Во время войны и после нее Павэн выступал в роли профессионального шантажиста, и все дело, несомненно, в том, что, согласно положению, по которому миссис Дин получает алименты — и значительные, — она теряет на них право в случае нового замужества. Дальнейшее очевидно. Павэн приехал в Англию, познакомился с ней, и вел себя как солидный и обеспеченный человек, что удавалось ему с помощью сумм, получаемых от д'Эскорте. Суть дела в том, что он внушил миссис Дин следующее: если она выйдет за него замуж, то он тем или иным способом добьется, якобы, освобождения ее дочери из-под контроля отца, вырвет ее из сумасшедшего дома и привезет в Англию.
Вот почему миссис Дин, которая обожает свою дочь и провела годы в беспокойстве о ней, согласилась выйти замуж за Павэна. Но выйдя за него замуж, — в этом и состоит садистский замысел д'Эскорте — она обнаружит, что денег у Павэна нет, что она лишилась своих алиментов и может сделать для своей дочери еще меньше, чем прежде.
Если вы что-нибудь знаете о женщинах, вам будет нетрудно понять, как легко было красивому и обаятельному Павэну склонить миссис Дин на брак с ним.
В настоящее время я не могу открыть ни миссис Дин, ни кому-либо другому источники полученной мной информации.
Вернувшись из Франции, я снова поехал к миссис Дин в Меллоуфилд. Я пытался отговорить ее от замужества, сказал ей, что встречался с Павэном, и что он мне не нравится. Я говорил все, что мог, не раскрывая правды, которая, конечно, сделала бы ее несчастной. Но все было тщетно. Я думаю, что все мои слова она объясняла ревностью.
Вскоре я получил секретное задание и решил перед отъездом передать дело в руки опытного частного детектива, который после проверки этих фактов сможет открыть миссис Дин глаза на Павэна.
Я познакомился с одной особой, которая сообщила мне, что знает такого детектива, но что его сейчас нет в Лондоне. Лишь вчера мне позвонили и сообщили, что он, возможно, сегодня вернется, а также сообщили ваше имя. Я был очень доволен, потому что помню вас по прошлым дням в Америке и, судя по моим воспоминаниям, вы как раз тот человек, какой мне нужен. Только мне не повезло в том, что я не мог с вами сегодня встретиться.
Я хочу, чтобы вы повидались с Павэном. Пусть он узнает, что вам все известно, известно, какую он ведет игру.
Любой ценой разбейте те отношения, какие существуют между ним и миссис Дин. Дайте ей знать о том, к чему она идет. Сам я этого сделать не мог по причине, которую изложил в письме.
Вкладываю в конверт 750 фунтов. Думаю, этого хватит на расходы и оплату ваших трудов. У меня есть предчувствие, что вы всерьез займетесь этим делом и доведете его до конца. Мне бы очень хотелось оставить вам адрес, по которому вы могли бы мне написать, но это невозможно. Вероятно, через несколько недель я вернусь в Лондон, но также возможно, что я никогда туда не вернусь! Уверен, вы понимаете, что я имею в виду.
Желаю вам удачи, О'Дэй. Мне кажется, что если вы возьметесь за эту работу, то не пожалеете. Надеюсь, что вы с ней справитесь, и все уладится. Еще раз желаю удачи.
Искренне ваш
Николас Нидхэм».
О'Дэй сложил письмо, убрал его в карман пиджака. Он подумал, что этот документ представляет большой интерес, и особенно для инспектора Дугала. И в то же время, подумал он, именно Дугалу совершенно незачем его когда-либо видеть.
Он посмотрел на часы. Ровно шесть. Подошел к телефону и набрал номер Мэйбл Бонавентюр.
Услышав ее голос, он сказал:
— Послушай, Мэйбл, надень шляпу и приезжай ко мне. Мне бы хотелось с тобой поговорить.
Она ответила:
— О'кей. Еще одна поездка за город?
— Нет. Твоя работа почти закончена.
— Сейчас приеду, — ответила она.
О'Дэй положил трубку. Он уже решил что будет делать.
Через двадцать минут приехала Мэйбл. Она была в новой шляпке, на ее лице застыло самое строгое выражение.
О'Дэй заметил:
— Ты очень мило выглядишь, Мэйбл.
— Вот как? Ты задумал еще что-то начать?
— Пытаюсь кое-что закончить, — ответил О'Дэй. — Дело очень срочное, так что не будем терять времени. На данный момент положение таково: наш друг Павэн должен получить известие от миссис Уильямс. Ты будешь миссис Уильямс. Завтра утром позвонишь в Истборн в отель «Сплендид» и спросишь Павэна. Скажешь ему, что у тебя был разговор с вашим общим другом, миссис Веннер, что ситуация, по ее словам, несколько изменилась и что твой муж, мистер Уильямс завтра вечером будет в Истборне и очень хочет увидеться с мистером Павэном. Я думаю, что он на это согласится. Ему придется согласиться. Тебе понятно?
— Как будто, — кивнула Мэйбл.
— Следующее, — продолжал О'Дэй. — Тебе, Мэйбл, завтра утром придется собрать в комок свои нервы. Тебя очень беспокоило убийство Веннера, понятно? Оно стало беспокоить тебя с того момента, когда инспектор Дугал пришел в Пименто-клуб и начал задавать тебе вопросы. Как ты думаешь, тебе удастся напустить на себя обеспокоенный вид?
— Это нетрудно, — ответила Мэйбл. — Я часто бываю обеспокоенной и помню, как при этом выгляжу.
О'Дэй сказал:
— Я считаю тебя хорошей актрисой. Итак, завтра утром ты отправишься в Скотланд-Ярд и спросишь инспектора Дугала. Скажешь ему, что ты обеспокоена. Он захочет узнать, чем. Тогда ты скажешь, что беспокоишься обо мне. Что после вашей с инспектором встречи я приехал в клуб, говорил с тобой и хотел знать все, что он тебе сказал. Одним словом, хотел узнать все об этом деле. Думаю, что Дугал станет тебя расспрашивать, не знаешь ли ты случайно, что меня интересовало в последнее время. Не искала ли встречи со мной некая особа, и не знаешь ли ты ее имени. Не Мерис Веннер и не Ральф, а кое-кто еще. Он будет очень ловко пытаться узнать имя того, кто сотрудничал с Мерис Веннер. Ты об этом ничего не должна знать. Скажешь ему, что просто беспокоишься и не имеешь ни малейшего понятия, о чем он толкует. Ты никогда не слышала от меня ни одного имени в связи с делом Веннера.
Но когда ты соберешься уходить, когда разговор подойдет к концу, скажи ему, что сегодня вечером ты встретилась со мной на улице и что в разговоре я упомянул о том, что собираюсь поехать в Истборн, в отель «Сплендид». Тебе понятно?
— Понятно, — ответила Мэйбл. — Это все?
— Да, все, кроме того, что у меня есть для тебя деньги. Ты мне очень помогла.
Он подошел к письменному столу, открыл ящик и вернулся с пачкой банкнот.
Мэйбл сказала:
— Господи, я никогда еще не видела столько денег! Сколько же здесь?
— Семьдесят пять обещанных, плюс двадцать пять дополнительно, как хорошей девочке.
— Спасибо, Терри.
Мэйбл посмотрела на него.
— Значит, это расчет, — продолжала она. — Теперь я уже не буду помощницей частного детектива.
О'Дэй предупредил:
— Мэйбл, ты ведь будешь строго придерживаться моих инструкций, не так ли?
— Я буду очень осторожной. Значит, я должна сделать следующее…
И она повторила то, что он ей сказал.
— Прекрасно, — одобрил он, — главное, чтобы Дугал понял, что завтра днем я еду в Истборн, в «Сплендид».
— О'кей.
На полпути к двери она остановилась и обернулась.
— Послушай, ты ведь ни во что такое не впутаешься, верно?
О'Дэй улыбнулся.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Не знаю, — ответила она. — Но вчера вечером я много думала. Я думала о том, что будет очень забавно, если этот Павэн окажется тем парнем, которого ищет Дугал.
О'Дэй сказал:
— Да, забавно. Но такой девушке, как ты, лучше поменьше думать.
— Это просто так, догадки. Что ж, Терри, пока. Еще увидимся.
И она вышла.
О'Дэй вернулся к своему креслу у камина. Он вынул из кармана письмо Нидхэма и снова углубился в его изучение.
IV
Во вторник в одиннадцать утра помощник комиссара вошел в кабинет Дугала. Тот сидел за столом, курил короткую трубку и пытался решить кроссворд из «Таймса».
Гроган спросил:
— Вы их когда-нибудь отгадываете, Дугал?
Тот покачал головой и мрачно ответил:
— Ведь я, кажется, занимаюсь ими каждый вечер, кроме воскресений, но всегда на чем-нибудь спотыкаюсь. Но как-нибудь я все же справлюсь с одним из них.
Он отложил газету.
Гроган спросил:
— Как с делом Веннера? Читали вчерашние газеты.
Дугал кивнул.
— Одна из них ведет себя слишком насмешливо по отношению к нам, сэр. В ней написано, что Англия слишком маленькая страна, и недели вполне достаточно для поимки убийцы.
Он улыбнулся.
— Конечно, достаточно, в том случае, если работать особенно не над чем.
Гроган сел в кресло напротив Дугала и сказал:
— Ну вы-то ведь не можете утверждать, что у вас именно такой случай?
Дугал покачал головой.
— Да, мне есть над чем поработать, сэр, но я почти ничего не могу сделать. Все, чем я располагаю, — это хорошо продуманные догадки, а я люблю факты, и потом, на основании догадок человека повесить нельзя.
Помощник комиссара кивнул.
— Я понимаю. У вас есть кое-какие соображения, но нет подтверждения фактами. Верно?
Дугал встал и подошел к окну. Он присел на низенький подоконник и посмотрел вниз.
— Не совсем так, сэр, — ответил он. — Я чувствую, что мы медленно к чему-то движемся. Когда началось расследование, мы с вами были уверены, что против О'Дэя составлено убедительное обвинение. Оно рухнуло. Сама-то улика осталась, но она ничего не стоит. О'Дэй дважды ездил на свидание с Веннером: в среду вечером, когда его избили, и в четверг, когда Веннер был убит. О'Дэй это признает. При обычных обстоятельствах, если бы эта история Мерис Веннер о ее пребывании с О'Дэем в отеле оказалась правдой, мы могли бы построить обвинение. Но это ложь, и присяжные об этом узнают. Подозрение против О'Дэя исчезает, но возникает подозрение против Мерис Веннер. Забавно, что она пыталась поставить его под удар.
— Почему забавно? — спросил Гроган.
Дугал встал с подоконника.
— О'Дэй с ней виделся. С самого начала расследования мои люди ведут за ней слежку. Знаете, сэр, я всегда считал, что такая мера не бывает лишней. В прошлую субботу вечером О'Дэй ездил в Сент-Джонс-Вуд к ней на квартиру. Он пробыл там около пятнадцати минут и уехал. Через три четверти часа он вернулся. Она вышла из квартиры вместе с ним с чемоданом в руке. Они сели в машину О'Дэя, и он отвез ее в гостиницу возл