Самка не только живет в этом гнезде, но и выводит потомство. Чрезвычайно забавное зрелище представляет собой семейка этих малюток, когда детеныши величиной чуть больше наперст-ка — а их бывает до 10–12 в выводке — начинают показывать свои любопытные мордочки из висячего домика. А уж когда они начинают пробовать лазать по траве, тут уж не до смеха — во всяком случае, матери, которая без конца суетится вокруг своих чад, помогая им, в случае чего, взобраться на травинку.
Отменные гнездостроители — и сони. Шарообразное гнездо орешниковой сони, прилаженное на концевых ветвях дерева на высоте 2–3 метра, — чудо мастерства, которое мало чем уступает гнезду синицы-ремеза. Сначала зверек собирает нечто вроде каркаса из крупных листьев на близко растущих соседних ветках, а затем оплетает снаружи это сооружение листьями и травинками. Внутрь же соня натаскивает мягкий мох, а если повезет, то и пух. В результате получается многослойное гнездо-шар диаметром 8–10 сантиметров.
На всё про всё уходит два дня, но на этом строительные заботы зверька не кончаются. Ведь ветки, к которым подвешено все это достаточно сложное сооружение, все время колеблются от ветра, так что постоянно приходится подправлять гнездо, добавлять новых листьев, подтыкать торчащие былинки. Если убежищем владеет семейная пара, то домом занимается больше самка, а самец предпочитает отдыхать неподалеку на ветке.
Что общего между белкой и кабаном?
Действительно, что? На этот незамысловатый вопрос не стоит искать ответа — все равно не найдете. Потому что его знает только охотничья братия. Ведь это охотники решили называть и беличий, и кабаний дом одинаково — гайно.
Рыжая резвая белка — древесный житель, и жилища свои устраивает на деревьях, обычно на высоте 8–10 метров от земли. Эти гнезда бывают двух типов. Там, где много дуплистых деревьев, она обустраивает под жилище полости внутри стволов, желательно с единственным круглым входом, расположенным на полметра-метр выше дна. В дупло хлопотунья натаскивает старой листвы, сухой травы и заботливо обустраивает мягкое ложе для самой себя и бельчат. Если полюбившееся ей жилье занято какой-нибудь пернатой семейкой, белка, не задумываясь, показывает свой нрав: не только выгоняет прежних хозяев, но и съедает отложенные ими яйца.
Гайно белки
В лесах, где дупел на всех не хватает, белка делает наружные гнезда, по 3–4 на каждом индивидуальном участке, их-то как раз и называют гайнами. На старых деревьях беличье гнездо расположено у ствола на отходящей от него толстой ветви, а на молодых — в развилке между несколькими сучьями. Гайно плетется из тонких веток, получается шар диаметром 40–60 сантиметров с толщиной стенок 10–15 сантиметров. Снаружи между веточками аккуратно вплетаются кусочки коры, пучки лишайника, листочки, чтобы не так было заметно само гнездо. Внутренняя камера сообщается с внешним миром через один вход или лучше два — так легче спасаться в случае неожиданной опасности. Гайно изнутри выстилается мхом, древесными лишайниками, сухой травой. Поэтому даже в морозные ночи в беличьем жилище температура не опускается ниже +10… +15°.
Сколько бы ни маскировала белка свое жилище, это, увы, не всегда помогает. Рыскающая по деревьям остроглазая куница все равно нередко обнаруживает беличье убежище. Она непременно воспользуется им для ночлега, особенно морозной зимой. И горе его хозяйке, если хищница застала ее дома.
Кабаны в обустройстве лёжек проявляют поразительную изобретательность. В средней полосе летом они зачастую отдыхают днем просто на земле, лишь откинув немного опавшие листья и камни. Но в засушливых районах в жаркое время дикие свиньи выкапывают ямы глубиной до метра в обрывистых берегах рек, под выворотнями — корнями упавших старых деревьев. Там, где им докучает мошка, эти хитроумные животные поступают следующим образом: затаскивают в тенистый ключ, несущий прохладную чистую воду, ветви ив и тополей и, забираясь под них, нежатся лежа на боку на неглубоком месте.
В зимнее время в лесу, под прикрытием пригнутых тяжелым снегом ветвей устраивается настоящее ложе из сухой травы, мха, листьев, хвои. Часто животные подстилают под себя тонкие ветки, а если их на земле мало, то скусывают недостающие с молодых деревьев. В «коллективной» лежке все занятое отдыхающим стадом пространство выстилается тонкими ветками, мхом, и звери ложатся вплотную друг к другу.
Лежка кабанов
Особенно усердствует в устройстве убежища кабаниха, которая в конце зимы готовится принести потомство. К моменту опороса будущая мамаша отделяется от стада, отгоняет от себя своих поросят-прошлогодков, которых она опекала всю зиму, и уходит в глухое место, где строит родильное убежище. На хорошо прогретом месте сооружается настоящая копна из сухой травы и веток с плотной крышей, вход в которую расположен сбоку. Дно в таком убежище несколько углублено копытами, заботливо выстлано травяной ветошью, листьями, мхом. «Родильное гнездо» — это и есть гайно: наверное, действительно некоторое сходство с беличьим есть, только устроено оно не на дереве, а под ним. Если будущей мамаше сооружение чем-либо не понравилось, она переходит на другое место и строит индивидуальный родильный дом заново. Да и позже, когда поросята немного подрастут, чадолюбивая свиноматка во время дождя сооружает нечто вроде навеса из ветвей, чтобы укрыть под ним детишек.
Кто кому начальник
Во всякой организованной группе, действия которой должны быть подчинены каким-то определенным целям, обязательно существует иерархия: есть «начальники» и «подчиненные» — иначе это толпа. Такой «толпой», например, является колония летучих мышей где-нибудь в пещере или на чердаке дома: в ней каждый зверь сам по себе, никто никем не командует, никто никому не подчиняется.
В стаде — например, у многих копытных — уже есть элементы иерархии, но чаще всего в зачаточной форме. Например, когда стадо северных оленей переправляется через реку, убегает от опасности или движется по кочевому пути, впереди всегда оказывается какое-то животное, за которым следуют все остальные. Однако в разных случаях в роли «предводителя» выступают разные члены стада, которые из-за своего темперамента («выскочки» есть везде) или просто по воле случая оказались в начале движущейся массы животных. Куда пошел этот «калиф на час», туда же за ним трогаются и остальные животные. В подобных группировках практически не существует устойчивых отношений превосходства — подчинения. Все вопросы верховенства того или иного животного решаются не на какой-то длительный период жизни, а для каждой конкретной ситуации — кому достанется данная лёжка или данный пучок травы. Из-за этого северные олени постоянно выясняют отношения друг с другом, стычки между ними очень часты; впрочем, они безболезненны из-за безвредности их рогов как турнирного оружия.
Совсем иное дело — организованное сообщество зверей, в котором достаточно четко установлено, кто над кем «начальник», то есть, говоря по-научному, отношения доминирования. Это сразу вносит определенный порядок в жизнь, потому что индивидуум, занимающий определенное положение в иерархии, четко знает, перед кем он должен пригнуться, а перед кем может и хвост задрать.
На этот случай природой выработано множество способов выражения животным своего положения на ступеньках иерархической лестницы. Причем они удивительно стереотипны: это просто какой-то универсальный «язык» поз, жестов, звуков, понятный если не всем, то многим. Если посадить в клетку двух зверей, то, будь они одного или разных видов, их позы будут почти одни и те же.
Если хвост задран — сразу ясно, что это «начальник», который показывает свое доминирующее положение. А «подчиненный» в это время должен присесть, сгорбившись, ни в коем случае не поднимать глаз, поджать хвост, подставить уязвимое место (бок или брюхо) — на, кусай, если хочешь, твое право. А если он еще вдобавок жалобно попискивает, то «начальник» его почти наверняка не тронет: «старший по званию» будет более чем удовлетворен зрелищем «самоуничижения».
Конечно, конфликты возникают, но только если кто-то захочет нарушить иерархию и подняться на ступенечку повыше.
Домовая мышь
Поведение животных, выясняющих между собой, кто из них «главнее», лучше всего наблюдать на небольших участках, где они чаще обычного контактируют между собой. Причем даже не нужно ездить в дальние края: для этих целей может сойти небольшая вольера с десятком самых обычных домовых мышей. Одни зверьки спят в домиках, другие снуют в поисках пищи. Когда две мышки встречаются, они на мгновение замирают в характерных позах, говорящих о том, каков ранг каждого из них. Если мышь, занимающая более высокое положение, удовлетворена результатами предъявления «свидетельств о ранге» — соответствующих поз, оба зверька разбегаются опять по своим делам. Если же нет — например тот, который «младше по званию», вдруг заартачился и не принял вовремя позу подчинения, — зверьки тут же с резким писком сплетаются в клубок, и секунду-другую катаются по песку в яростной схватке. В ней-то и решается важнейший для этой группы вопрос: останется ли установленная иерархия незыблемой или же зверьки поменяются в ней местами.
«Альфа», «бета», «гамма»…
В этологии — науке, занимающейся изучением поведения животных, ступеньки иерархической лестницы, по которой размещены особи, принято обозначать буквами греческого алфавита. Самого старшего называют «альфа», того, чей ранг пониже, — «бета», следующий — это уже «гамма»… и так далее. Но не все так просто: у некоторых животных в стае устанавливается сразу несколько иерархий.
Например, в волчьей стае устанавливаются две параллельные иерархии — отдельно для самцов и для самок. На вершине каждой из них стоит лидер, та самая альфа-особь: альфа-самец, обычно возглавляющий всю стаю, и альфа-самка. Низшее звено в иерархии составляют прибылые, которые становятся полноправными членами стаи фактически только на второй год своей жизни.