И тогда он все-таки надел на меня браслет. А я снова стала сказочной принцессой, а не Ламией Уайт, которой была всю жизнь.
Мы отошли в сторону от активно дрыгающихся под музыку подростков, и я наконец получила возможность обо всем узнать.
– Что это было? Как ты…
– Так же, как и уговорил полшколы девочек надеть платки, – усмехнулся Элиас, не дав мне договорить и поняв меня с первых же слов. – Может, ты и не знала, но больше половины школы недолюбливали Чеса и Крис, так что уговорить их сказать правду было совсем не сложно. Раньше они боялись, но я все разрулил.
Я открыла рот, чтобы еще кое-что спросить, но не успела и звука издать.
– А насчет фото… Как оказалось, до меня в раздевалке тебя застукал Чес. У него был фотоаппарат. Когда я направился к двери, они с Крис, хохоча, выскочили из раздевалки, и тогда я решил, что они просто там развлекались… Ну, как всегда. Ты понимаешь, о чем я.
Я постаралась не выдать смущения.
– Прости, – произнес Элиас, выждав пару секунд. – Они сказали, что подожгут ваш дом, если я не возьму на себя проступок с фотографиями. А потом я решил от них избавиться, но не мог ничего сказать тебе, чтобы случайно не выдать себя. Да и ты выкинула этот свой фокус в столовой…
Я с искренним сожалением посмотрела на него, вспомнив, что вылила на него свой горячий шоколад.
– Извини… Я просто считала тебя…
– Полным мудаком? – засмеялся он. – Ну, я таким и был всю жизнь. Ты ничуть не ошиблась.
Улыбка сама возникла у меня на губах, и Элиас улыбнулся в ответ, смотря на меня с такой нежностью, что у меня едва воздух не вышибло из легких.
– Так! Внимание!
Громкий голос зазвучал из динамиков. Я повернула голову к сцене, но Элиас почему-то по-прежнему глядел на меня.
– Вы не поверите, кто у нас тут сегодня! – почти завизжал ученик, который, судя по одежде, отвечал за организацию выпускного бала. – Подарок Ламии Уайт от нашего любимчика Элиаса Конли – группа Modern Talking!
Зал взорвался от криков и аплодисментов, а я изогнула брови в недоверии. Ведь все знают, что американцы предпочитали рок и такие группы, как Bon Jovi, Guns N Roses и U2, слушали Майкла Джексона или Мадонну. Я была одной из немногих, кто обожал Modern Talking[40].
Я стояла среди кричащих подростков и не могла поверить в то, что услышала. В растерянности я повернулась обратно к Элиасу, который все это время следил за моей реакцией. Он пожал плечами, будто был ни при чем, а тем временем в зале заиграла музыка. Одна из моих любимых песен одной из моих любимых групп.
Это была Cheri Cheri Lady, и пели ее настоящие Modern Talking!
От восторга мне хотелось пищать, точно как девчонки всего в паре метров от нас, которые подняли руки и уже тянули их к Томасу Андерсу, только потому, что он известен.
– Твой братец мне рассказал, – прокричал Элиас, – как безумно ты их любишь. Что хранишь плакаты с ними у себя в шкафчике дома. Признаюсь, я, как и другие американцы, не жалую исполнителей из других стран, но ради тебя договорился, чтобы они приехали.
Это был лучший подарок из когда-либо подаренных мне.
Элиас протянул мне карандаш, и я впервые с уверенностью взялась за противоположный край.
– I’ve been lonely too long, – вдруг стал подпевать он.
– Oh, I can’t be so strong! Take the chance for romance. Take my heart[41]…
Элиас вдруг потянул карандаш вверх, и я прокрутилась вокруг своей оси, словно мы танцевали какой-нибудь вальс. Я едва сдержала смех.
Впервые за миллион лет мне было по-настоящему весело.
– I need you so, – продолжил он петь. – There’s no time. I’ll ever go-o-o-o[42]…
– Cheri cheri lady, – присоединилась я, улыбаясь. – Going through emotion. Love is where you find it[43]…
– Listen to your heart[44], – спели мы вместе.
И слова, словно знак, подтолкнули меня к мыслям. Они вылечили все мои раны, успокоили взбунтовавшуюся душу.
Я так непривычно для себя самой, без стеснения танцевала с Элиасом посреди зала, среди других танцующих подростков, и не могла насытиться прекрасными песнями моей любимой группы, приглашенной сюда для меня. Я не спрашивала, как он это сделал. Я просто была бесконечно благодарна ему за возможность сиять ярче всех.
Мы танцевали до тех пор, пока музыка не кончилась и не началась целая церемония. По традиции объявляли короля и королеву бала. Рэй и Руби стали счастливчиками, которые вышли на сцену и примерили короны. Видя их такими счастливыми, счастливой стала и я сама.
– Как насчет того, чтобы сбежать отсюда и прогуляться? – шепнул Элиас, когда музыка снова зазвучала и все прошли к своим столикам, чтобы подкрепиться закусками. – Может, поесть мороженого или выпить чего-нибудь охлаждающего?
– Пойдем, – кивнула я.
Направляясь к выходу, я встретилась взглядом с мамой. Она улыбнулась мне, а я улыбнулась в ответ.
Мы вышли со школьного двора и зашагали по полупустой улице, на которую уже успел лечь свет луны. Элиас остановился у вендингового аппарата. Купил себе колу, а мне вишневого «доктор Пеппер»[45].
Я крепче сжала пластиковый стаканчик, который обжигал мне ладонь ледяным холодом. Свободной рукой придержала краешек трубочки и сделала глоток освежающего напитка. В последний раз я пробовала нечто подобное года два назад – моя семья не часто балует нас вредными напитками.
– Ну как тебе? – спросил Элиас, а я и забыть успела, что он рядом.
Я посмотрела на него. Его взгляд говорил о многом, но в первую очередь он выказывал искреннее наслаждение моим выражением лица.
А я наверняка даже глаза прикрыла от удовольствия. И его это порадовало.
– Вкусно, – коротко бросила я, но почти сразу решила показать ему и свою воспитанную сторону, предложив: – Хочешь попробовать? У нее более оригинальный вкус, чем у твоей колы.
– Правда? Тогда давай, – улыбнулся Элиас в ответ.
Я не успела протянуть ему стакан, как он сам вдруг ко мне наклонился. Элиас взял трубочку пальцами, и его лицо оказалось так близко к моему, что я от неожиданности едва не вскрикнула.
– Ты была права, восточная красавица, – сказал Элиас, подняв взгляд и усмехнувшись. – Действительно вкусно.
Но я, кажется, к тому времени уже дотла сгорела от смущения. Однако Элиас не дал моему телу окончательно превратиться в прах, который легко поднял бы ветер и унес куда-нибудь далеко, потому что следом неожиданно сказал:
– Зайдем в мечеть?
Меня очень удивило его предложение.
– Зачем? – спросила я, выбросив опустевший стакан в мусорку вместе с трубочкой.
– Я хочу принять ислам.
Я была готова ко всему что угодно… В смысле, серьезно ко всему, но только не к тому, что выдал этот парень секунду назад.
– Что ты сказал? – спросила я.
– Что слышала, дурочка, – усмехнулся он.
Растерянность заменила все чувства разом. Я хлопала глазами, хотела себя ущипнуть, чтобы убедиться в том, что это не сон. Что я в своем уме.
Так мы и оказались около небольшой и малолюдной мечети, в которую мои родители часто захаживали, чтобы помолиться.
– Хватит, Элиас, – сказала я, затормозив. – Твоя шутка зашла слишком далеко. Идем обратно.
– Но это не шутка, – серьезно сказал он. – Я читал, что ислам можно принять в присутствии… эм… Сейчас, минутку, я вспомню. Только не подсказывай! – Он изо всех сил напрягся и, вспомнив то, что хотел сказать, почти прокричал: – Имам[46]! Да, точно. В присутствии имама.
Я была шокирована этим заявлением, а потом вспомнила о его записке, в которой он уже упоминал, что тайком изучал ислам, и мне стало понятно, откуда он знает об этом.
– Ты…
– Да-да, восточная красавица. Я хочу принять ислам. Вместе с тобой. Если ты не против.
Он улыбался, а я видела его улыбку как нечто самое удивительное, что вообще есть на планете. И его самого я тоже таким считала.
Мы вошли в мечеть, сразу оказываясь в просторном зале с укрытым молитвенными ковриками полом. В воздухе пахло чистой тканью и мускусом. Устремив взгляд на подставку возле себя и на лежащий на ней открытый Коран, сидел мужчина с седой бородой. Имам этой мечети.
– Вот он, – сказал Элиас почти радостно. – Идем быстрее.
Я все еще не могла поверить в происходящее.
Мужчина услышал нас и лишь голову повернул, отрываясь от чтения.
– Добрый вечер, сэр, – поздоровался Элиас, а потом переменился в лице так, будто только что понял, что сказал что-то очень глупое. – Ой… Честно сказать, я даже не в курсе, как нужно к вам обращаться.
– Добрый вечер, молодые люди, – улыбнулся имам, немного растерявшись. – Чем я могу вам помочь?
Элиас набрал в легкие побольше воздуха, посмотрел на меня, потом снова на мужчину. А затем уверенно выпалил:
– Я хочу принять ислам. У вас не найдется свободной минутки, чтобы… Ну, вы же имам вроде, да?
Улыбка имама стала более живой, когда он услышал Элиаса. Мужчина осторожно закрыл Коран, встал, положил его на полку, а затем снова вернулся к нам. Он был одет в арабскую мужскую накидку черного цвета, а на голове сидела белая чалма. Кожа у него была смуглая, характерные черты лица выдавали арабское происхождение.
– Очень радостно мусульманину слышать подобное, – сказал он наконец. Его взгляд метнулся ко мне, и в глазах появились вопросы. Наверняка ему стало интересно, кто я и почему явилась сюда с этим парнем. – Как тебя зовут, сынок?
– Элиас.
– Хорошо. Пойдем.
Мужчина пошел к дальней стене, чтобы не мешать людям, которые могли бы зайти, чтобы совершить молитву, и мы с Элиасом пошли за ним.
– Что ты знаешь об исламе, сынок? – спросил имам, сложив руки в замок.