е Горинга, в отель «Гартер». Она провела там все воскресенье, не выходя на улицу.
В воскресенье вечером О'Дэй туда ездил. Он пробыл там некоторое время, потом вернулся домой. Она уехала оттуда вчера утром.
— Куда она поехала? — спросил Гроган.
— Вернулась домой.
Гроган закурил.
— Вы не думаете, что между О'Дэем и Мерис Веннер существуют близкие отношения?
Дугал покачал головой.
— Но если между ними ничего такого нет, то что означают эти странности? — спросил Гроган.
Дугал ответил:
— Я скажу вам, сэр, что я думаю. Но помните, пожалуйста, что это лишь догадка. Письмо, оставленное Нидхэмом в конторе О'Дэя, в действительности не было сожжено. Кто-то лишь сделал вид, будто сжег его. Я думаю, что это сделала Мерис Веннер. Хотел бы я взглянуть на это письмо, оно, наверное, является очень интересным документом. Думаю, что О'Дэй тоже хотел бы на него взглянуть. Содержание письма должно заинтересовать О'Дэя больше, чем меня. Я думаю, что он сделал все это, чтобы завладеть этим письмом.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Гроган.
— Послушайте, сэр, предположим, Мерис Веннер завладела этим письмом. Если она инсценировала уничтожение письма, значит оно было важным. Она должна была сохранить его у себя. Вероятнее всего, у себя на квартире, на Сент-Джонс-Вуд. Вам понятно, что я имею в виду?
— Нет, не совсем. Что же дальше?
Дугал сказал:
— Это старый трюк, сэр.
Он улыбнулся. На мгновение его мрачное лицо просветлело.
— Я думаю, — продолжал он, — что в субботу вечером О'Дэй приезжал к Мерис Веннер для того, чтобы напугать ее. Возможно, он сказал ей, что я был в гостинице «Сейбл Инн» и достал доказательства правоты его истории. Я думаю, он сказал ей, что подтверждение его истории практически снимает с него подозрение. Думаю, что О'Дэй кое-что ей предложил, возможно сказал, что ей лучше на день-другой уехать из города. Наверно, он что-нибудь выдумал, чтобы ее убедить.
Дугал сухо улыбнулся.
— Должен отметить, что у него очень богатое воображение. Итак, она испугалась. О'Дэй вернулся и отвез ее в отель «Гартер», потому что знал, что она возьмет письмо с собой. Он решил приехать повидаться с ней в воскресенье и взять у нее письмо силой, если не удастся взять убеждением. Он был уверен, что оно у нее, либо в ее сумочке, либо где-то на ней. Он решил получить его во что бы то ни стало, и когда раздобыл, то сел в машину и уехал в Лондон, а ее оставил там.
Помощник комиссара кивнул.
— Логично. Но зачем все это? Чего добивается О'Дэй? Предположим, он получил письмо. Что он будет с ним делать?
Дугал пожал плечами.
— Понятия не имею, сэр. Но одно из двух он сделать должен: либо принесет это письмо мне, поскольку оно должно пролить свет на убийство, либо скроет его. Если он не принесет письмо, то должен что-то сделать сам.
Дугал выколотил трубку в стоящую на столе стеклянную пепельницу.
— Этот О'Дэй — человек очень настойчивый, сэр. Помните, в той записке, которую оставил Нидхэм у него на квартире о леди из Суссекса? Думаю, что все это очень заинтересовало О'Дэя. Если он раздобыл письмо, то обязательно что-то предпримет. К этому у него есть две причины: во-первых, он захочет полностью реабилитировать себя в наших глазах, во-вторых, он, вероятно, захочет отработать те деньги, которые оставил ему Нидхэм в письме.
Гроган встал.
— Ну, что ж, желаю удачи. Заходите ко мне завтра.
— Непременно, сэр. Надеюсь, у меня будут для вас лучшие новости.
Гроган вышел.
В кабинет вошел полицейский — делопроизводитель Дугала.
Он сказал:
— Только что явился Мартин, сэр. Он сообщил, что вчера в шесть двадцать вечера Мэйбл Бонавентюр — та девушка, с которой вы говорили в Пименто-клубе — приезжала к О'Дэю на квартиру. Она провела там двадцать минут.
Дугал кивнул.
— А что она делала потом?
— Мартин сказал, что она сразу же вернулась домой. Она была там все время и вышла только полчаса назад. Он потерял ее из вида. Говорил, что было слишком оживленное движение.
— Жаль, — сказал Дугал. — Я бы хотел знать, куда она поехала. Хорошо, Смит.
Полисмен вышел из кабинета.
На столе Дугала зазвонил телефон. Он снял трубку. Дежурный доложил:
— Внизу мисс Бонавентюр. Она спрашивает вас, сэр.
Дугал улыбнулся.
— Пусть поднимется ко мне.
Он ждал ее в коридоре, у двери кабинета. При виде ее на лице Дугала появилась одна из его редких улыбок.
Он сказал:
— Ну, милочка, решила прийти со мной повидаться?
Он провел ее в кабинет и закрыл дверь.
— Садись и устраивайся поудобнее.
— Спасибо, — ответила Мэйбл. — Я бы хотела поговорить с вами, мистер Дугал. Я просто чувствую, что должна это сделать. Я встревожена, если только вы понимаете, что я имею в виду.
— Я знаю, милочка, что ты имеешь в виду. И я рад. Ведь знаешь, когда люди встревожены, они начинают говорить.
Мэйбл подумала: вот черт!
Он продолжал:
— А теперь расскажи мне все. Расскажи мне, что случилось во время твоего вчерашнего свидания с мистером О'Дэем у него на квартире. Расскажи, зачем ты туда ходила, Мэйбл.
Он закурил.
Некоторое время Мэйбл сидела молча. Она думала: его не проведешь, этого старикана. Значит, он за мной следил. Сообразительность подсказала ей выход из положения.
Она сказала:
— Я ездила к нему потому, что он мне звонил. Он знал о нашем с вами разговоре в клубе. Он хотел знать, о чем вы меня спрашивали. Он хотел со мной увидеться, потому что ему было интересно, не встречалась ли я с вами еще.
И, играя свою роль, она говорила и говорила…
О'Дэй остановил машину недалеко от ворот, ведущих к Дауер-Хауз. Он вышел из машины и направился к воротам. Когда он свернул на подъездную аллею, ведущую к дому, он увидел направлявшуюся к нему навстречу миссис Дин.
Он снял шляпу.
— Добрый день, миссис Дин. Я проезжал мимо и подумал, что хорошо бы нанести вам визит.
Она холодно ответила:
— Мистер О'Дэй, в нашу последнюю встречу я сказала вам, что больше не хочу вас видеть или беседовать с вами.
— Совершенно верно, — весело ответил О'Дэй. — Но я-то этого не говорил, и я хочу побеседовать с вами.
Она удивленно подняла брови. О'Дэй одобрительно отметил и ее прекрасно сшитое пальто из твида, и шоколадно-коричневую фетровую шляпу, и плотно облегающие руку замшевые перчатки.
Она сказала:
— Разве эта встреча сулит мне что-нибудь приятное?
О'Дэй вынул из кармана серьги с изумрудами и бриллиантами. Он ответил улыбаясь:
— Кажется, основным моим занятием в жизни стало возвращать вам ваши драгоценности, и мне хотелось бы верить, что эти серьги окажутся последней моей находкой. Возможно, Павэн просто не успел взять что-нибудь еще из ваших драгоценностей.
На мгновение воцарилось молчание. Она стояла и смотрела на серьги в его руке. Он взял ее правую руку, положил на ладонь серьги и сомкнул ее пальцы.
Он сказал:
— Теперь давайте пойдем и поговорим, хорошо?
Она тихо ответила:
— Хорошо… — Затем повернулась и пошла по аллее к дому. Когда они вошли в гостиную, О'Дэй сказал:
— Садитесь в кресло и послушайте меня, миссис Дин. Вы могли бы легко попасть в беду. А я пытаюсь предотвратить это. Мне все еще хочется оправдать эти семьсот пятьдесят фунтов. В данный момент, — он весело улыбнулся ей, — я доволен результатом. Полагаю, что стоимость тех драгоценностей, которые я вернул вам, значительно больше семиста пятидесяти фунтов. Но не в этом дело.
Она спросила:
— А в чем же дело, мистер О'Дэй?
— Дело в том, что вы помолвлены с убийцей.
Она откинулась на спинку кресла.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
О'Дэй ответил:
— Помните, когда я виделся с вами в последний раз, я говорил об убийстве Ральфа Веннера в Палисад-клубе в Мейденхэде?
Она кивнула и тихо произнесла:
— Да, я помню.
— Его убил Павэн, — сказал О'Дэй.
Она судорожно втянула воздух.
— Неужели это возможно?
О'Дэй кивнул.
— Это не только возможно, миссис Дин, это факт.
Она сидела молча, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой.
— Я многое знаю о Павэне, — продолжал О'Дэй, — и немало о вас. Я знаю о том, как Павэну удалось устроить помолвку. Вы ведь не любите его, хотя внешне он весьма привлекателен, и вы решили выйти за него замуж из чувства долга — долга перед дочерью. Павэн убедил вас, что он сможет освободить вашу дочь из сумасшедшего дома. Когда он получше узнал вас, он притворился влюбленным. Он предложил вам стать его женой, обещал вызволить вашу дочь. И вы согласились. Вы согласились, потому что готовы были пойти на что угодно, лишь бы вызволить свою дочь. Ведь так?
Она ответила безжизненным голосом:
— Да, это так.
О'Дэй продолжал:
— Возможно, вы будете удивлены, если я скажу вам, что Павэн — авантюрист и шантажист, что его нанял ваш бывший муж — д'Эскарте — с тем, чтобы вынудить вас выйти за него замуж. Потому что д'Эскарте ненавидит вас, это он поместил вашу дочь в этот дом. И он знает, что вы пойдете на все, чтобы ее освободить. Даже на то, чтобы выйти замуж за Павэна. Как я понимаю, Павэн выдавал себя за состоятельного человека, ведь так?
Она кивнула.
— Ну так он вовсе не состоятельный, — сказал О'Дэй. — Д'Эскарте собирался платить Павэну, когда вы выйдете за него замуж, потому что с того дня, как вы выйдете замуж за Павэна, вы потеряете алименты, которые вам выплачивают по решению суда после развода с д'Эскарте. Теперь вы понимаете?
Она тихо воскликнула:
— Боже мой!..
О'Дэй продолжал:
— Николас не просто ревновал, как вы думали. Он отправился во Францию, выяснил все о Павэне и каким-то образом узнал о том заговоре, который замышляли ваш бывший муж и Павэн. Когда Нидхэм вернулся в Англию, он решил обратиться к частному детективу. Ему предложили обратиться ко мне. Но меня в это время не было, поэтому он написал мне длинное письмо, где излагал все факты, и оставил его у меня в конторе. Оно не было уничтожено. Его кто-то прочитал. И этим кем-то был мой компаньон — Ральф Веннер — и его убили как раз из-за того, что он его прочел.