– Расскажи-ка нам, что ты видел, Чарли.
– Но ты уже и сам все знаешь.
– Все равно расскажи. Опиши происшедшее, пожалуйста.
Брюс рассказал о том, что увидел в соседнем номере.
– Хорошо, – кивнул Гордон, – пойдем взглянем.
Уэйн в сопровождении комиссара и портье вернулся в пентхаус. Вот он, тот самый коридор: с одной стороны дверь в комнату Уэйна, с другой – в комнату женщины.
– Тот самый номер? – уточнил Гордон, указывая на дверь, за которой накануне исчезла Илона.
– Конечно. А в чем дело?
Блитли открыл дверь карточкой-ключом, вошел и щелкнул включателем. Комнату затопил яркий электрический свет. Первое, на что обратил внимание Брюс, был запах свежей краски. Номер недавно покрасили, предварительно вынеся из него всю мебель. В углу валялись смятые защитные пленки, а больше никого и ничего.
Под пристальными взглядами Гордона и Блитли Брюс внимательно осмотрел все комнаты – ни малейшего следа постоялицы или жестокого убийства, которое произошло всего полчаса назад.
– Господа, – сказал Брюс ожидавшим мужчинам, – примите мои извинения. По всей видимости, я ошибся.
Гордон бросил на него удивленный взгляд и сунул в рот трубку. Из-за нее, а еще из-за коричневого шерстяного костюма и широкого бежевого плаща Джеймс больше походил на старомодного частного детектива, чем на комиссара готэмской полиции.
– Сэр, как вы себя чувствуете? – поинтересовался портье. – Весьма странное происшествие. Не хотелось бы лезть не в свое дело, но позвольте спросить: не употребляли ли вы недавно алкоголь или какие-либо наркотики?
– Разумеется, нет, – ледяным тоном ответствовал Брюс. – Мистер Блитли, вы хотите выдвинуть против меня обвинение?
– Упаси боже. Но я отвечаю за репутацию отеля. Когда постоялец вдруг начинает расписывать всякие ужасы, которых на самом деле не было… В подобной ситуации невольно беспокоишься за безопасность других гостей. Если принять во внимание остальные происшествия…
– Какие еще происшествия? – вмешался Гордон.
Портье рассказал, как Брюс впервые появился в отеле, разыскивая человека с зелеными волосами, а потом об инциденте с вентиляцией и спортивным клубом.
Внимательно все выслушав, Гордон кивнул, снял очки в толстой роговой оправе, протер их мятой салфеткой, потом снова надел и широко ухмыльнулся.
– Ну, Чарли, твоя взяла. – С этими словами комиссар достал десятидолларовую банкноту и вручил ее Брюсу.
– Спасибо, – сказал тот и небрежно засунул ее в карман, подыграв Гордону.
– Ничего не понимаю, – покачал головой Блитли.
– Я все время твержу мистеру Моррисону, что такому чопорному и благовоспитанному зануде просто не по силам учинить хоть сколько-нибудь приличный бедлам. Чарли поставил десять баксов на то, что ему удастся прикинуться безумным и убедить в этом портье лучшего в городе отеля. Не думал, Чарли, что у тебя получится.
– Ну, ты меня сам довел, – отозвался Брюс.
– Так все это розыгрыш? – не поверил Блитли.
– Разумеется, – кивнул Гордон. – Или, по-вашему, мистер Моррисон похож на сумасшедшего?
– Никоим образом, – отозвался портье, хотя в голосе сквозило некоторое сомнение.
– Спасибо, что так легко поддались, – сказал Уэйн. – Я добавлю определенную сумму к счету, компенсацию специально для вас, ведь вы так благосклонно отнеслись к нашей шутке.
– Мистер Моррисон, право же, не стоит…
Но Брюс лишь с царственным видом махнул рукой. Когда Блитли наконец вышел из номера, он и сам уже посмеивался над забавным розыгрышем.
После того как дверь закрылась, Уэйн подошел к бару и налил Гордону бурбона с водой, а себе минеральной воды «Виши». Мужчины уселись на диваны друг против друга, и Гордон глотнул из стакана.
– Чертовски хороший бурбон, Чарли.
– Тут подают только самое лучшее.
– Понятно. Чарли, что, черт подери, здесь творится?
– По всей видимости, ничего. Тебе следовало бы меня задержать. Совершенно очевидно, что я не в своем уме.
Гордон молча раскурил трубку, и вскоре комната заполнилась зловонным дымом.
– Я даже спятивших не задерживаю без серьезных причин.
– Зато Блитли не очень свойственно сострадание, – пожал плечами Брюс.
– Да уж, этот субчик посадил бы тебя под замок, только дай ему волю. Чарли, так ты в своем уме?
– Меня-то какой смысл спрашивать? Откуда мне знать?
– За последние годы я неплохо тебя изучил. Мы сообща расследовали одно из самых серьезных преступлений века. Чарли, я давно уже не верю в Бога и, пожалуй, гораздо меньше верю в торжество справедливости. Но пока я все еще верю в Бэтмена.
Гордон поднял глаза на «Чарли Моррисона» и увидел, что тот улыбается.
– Что тут такого забавного?
– Комиссар полиции Готэма не способен распознать полоумного. Знаешь что, Джим? Со мной та же история. Я не верю, что сошел с ума. И сегодняшний вечер это доказал.
– Что ты имеешь в виду, Чарли?
– За последние месяцы я несколько раз видел Джокера. Всегда мельком, краем глаза: появится и тут же исчезнет. Это беспокоило меня. Я погнался за ним – или думал, что погнался, – и прибежал в этот самый отель. Решил проверить. Эти странные происшествия случились всего за один вечер, что ясно свидетельствует: кто-то играет со мной. Не знаю, кто, как и почему, но обязательно выясню.
– По правде сказать, я этому рад, – кивнул Гордон. – В последнее время до нас доходят разные слухи. Ничего конкретного, но что-то постоянно всплывает. Политические махинации, связанные с какими-то большими шишками. И с отелем «Нью эра».
– Интересно. А подробнее?
– Просто мрачные слухи. Безумные истории о преступных синдикатах из дальних стран – дело обычное. Но быть может, на этот раз в них есть доля истины.
– Я займусь этим делом, – пообещал Брюс.
– Хорошо. У нас только одна маленькая проблема.
– Какая?
– Я знаю, что ты в своем уме, и ты это знаешь. Но вдруг мы оба ошибаемся?
Прошло два дня. Чарли Моррисон занимался тем, чем обычно и занимается в дорогом отеле молодой состоятельный холостяк. Побывал во всех ночных клубах «Нью эры», посмотрел представления, от всей души хохоча вместе с другими зрителями над шутками комиков, попробовал коронные блюда в нескольких дорогих ресторанах. Пил он мало и коридорным, которые предлагали ему наркотики или девушек, отвечал отказом.
Вечером третьего дня они встретились снова. Женщина как раз вышла из гостиничного салона красоты, а Брюс – из журнального магазина. Совершенно определенно, это была та самая дама, которая ехала с ним в лифте и которую он потом нашел с перерезанным горлом.
На Илоне было темное шелковое платье, на шее небрежно повязан бирюзовый шарф.
– Илона, простите, – обратился к ней Уэйн.
Но она, поспешно пройдя через фойе, скрылась за дверью с надписью «Только для персонала». Брюс последовал за ней. За дверью располагался коридор, по всей видимости ведущий в кухню. Освещен он был едва-едва, а на полу лежал толстый слой пыли – значит, отель «Нью эра» лишь снаружи выглядит так безупречно, а на самом деле хозяйство ведется из рук вон плохо. Брюс решил, что больше никогда не будет здесь обедать.
Илона обнаружилась за следующим углом.
– Прекратите меня преследовать! – воскликнула она.
– Я просто хочу кое-что у вас спросить.
– Ну ладно, если только спросить…
Улыбнувшись, она открыла сумочку, нашла сигарету, а потом щелкнула маленькой позолоченной зажигалкой. Прямо в лицо Брюсу вылетело облако желтого дыма. Бэтмен рухнул на пол, а женщина, уронив зажигалку, бросилась прочь.
Любого супергероя можно иногда надуть – но лишь иногда. Особенно это справедливо в отношении такого человека, как Бэтмен. В отличие от Супермена он уязвим, а потому вынужден целиком полагаться на хитрость, предусмотрительность и зоркость. Брюс сразу понял, что в руках у Илоны не простая зажигалка. Женщину выдала нарочитая непринужденность, с которой она доставала вещицу из сумки. Уэйн обо всем догадался, но не подал виду и задержал дыхание, а потом рухнул на пол, якобы лишившись чувств. Наградой за догадливость послужил пустой баллончик, звякнувший рядом.
Уэйн поднялся и подобрал его. Тонкая работа, изящные грани, – по всей видимости, выточено на станке, притом с ювелирной точностью. Давно уже не попадались Бэтмену настолько совершенные устройства. А уж он знал в этом толк. У Брюса Уэйна была собственная мастерская со специальным оборудованием для работы по металлу.
Да, превосходная работа, но чья?
Этого Бэтмен не знал. Зато знал, где можно выяснить.
Но сначала нужно сменить наряд.
На Готэм опустилась глубокая зловещая ночь.
Темнота окутала Северные доки, где моряки самых разных национальностей кутили со шлюхами, съехавшимся сюда чуть ли не со всей страны. Слава готэмских кабаков гремела от Монреаля до Вальпараисо. К тому же не так давно в графстве Субис, соседствующем с Готэмом, заключили несколько выгодных контрактов и начали производить военную продукцию, и там сразу же выросло население. Днем люди трудились на военных фабриках, а вечером, после смены, им хотелось развлечься.
Развлекались же они в неспокойных районах Готэма, например в Лаймхаусе, и весьма буйно. Случайный прохожий вполне мог получить по голове и лишиться бумажника. Благоразумный человек в этом случае спешил убраться – без кошелька, зато умудренный опытом. Не очень благоразумный поднимал шум, и порой его ждал еще один не слишком приятный сюрприз, – скажем, очнувшись, он обнаруживал на ногах полные свинца лыжные ботинки, а вокруг – грязные воды реки Лаймхаус, кишащие угрями и крабами.
В Лаймхаусе среди старых фабричных трущоб было темно и опасно. Некоторые более-менее добропорядочные жители уже давно пытались вернуть на улицы фонари, но безуспешно. Ведь коррумпированные муниципальные власти постоянно продавали их некоему мексиканскому дельцу.
В темноте множились преступники.
И разнообразные ночные твари.
Например, летучие мыши.