Глава 22
В кафе я сытно поел, поэтому шагал сейчас по засыпанному снегом тротуару в хорошем настроении (которое нисколько не испортила стычка с Геной Тюляевым). На очистившемся от облаков небе застыло солнце. Шапки снега на ветвях кустов и деревьев ярко сверкали, будто бриллиантовые колье на витрине ювелирного магазина. Иришка Лукина держала меня под руку — её глаза задорно блестели. Единственной хмурой тучей сейчас выглядел Лёша Черепанов. Его брови выбрались из-под большой кроличьей шапки и нависли над глазами, уронив на них чёрные тени. Плотно сжатые губы Алексея походили на проведённую карандашом линию.
— Лёша, ты слышал о теории эволюции Дарвина? — спросил я. — Чарльз Дарвин, это тот мужик, который обозвал всех людей родственниками обезьян.
Черепанов едва заметно повёл плечом.
Я отметил, что пальто ему явно маловато.
— Ну, слышал, — ответил Алексей. — Нам о нём на уроке говорили.
— Прекрасно, — сказал я. — Значит, ты уже отчасти посвящён в главную тайну, позволяющую мужчине соблазнить женщину. Так вот, мой дорогой Лёша. Согласно утверждению Дарвина, все женщины — это тоже родственницы обезьян. Красиво причёсанные, подкрашенные модной сейчас бледно-розовой помадой, наряженные в приличную одежду. Но… всё же отчасти обезьяны.
— Вася! — воскликнула Иришка.
Она несильно ударила меня ладонью по плечу.
— Сами вы обезьяны! — сказала Лукина.
Я улыбнулся и сообщил:
— Так мы же с этим и не спорим. Все люди родственники обезьян. Так постановил Дарвин. А женщина — тоже человек. Или ты это отрицаешь?
Лукина насупилась.
— Ой, всё!‥ — сказала она.
Выдержала паузу и попросила:
— Рассказывай дальше.
Черепанов тоже кивнул — молчаливо поддержал Иришкину просьбу.
— Так вот, — продолжил я. — Люди по своей сущности животные, млекопитающие. А поведением животных, как вы знаете, управляют инстинкты. На поведение людей инстинкты тоже оказывают огромное влияние, хотя мы с вами и обладаем более развитым интеллектом, чем те же шимпанзе. При этом мы ещё и стайные животные. А во всякой стае существует… что?
Я посмотрел на Черепанова — тот пожал плечами.
— В стаях существуют строгие иерархические отношения. Вам понятно, что это? Или пояснить?
— Поясни, — сказала Иришка.
Черепанов тоже кивнул.
Я взглянул на опустившую ветви под тяжестью снежных шапок берёзу. Отметил, что у неё сейчас был праздничный, почти новогодний вид. Зажмурился от блеска её белоснежных ветвей.
— Иерархическая система внутри общества или стаи, — сказал я, — это когда в обществе существует чёткая цепочка подчинения, начинающаяся от лидера, вожака так называемой стаи, и заканчивая нижними звеньями этого общества. Я вам скажу по секрету, что построением этой самой цепочки в человеческом обществе, занимаются в основном мужчины.
Я взглянул на Алексея.
— Лёша, наверное, ты замечал, что в любом новом коллективе мужчины едва ли не сразу же приступают к выяснению собственного места в этой самой иерархической цепочке. Меряются… силой, скоростью, наглостью. Через относительно небольшой промежуток времени они уже понимают, какое именно место они в этой новой цепочке занимают.
Спросил:
— Пока всё понятно?
Посмотрел на Черепанова. Но первой мне ответила Иришка.
— Про стаю понятно, — сообщила она. — Непонятно только, причём тут женщины.
— Да, — сказал Алексей. — Причём?
Я взмахнул рукой.
С берёзы вспорхнули воробьи. Они резво полетели через дорогу, отчаянно ругая меня на своём чирикательном птичьем языке.
— Очень даже притом, — заявил я. — Вспоминаем теорию эволюции Дарвина. О чём она нам говорит? О том, что главным факторов видообразования новых организмов являются борьба за существование и наследственная изменчивость. Борьбу за существование человека, как вида, ведут не только мужчины. Не менее важную роль в этой борьбе играют женщины.
— Ещё бы, — сказала Лукина. — Мы о-го-го как боремся.
Она сжала обёрнутые варежкой пальцы и погрозила кулаком сидевшей на фонарном столбе вороне.
Ворона склонила к нам голову и возмущённо каркнула.
— Как мы уже признали, на поведение людей большое внимание оказывают инстинкты. Главными инстинктами для нас с вами всегда были и будут инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. Открою вам страшную тайно: именно эти два инстинкта играют главную роль во взаимоотношениях мужчины и женщины. Потому что они важны для сохранения нашего рода.
Мы прошли мимо столба — теперь ворона любовалась на наши спины.
— У женщин инстинкт продолжения рода проявляется особенно сильно, — сказал я. — Мы его сейчас называем словом «материнство». Поэтому женщины смотрят на нас, мужчин, прежде всего, как на будущих отцов и защитников семьи. Помните, ту самую наследственную изменчивость, о которой говорил Дарвин? Женщины выбирают, какие черты унаследуют её дети.
Мы выждали, пока по дороге проедет отчаянно громыхавший кузовом грузовик, перешли через проезжую часть.
Я посмотрел на Черепанова и сказал:
— Чтоб ты понимал, Лёша, женщины подбирают для своего будущего потомства именно те наследственные черты, которые в будущем облегчат детям борьбу за выживание. Поэтому они смотрят на нас и подмечают тех, кто обеспечит им и их потомству безопасность и наилучшие условия для существования. Они наблюдают за нашим выстраиванием иерархических цепочек. Понимаешь?
Алексей вздохнул.
— При наличии выбора, — сказал я, — женщина всегда выберет того, кто покажется ей наиболее достойным. А таковым обычно оказывается самец, занимающий наивысшее место в нашей мужской конкурентной цепи. Точнее, мужчина с наивысшим статусом в обществе. Женщина делает выбор не умом. Улавливаешь, Лёша, что я говорю? Выбором женщины руководят её инстинкты.
— Так уж и инстинкты? — сказала Иришка. — Мы что, по-твоему, как кошки? Совсем не думаем головой? Человек, между прочим, в отличие от зверей, обладает высокоразвитым интеллектом. Мы умные. Так что я с тобой совершенно не согласна. Мы выбираем мужчин, руководствуясь своим умом, а не… слушая звериные инстинкты.
Я усмехнулся.
Посмотрел на Лукину. Заметил, что у неё уже вновь зарумянились щёки.
— Это тебе сейчас так кажется, — сказал я. — Потому что ты никогда толком и не задумывалась над причинами своих предпочтений. Вот скажи мне: что именно тебе нравится в мужчинах? Я не имею в виду конкретную особь.
— Тюляева, — добавил Алексей.
Иришка недовольно сверкнула в него глазами. Но не огрызнулась.
Она снова повернула ко мне лицо.
— Мне нравятся красивые и сильные мужчины, — сказала она. — Высокие. Умные.
— Как Гагарин? — спросил я.
Лукина моргнула.
— Причём здесь Гагарин? — сказала она.
— Иришка, тебе нравится Юрий Алексеевич Гагарин, Первый космонавт Земли?
Лукина фыркнула.
— Конечно, нравится, — сказала она. — Он всем нравится. У него очень приятная улыбка.
Я кивнул и согласился:
— Да, улыбка у него замечательная. Ты вышла бы за него замуж?
Заметил, как вспорхнули вверх брови на Иришкином лице.
— Причём здесь…
— Вышла бы, или нет? Если бы он сегодня сделал тебе предложение.
Лукина махнула рукой.
— Вася, да ну тебя!‥ Рано мне ещё замуж!
Я взглянул на Черепанова и сказал:
— Лёша, ты заметил: она не ответила «нет». Хотя он почти вдвое старше неё. К тому же… напомни мне, Лёша, какой у Юрия Алексеевича Гагарина рост?
— Метр и шестьдесят пять сантиметров, — ответил Черепанов.
Я повернулся к Иришке, спросил:
— По-твоему, он высокий? Или ты считаешь его физически сильным? Нет, я соглашусь: в космонавты слабаков не берут. Но куда им до тех же силачей штангистов или кузнецов. Получается, что Юрий Гагарин не высокого роста, не силач… но ты всё же рассматриваешь его, как завидного жениха. Будь он ещё на десяток лет моложе — ты бы и раздумывать над ответом не стала. Так?
— Вася, я…
— Так, или нет? — повторил я.
Иришка смущённо опустила взгляд.
— Ну, я не знаю… — произнесла она.
Она дёрнула меня за руку — совершила маленькую месть.
— Иришка, Лёша, — сказал я, — теперь вообразите, что сейчас бы шёл шестьдесят первый год. До первого полёта человека в космос ещё оставалось бы два с половиной месяца. Кем тогда был Юрий Гагарин? Выпускником авиационного училища. Старшим лейтенантом, каких в нашей стране вагон и маленькая тележка. К тому же, невысоким и явно не силачом. Он был совершенно обычным.
Я взглянул на Иришку и добавил:
— Да, у него уже тогда была приятная улыбка. Но не из-за этой его улыбки в Юрия Алексеевича влюбилась вся женская часть человечества. Невысокий улыбчивый лётчик приглянулся женщинам именно потому, что после своего полёта он взлетел едва ли не наивысшую ступень в иерархии человеческого общества. Возлюбленная или жена Первого космонавта Земли!‥
Я подмигнул Иришке.
— … Прекрасно звучит, не правда ли? Я уж не говорю о том, что ваши будущие дети получили бы небывалый бонус в получении общественного статуса уже только благодаря имени их отца. Какие ещё бонусы рисует в женском воображении перспектива стать супругой первого героя-космонавта? Вот вам и пример того, как влияют на выбор женщины инстинкты.
Лукина снова тряхнула головой.
— Всё равно, я с тобой не согласна. Инстинкты здесь не причём. Гагарин красивый мужчина…
— Да перестань, Иришка, — сказал я. — Мужская красота это относительное понятие. Вот взять хотя бы меня и Гену Тюляева…
— Причём здесь Гена? — спросила Лукина.
— При том, что именно из нас двоих сегодня выбирала Клубничкина.
Я посмотрел Черепанову в глаза и сказал:
— Прости, Лёша. Но ты проиграл Тюляеву в конкурентной борьбе за внимание Клубничкиной задолго до сегодняшнего дня. Я уверен, что ты и сам это понимаешь. Именно поэтому ты и нацелился на лавры героя-космонавта. Потому что надеешься: таким образом ты переломишь сложившуюся ситуацию в свою пользу. Пусть ты и ошибаешься. Я объясню, почему. Чуть позже.