Я чуть было не начала снова оправдывать себя, но не видела в этом смысла, поэтому просто молчала, слушая ее излияния.
– Это все тебе не поможет! Я просто исключу тебя из школы! И тогда…
– Подождите, секундочку!
Это был голос Элиаса, снова взявшегося из ниоткуда.
Я была рада его появлению. Как странно.
Повернувшись, я ожидала увидеть прежнего Элиаса Конли – с его черными волосами, пронзающими, словно кинжалы, глазами, ухмылочкой и, может, даже со скейтбордом. Но на этот раз передо мной предстал немного другой человек.
Парень не спеша подошел ближе, пока и я, и миссис Дейфус были ужасно смущены его внешним видом. Я в очередной раз подавила желание ущипнуть себя.
– Что это та… – начала было директриса, но Элиас ее перебил:
– Ламия никого не подговаривала, мэм. – Его глаза заулыбались. – Это сделал я.
Он поправил куфию[30] у себя на голове точно так же, как я всю жизнь поправляла хиджаб. Его лицо было частично прикрыто, из-под платка показывалась лишь часть черных волос и его глаза, которые теперь благодаря куфии казались еще более выразительными. Если бы его кожа была темнее, я бы решила, что это новый ученик, выходец из Ближнего Востока.
– Что происходит, мистер Конли? – наконец сумела заговорить миссис Дейфус. – Что вы устроили в моей школе?!
Кажется, она уже начинала выходить из себя.
Но будем честны, плевать мне сейчас на это.
Гораздо интереснее было рассматривать Элиаса в этом «арабском» обличии. И пока миссис Дейфус еще что-то там высказывала, он мимолетно повернул голову в мою сторону и подмигнул, отчего мысли в голове мигом разлетелись.
Вероятно, и мозги тоже разлетелись на мелкие кусочки по всему школьному коридору.
– Миссис Дейфус, никогда не думал, что буду прибегать к подобным мерам, но, – заговорил Элиас, и директриса замолчала, – вы же ничего не сможете мне сделать.
Женщина подняла бровь, но по ее лицу было видно, что она все поняла.
А вот мне понятно не было от слова совсем.
– Ступайте на занятия, – только и сказала директриса, а потом вдруг просто развернулась на своих низких каблуках и пошла прочь.
Я осталась стоять в полном недоумении. И что это было?
– Вот блин, – произнес Элиас, опуская часть куфии вниз, тем самым открывая нижнюю часть лица. – В этой штуке чувствуешь себя каким-то ниндзя. У тебя то же самое?
– Спасибо, – прошептала я.
Я сама была в шоке оттого, как легко эти слова вылетели из моего рта. Будто бы я произносила их миллионы раз, уже успев достаточно натренироваться.
Элиас, кажется, удивился.
– За что?
– Ты знаешь за что.
Он улыбнулся.
А я вмиг забыла, что он совсем недавно был одним из тех, кого я ненавидела. Сейчас я уже не ненавидела его. Я испытывала чувства куда более сильные, но непонятные и странные. Незнакомые мне, в каком-то роде пугающие, ставящие в тупик.
Я привыкла держать под контролем все, что было мне подвластно. Свои собственные чувства я тоже считала подчиняющимися мне одной. Но сейчас все вдруг переменилось. Без понятия, хорошо это или ужасающе плохо.
Но как бы это не было связано с черными глазами, которые на меня каждый день смотрят.
– Не смотри так, – шутливо произнес Элиас. – Я просто решил сменить имидж.
– Как ты подговорил их это сделать? – спросила я в надежде отвлечься от своих же мыслей.
– Меня все здесь слушаются, – ответил он. – И любят.
– И каково это, когда тебя любят?
Наверное, сказанное прозвучало очень печально и жалобно, поскольку именно эти чувства передавал взгляд Элиаса.
Мои слова означали: «Меня никто не любит. Пожалейте меня! Я такая несчастная!»
– Забудь, что я сказала, – махнула я рукой, понимая, как все это прозвучало. – Правда, я не то имела в ви…
– Уверен, есть люди, которые тебя любят, – перебил он меня.
– Да, конечно, есть. Моя семья. Родители, брат, всякие там тети, дяди и…
– Я.
Я превратилась в статую всего за секунду. Вот на что было способно это короткое «я», сказанное Элиасом.
– Ух ты ж… – Он продолжил глупо улыбаться, невероятно радуясь моему выражению лица. – Я что, вслух это сказал?
В очередной раз издевается? Ведь так, получается?
– Да, ты это сказал вслух, – добавил мой голос как бы сам по себе. Я не слишком большое участие принимала в дальнейшем разговоре. Потому что мозг, делающий меня личностью, уже парализовало.
– А может, оно и к лучшему? В ином случае я бы чувствовал себя ужасно неловко, если бы пришлось все-таки признаться.
– Элиас, ты…
– Дурак?
– Я не знаю, что на это сказать.
О Аллах, я вот-вот сгорю на месте. От стыда, от нелепости того, что только что произошло.
Мне в любви, что ли, признались? И как люди реагируют на такие заявления? Благодарят?
– Не нужно ничего говорить, – произнес Элиас. – Достаточно того, что ты услышала меня.
Я тебе не верю, хотелось сказать мне. Ты просто смеешься опять надо мной, кричал мозг, но голос оставался в глубине души, так и не осмелившись выбраться наружу.
А я все-таки дам шанс. Хотя бы самой себе.
Глупо.
Только больно себе сделаю.
Глава 19
Предпоследний на сегодня урок – урок философии – отменили из-за неожиданного отъезда миссис Гриффин по срочным делам, а потому мистер Хэммингс одолжил нам с Элиасом свой кабинет для очередного занятия.
Я думала, как это здорово и как ужасно одновременно. Можно не бояться в ожидании окончания учебного дня, чтобы пойти с ним заниматься подготовкой к АСТ, но в то же время теперь страх и неловкость лишь возросли.