«Иду на вы!»
Этим благородным кличем русские князья предупреждали своих врагов, собираясь атаковать их в честном бою. Германские воины с этой же целью трубили в турий рог: любили они потешить себя поединком, показать удаль, утвердиться в звании сильнейшего, привезти даме сердца украшения со шлема поверженного противника.
Турнир оленей
Точно так же ведут себя и бойцы звериного царства. Подоплека у них, пожалуй, та же — утверждение своего превосходства по праву сильного. Разница лишь в том, что поединки между «рыцарями»-зверями случаются раз в году: они приурочены к брачному сезону. Поэтому у благородного оленя, одного из самых заядлых поединщиков, осенний гон — напряженный период в жизни, требующий выкладывания всех сил.
Уже с конца августа — начала сентября отдельные рогачи начинают подавать голос: это зачинается знаменитый маралий «рёв». В середине сентября ревут уже многие самцы, причем подолгу, их голоса слышны за несколько километров.
Каждый олень выбирает для рева определенный открытый участок леса, его называют точком. Земля в этом месте бывает изрыта копытами, ветки кустарников изломаны, стволы деревьев ободраны рогами. Кроме того, ревущий бык выбивает копытами нечто вроде грязевой ванны — купалку, в которой он время от времени барахтается, чтобы остыть, и вылезает оттуда весь перемазанный мокрой глиной.
Начинает рогач свой призывный крик с отрывистых хриплых звуков, напоминающих тяжелый вздох, после чего следует низкое, мощное мычание, а завершающее колено напоминает вой. Манера рева каждого самца настолько специфична, что его бывает нетрудно узнать в общем нестройном «хоре».
У молодых рогачей голос выше, у старых — грубый, утробный. Больше всего ярятся и ревут холостые самцы, тогда как хозяева гаремов голос свой подают не столь активно.
По силе рева потенциальные соперники уже издалека могут оценить, насколько силен обладатель голоса, и решить, стоит ли тратить время на переход и «ломать копья», если заранее ясно, что победа будет не на его стороне. Поэтому ревущий рогач — обладатель особо мощного голоса может долго оставаться в гордом одиночестве, пока кто-нибудь рискнет принять его вызов.
Когда на его точок все же заявляется претендент на лавры победителя, сначала происходит только демонстрация сил. Животные принимают соответствующие позы, прохаживаются напротив друг друга с гордо поднятой головой и закинутыми на спину рогами, роют копытами землю, а то яростно бодают кусты и деревья, всем своим поведением как бы говоря: вот я какой сильный, яростный, грозный! Нередко случается так, что слабейший из двух оленей, будь то даже хозяин точка, после такой демонстрации отступает, не пытаясь испробовать на себе бойцовские качества более сильного быка. Но уж если поединок все-таки начинается, он отнюдь не исчерпывается ритуальными телодвижениями: начинается настоящая ожесточенная битва с полной отдачей сил.
Тот, кому посчастливилось наблюдать поединок маралов-рогачей, никогда не забудет это зрелище. Два мощных зверя раз за разом налетают друг на друга, раздается сухой стук рога о рог или более глухие удары, если острым отростком задета живая плоть. Олени безжалостно наносят удары по корпусу рогами и передними копытами, атакуют «лоб в лоб» или, зацепившись рогами, всей мощью своей шеи стараются пригнуть соперника и в конце концов повалить его на землю. Удары бывают настолько сильны, что рога иногда ломаются с треском, как ветки деревьев. Через час оба обессиленных противника пластом лежат на земле среди перепаханной копытами поляны и вырванных с корнем кустов и небольших деревьев. Но стоит хотя бы одному отдышаться и приподняться, бой возобновляется: никакой уважающий себя боец не встретит соперника, лежа на земле. Впрочем, особого благородства здесь нет: он знает, что у оленей принято бить и лежачих.
Гарем: кто кого выбирает?
Всем своим воспитанием человек, принадлежащий к христианской культуре (даже если он и неверующий), ориентирован на единолюбие, единобрачие. А у мусульман совсем по-другому: там у мужчины может быть несколько жен, и чем больше их, тем больше ему почета и уважения.
Так же и у зверей. Волк, например, — типичный однолюб: члены семейной пары сохраняют друг другу верность всю жизнь. Но есть и «многолюбы»: каждый самец стремится удержать при себе как можно больше самок. Чтобы обладать несколькими оленухами, бьются осенью олени-быки на своих знаменитых турнирах. У лошадей такая семейная группа — несколько самок во главе с одним самцом — называется «косяк», у львов — «прайд», у свиней — «гурт». Но общее им название, знакомое по сказкам «Тысячи и одной ночи», — «гарем».
Образование гаремов на период размножения характерно для многих ластоногих, но особенно — для морского котика. Большую часть жизни — от осени до весны — эти морские звери стадами кочуют в открытом океане, по нескольку месяцев вообще не выходя на сушу и удаляясь от островов, где они появились на свет, на расстояние более тысячи километров. А на недолгое лето котики выбираются на берег, образуя огромные плотные скопления — лежбища: на крохотных участках суши собирается по нескольку тысяч зверей.
Морской котик
Весной, в мае, первыми на пока еще пустынных пляжах острова Медного — крохотной точки суши на севере Тихого океана — появляются взрослые самцы-секачи, занимающие участки радиусом 2–3 метра под будущие гаремы.
С начала июня начинают подходить неполовозрелые самцы, которые мирно устраиваются по краю лежбища. Только пока нет самок, они время от времени рискуют сунуть нос на гаремное лежбище; впрочем, секачи почти не реагируют на них, все свое внимание отдавая реальным конкурентам.
Позже всех появляются на лежбище беременные самки. Какое-то время они бродят по лежбищу, выискивая себе супруга: да-да, именно им, а не секачам, природой дано право решать, в каком гареме им жить несколько летних месяцев. Но стоит самке чуть задержаться подле секача, как тот начинает чувствовать себя хозяином положения и всячески удерживает ее: хватает за шкуру, перебрасывает пытающуюся удрать «невесту» через себя, обратно в гарем. Таким образом наиболее активным самцам удается собрать до дюжины самок. Особенно пристально секачи следят за теми подопечными, которые уже родили: почти сразу после родов самка готова к спариванию, ради которого, собственно говоря, самец и держит «круговую оборону» на гаремном лежбище.
Впрочем, границы между гаремами поддерживаются лишь первые недели: по мере подхода все новых самок отельные скопления постепенно разрастаются, границы размываются, удерживать самок становится все труднее. В конце концов образуется так называемый «коллективный гарем» — издалека кажущееся черным кипящее скопище самок, среди которого этакими глыбами возвышаются буроватые секачи. И нет никакой уверенности, что в этой сплошной колышущейся куче тел самец отличает «своих» самок от «чужих».
Животные в гареме большую часть времени лежат в полудреме, изредка приподнимают голову и озираются, подают голос. У взрослых секачей это низкое рычание, самки и молодые самцы блеют по-овечьи, а детеныша-«черненького» по голосу можно спутать с ягненком. Громкие призывные голоса животных сливаются в нестройный, неслаженный хор, поразительным образом напоминающий звучание отары овец где-нибудь среди пустыни.
При появлении солнца, редкого в этих краях даже летом, воздух над пляжем быстро нагревается и заставляет животных искать прохлады. Сначала они обмахиваются, как веерами, задними или передними ластами, забрасывают ими на спину песок. Порой над участком нагретого солнцем лежбища колышется целая «заросль» вздыбленных вверх ласт-опахал. В сильную жару сам секач и окружающие его самки время от времени отправляются искупаться в прибрежном мелководье. При возвращении на прежнее место их подстерегает опасность: другой секач, разместившийся ближе к берегу, может «перехватить» самку или не пропустить через свой участок самца, пробивающегося из воды к собственному гарему.
Иногда кому-то из секачей вдруг вздумается совершить экскурсию по лежбищу или выяснить отношения с соседом. Задрав голову на мощной шее и переваливаясь с ласта на ласт, он гордо шествует по лежбищу, волоча брюхо не столько по земле, сколько по самкам и крошечным «черненьким». Тем остается только испускать жалобное блеяние, на которое секач никакого внимания не обращает: у него свои дела, более важные.
По мере того как детишки подрастают, а самки после спаривания теряют свою привлекательность для секачей, гаремы распадаются. Еще недавно привязанные к крохотному участку лежбища, звери начинают широко перемещаться по пляжу, секачи перестают переругиваться и драться. Холостяки беспрепятственно проникают на некогда запретную для них территорию и мирно возлежат рядом с секачами — идиллия, да и только. Котики все чаще уходят в прибрежную воду: теперь от их тел черно не на суше, а в волнах.
И наконец в октябре, прежде чем начнутся зимние шторма, животные начинают покидать лежбища. Сначала уплывают секачи, вслед за ними в странствия отправляются холостяки, последними покидают земную твердь самки с подросшими сеголетками.
В ноябре пляжи, совсем недавно полные жизни и страстей, пустеют — до следующей весны.
«Птенцовые»…
Продолжение рода — главная задача всех живых существ. А для этого нужно не только родить малышей, но и суметь их вырастить, выходить до того момента, когда они смогут самостоятельно вступить во «взрослую» жизнь.
Но, оказывается, готовить малышей к самостоятельной жизни можно совсем по-разному. Припомните, как выглядят двух-трехдневный щенок и козленок, как разительно отличаются они друг от друга по своим детским чертам. Один из них совершенно беспомощный, голый, слепой и глухой, едва может ползать. А другой — взрослое животное «в миниатюре»: одет в густую шерстку, бегает ничуть не медленнее своей мамаши.