Мои губы сложились в усмешку, а изо рта послышалось глухое фырканье.
– Проснулась мужская солидарность? – спросила я.
Рэй улыбнулся.
– Да нет. Мы с ним за все годы учебы перекинулись лишь парой слов. Я вообще его не знаю, и плевать мне было бы на его благополучие, так что мне незачем за него заступаться.
Я отпила немного содовой, готовясь слушать дальше. Потому что стало действительно любопытно.
– Но я тот человек, который всегда будет топить за справедливость, понимаешь?
– И к чему ты ведешь? – Я чувствовала, что начинаю злиться, не веря своим ушам. – Думаешь, я поступаю несправедливо, игнорируя его за то, что он разослал по всей школе мои фото? Эти фотографии для меня то же самое, как если бы по рукам передавались фотографии обнаженной Руби. Тебе бы это понравилось?
У Рэя лицо скривилось, будто ему было очень неприятно представлять себе такую ситуацию. Хотя нет, не будто. Ему действительно было бы крайне неприятно. Но именно это я и хотела до него донести.
– Этот поступок был ужасен, согласен, – кивнул он. – Но те, кто его совершил, остались безнаказанны.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем он говорит.
– Это не Элиас разослал те фотографии, – продолжил Рэй. – Это сделала Кристина. По договоренности с Честером.
– Что за бред ты несешь? Принимаешь меня за идиотку? Ты не видел его лица, когда я кинула в него те фотографии и спросила напрямую. Ты не знаешь, что он был там один и только он мог сделать фото.
– Нет, Ламия. – Рэй покачал головой. – Да, он был в той раздевалке, но также там были и Кристина с Честером. А промолчал он, потому что они пригрозили ему тем, что причинят тебе вред, если он расскажет правду.
Я была удивлена настолько, что потеряла дар речи.
– У него просто не было выбора. Потому что он не хотел, чтобы ты пострадала. Ему как никому хорошо известно о том, что могут вытворять эти двое.
И вот мир снова содрогнулся у меня под ногами. Но на этот раз он начал приподниматься, и разломанные его части принялись соединяться в одно целое, затягивая трещины.
– Что? – пробормотала я.
– Я слышал, Ламия, – сказал Рэй, полный уверенности. – Своими ушами слышал, как они об этом шептались и смеялись.
О да, смеяться точно в их стиле.
Будто обессилев, я отложила свой пустой стакан и уставилась в пол. Я была шокирована настолько, что даже начала сомневаться, а не послышалось ли мне все это.
Мысли в голове разбросались, будто мусор. Воспоминания, остатки ненависти, неуверенность в себе, страхи… Все вылилось наружу, и теперь я могла отчетливо контролировать себя.
Я огляделась, выискивая ненавистные с первого же дня лица, и мигом их нашла – за дальним столиком слева от нас.
– Знаешь, – произнесла я, – кажется, у меня появилось одно дело…
Рэй проследил за моим взглядом и вдруг улыбнулся, словно понял, что я имела в виду.
– Что-то мне подсказывает, это нечто очень разумное.
Я усмехнулась и немедленно затем встала. Мне хотелось расставить все по местам. Чтобы всем досталось по заслугам. Именно поэтому я пошла в сторону столика, где сидели Честер и Кристина, то ли целуясь, то ли обнимаясь.
Я громко шлепнула ладонями по их столику, привлекая внимание. И даже сквозь громкую музыку они меня услышали.
– О, привет, – пьяно выдала Кристина. – Удивительно, но я рада тебя видеть. Выглядишь супер!
– Не обращай внимания, – сказал Честер, но не успел договорить, как девушка его опередила:
– Да. Не обращай. Потому что все, что я сказала, было ложью и лестью. Не надо опять тупо верить каждому слову. А то повторится история с Элиасом.
Последнее она сказала с особым наслаждением, явно надеясь сделать мне больно.
А я ведь уже знала правду, и больно мне уже не было.
Я усмехнулась, скрестив руки на груди.
– Как раз об этом я и хотела с вами поговорить.
Оба выглядели так, будто успели напиться. Даже если они и впрямь это сделали, то точно за территорией школы, потому что алкоголь на выпускном был запрещен.
– Сперва мне хотелось бы поделиться с вами всем, что я о вас думаю, – продолжила я.
– Да? – ухмыльнулся Честер. – Давай, киса. Удиви.
– Еще раз назовешь меня кисой…
– И я вырву тебе язык, чувак.
Я оцепенела, услышав мужской голос позади себя. Голос Элиаса. В груди снова зашевелилось сердце.
– Чего? – Честер явно был пьян, потому что его язык уже начал заплетаться. – Ты что-то сказал?
– Ага. – Элиас пошел в нашу сторону и, поравнявшись со мной, слегка наклонился к Честеру и добавил: – Я сказал, что вырву тебе язык.
– Ты не забыл о нашей договоренности? – В голосе Кристины начала звучать недоброжелательность и угроза. – Какого черта ты так с нами разговариваешь?
– Заткнись, Крис. Умоляю, заткнись.
Я смотрела на него в полном восторге и даже не пыталась этого скрыть. Удивительно ведь. А он наконец отвел глаза от своих друзей и взглянул на меня.
Улыбнулся, а губы прошептали: «Скучала по мне, восточная красавица»?
Я готова была упасть в обморок.
– Ты что-то хотела им сказать, Ламия? – спросил Элиас.
Это было каким-то издевательством. Я ведь контролировала ситуацию, пока он вдруг не подошел, пока не раздался его голос, который вновь заставил меня нервничать.
Нечестно до жути.
Но когда Элиас Конли приподнял брови в намеке на продолжение и слабо усмехнулся, я все-таки пришла в себя.
– Да, точно, – сказала я громко, снова поворачиваясь к Честеру с Кристиной. – Я хотела сказать, что ты, Честер, просто жалкий, а ты, Крис, его собачка.
Как невыносимо сложно было произнести последнее слово, но я справилась.
Элиас прыснул и одновременно в шутливом тоне возгласил:
– Ого! Ну ты даешь, Ламия. Не ожидал такого от тебя!
Кристина подскочила от злости. Элиас быстро оказался впереди, прикрыв меня точно так же, как он это уже однажды делал.
– Тише, Крис, только без лишних движений, – сказал он, продолжая улыбаться. – Я серьезно. Она же, блин, сказала правду.
– Знаешь, что… – произнес Честер, вставая со своего места. Глаза его пылали от гнева. – Не на того наехала, грязная арабка.
– Да? – сказала я. – Позволите?
Я схватила со стола сумочку Кристины. Конечно, я не была уверена, что что-то в ней найду, но когда моя рука нырнула внутрь и нащупала пакетик…
– Ты и Кристину подсадил на это? – спросила я, доставая его.
Элиас положил руку на грудь Честера, чтобы тот не двинулся на меня, а я воспользовалась своей защитой на все сто процентов.
– Давай, восточная красавица, жги! – воскликнул Элиас, и во мне будто сил прибавилось.
Я побежала к сцене и поднялась на нее, уже не переживая насчет платья. Диджеи удивленно и растерянно взглянули на меня, когда я вырвала у одного из них микрофон.
– Внимание всем! – сказала я.
И это снова была та самая Ламия Уайт, глядевшая на меня из зеркала в доме. Уверенная в себе Ламия Уайт, не боявшаяся зрителей. Сейчас я была в самом центре внимания.
Музыка притихла, все без исключения повернулись в мою сторону.
– Миссис Дейфус, вы следите за порядком, – продолжила я, и та в своей строгой манере нахмурила брови. – Но вы кое-что упустили.
Я бросила на сцену сумочку, откуда вывалилось несколько пакетиков. В толпе сразу стали видны лица тех, кто знал об этом, кто, вероятно, покупал запрещенные вещества или только собирался.
А вот учителя ахнули.
– Что это? – спросила миссис Дейфус.
– Это сумочка Кристины Никотеры, а пакетики принадлежат Честеру Баке.
Все разом повернулись к парочке. Те выглядели сердитыми и застигнутыми врасплох одновременно.
Директриса встала и приказным тоном велела выключить музыку. Сама она на каблуках добралась до пакетиков и слегка наклонилась, чтобы рассмотреть их. Убедившись в том, что я говорила чистую правду, миссис Дейфус снова выпрямилась и сжала губы в тонкую линию.
– Мистер Бака, мисс Никотера, – сказала она. – Что это?
– Она все врет! – крикнула Кристина. – Вы что же, ей поверите?!
– Да, поверит, Крис, – улыбнулся Элиас. – Потому что все скажут, что так оно и было, верно, ребята?
На этот раз шокировав меня, толпа вдруг громко прогудела: «Да!». Не все, конечно, но большая часть.
Я в удивлении огляделась, а Элиас выглядел так, будто только что провел масштабный хитроумный план. И тогда я все-все поняла. По его движениям, по взгляду, голосу и раскованности.
Это он все устроил.
А затем кто-то вызвал полицию. Родители Честера и Кристины, которые на выпускном, как оказалось, отсутствовали, были приглашены прямиком в участок, а парочку сковали наручниками как самых настоящих преступников, пока выводили на улицу.
Потом все стихло, пока внезапно кто-то не прокричал:
– Включайте, чуваки! Отметим как надо!
Музыка завопила с новой силой.
Миссис Дейфус все еще стояла возле выхода, обсуждая произошедшее с двумя учителями, и выглядела жутко нервной. Наверное, боялась, что безупречная репутация директрисы теперь запятнана.
Но потом она посмотрела на меня, а в следующую секунду кивнула и слабо улыбнулась, словно благодаря. Пришлось отвернуться, чтобы не выказать своего изумления и не показаться еще большей дурой.
– Как тебе шоу, восточная красавица? – едва пробираясь сквозь движущуюся толпу, прокричал Элиас.
Он оделся не совсем так, как остальные. На нем были светло-зеленая рубашка с контурами листьев и темные штаны, тогда как все остальные поголовно вырядились в белые или черные смокинги. Впрочем, было в его образе и что-то знакомое: цветок в нагрудном кармане.
– О, а это тебе, – словно вспомнив о чем-то, сказал Элиас, а затем достал бутоньерку в виде браслета.
Это была нежно-фиолетовая ленточка с закрепленными на нее бежевыми цветами. Красивая традиция многих американских школ.
– Ты же будешь моей парой на выпускном? – спросил он, держа цветы около моего запястья.
Но ответа мог и не дожидаться. Мой взгляд говорил сам за себя.