Клубничкина словно почувствовала мой взгляд. Света посмотрела мне в глаза, недовольно скривила губы. Она шагнула в мою сторону, но тут же замерла в нерешительности.
Я сообразил, почему Клубничкина остановилась: свободных столов рядом с нами не осталась. Клубничкина пробежалась взглядом по залу — повернула влево: направилась к столу у окна.
Тюляев и Черепанов не обернулись. Иришка и Надя не заметили Клубничкину: увлечённо слушали спорщиков. Спор о наказании для полицаев превратился в дебаты между Лёшей и Генкой. Геннадий напирал эмоциями, Алексей взывал к логике.
Ермолаевы и Клубничкина уселись за стол — Света расположилась ко мне лицом. Явившаяся к ним официантка помешала Светлане прожечь меня гневным взглядом.
Спор за нашим столом поутих, сменившись на обсуждение снимков, полученных с Луны от автоматической станции «Луна-9». Теперь в разговоре активно участвовали и девчонки.
Лукина и Степанова обсудили лунный рельеф, усомнились в утверждении Черепанова о возможности добычи на Луне воды.
Лёшину «водную» теорию неожиданно поддержал Тюляев. Он заявил, что по одной из версий Луна и Земля когда-то были одним целым. Поэтому по своей геологической структуре они наверняка схожи. Генка заявил, что воду на Луне непременно найдут.
Черепанов добавил, что обнаружат воду где-нибудь ближе к лунным полюсам, где постоянно была тень, и лунная поверхность не нагревалась под воздействием солнечного света. Лёша и Генка будто бы даже удивились тому, что высказали схожие мнения.
Черепанов и Тюляев отвлеклись на поедание сосисок.
Я посмотрел на Тюляева и сообщил:
— Иришка надумала стать геологом. Причём, лунным геологом. Считает, что такая профессия появится уже в ближайшее время.
— Я тоже так считаю, — пробубнил с набитым сосиской ртом Черепанов. — Но сначала у нас в ВУЗах появится предмет «лунная геология». Думаю, будет это уже через пару лет. Как только мы поймём, с какими трудностями столкнёмся при изучении лунной поверхности. Мне кажется, что уже в следующем году мы совершим первый полёт на Луну с целью поисков на ней полезных ископаемых. Так-то мы побываем на Луне раньше: к ноябрьским праздникам. Но это будет просто первая прогулка, испытательный полёт: поставим там свой флаг, напишем на лунном грунте слово «СССР» и вернёмся.
Надя Степанова кивнула, полоснула по сосиске ножом.
— Лёша считает, что первым полетит Гагарин, — сообщила она. — Я с этим согласна. Юрий Алексеевич ещё относительно молод и уже достаточно опытен. После прошлого подвига он уже хорошо отдохнул и наверняка рвётся в новый полёт. Но я считаю, что Алексей Леонов тоже заслужил такое право. Почти уверена, что в первый раз на Луну полетят оба. В команду добавят и пару учёных: того же геолога, например. Наверняка один из них уже проходит предполётную подготовку. Полёт на Луну станет тренировочным полётом перед отправкой первого человека на другую планету.
Тюляев хмыкнул.
— Ну, про другие планеты ещё рано говорить, — сказал он. — Пока это просто фантастика.
Геннадий покачал головой.
— Не такая уж и фантастика, — ответил Черепанов. — В ноябре прошлого года в «Правде» написали, что мы запустили в сторону Венеры автоматические межпланетные станции «Венера-2» и «Венера-3». У меня дома в альбоме есть эти вырезки из газет. Я не думаю, что у нас так быстро всё получится. Но с Луной ведь получилось. Пока мы наладим связь со спутником Земли. А через пару лет нащупаем и дорогу к Венере. «Луна-9» на поверхность села. Глядишь, и «Венера-9» или «Венера-10» пришлют нам фотки с поверхности другой планеты. На этих фотках будет виден наш советский флаг!
«Эмма, найди мне информацию о результатах полётов советских автоматических станций на Венеру. Только кратко».
«Господин Шульц…»
— … К тому времени ты, Иришка, уже станешь дипломированным геологом, — сказал Тюляев.
Я сдвинул в сторону тарелку, склонился над столом.
— Если поклянётесь, что не выдадите меня, — тихо сказал я, — расскажу вам очень интересную информацию. О Венере.
Старшеклассники почти в один голос заверили меня, что никому не перескажут мои слова даже под страхом смертной казни. Они склонились в мою сторону.
— В начале января мне рассказали, что «Венера-2» промажет мимо планеты, — сообщил я. — Говорят, что траекторию её полёта уже не исправят.
Черепанов разочарованно вздохнул.
Я улыбнулся и продолжил:
— А вот «Венера-3» идёт точно на планету. Меня заверили, что с вероятностью в семьдесят пять процентов она достигнет поверхности планеты уже в первых числах марта. Мягкую посадку в этот раз не запланировали. Но наш вымпел уже в следующем месяце окажется на Венере. Это будет первый космический перелёт с Земли на другую планету.
— Кто тебе такое сказал? — удивился Генка.
Я загадочно улыбнулся.
Черепанов задумчиво произнёс:
— Про «Луну-9» Васе правду сказали. Разве вы это забыли?
Генка, Иришка, Лёша и Надя дружно улыбнулись.
— Мы скоро будем на другой планете, — тихо, но радостно объявила Лукина.
Она посмотрела Тюляеву в глаза — Генка печально вздохнул.
— Меня с моим ростом в космонавты не возьмут, — сказал он. — Никогда не думал, что однажды позавидую Черепанову.
Тюляев взглянул на Алексея и спросил:
— Череп, ты-то пойдёшь в лётное училище? Не передумал?
Глава 23
В кафе «Юность» звучала тихая музыка (работал радиоприёмник). Голоса посетителей её почти заглушали. Они сливались в единый гул, из которого изредка выделялся то звонкий девичий смех, то звон упавшей чашки или стакана. Я чувствовал витавший в воздухе аромат сосисок, запах женских духов («Красная Москва» — ими пахло и от Иришки, и от Нади), хвойный запашок Генкиного одеколона «Карпаты» и резкий запах Лёшиного парфюма (название которого я у Черепанова не спросил). За окном кафе по-весеннему светило солнце. В самом верху панорамных окон со стороны улицы поблёскивали большие сосульки.
Я заметил, что Алексея слегка смутил Генкин вопрос.
Лёша взглянул на Степанову, будто в поиске поддержки. Надя улыбнулась ему, сделала глоток из стакана, в который Черепанов минуту назад налил из стеклянной бутылки лимонад.
Алексей повернулся к Генке и заявил:
— Нет, в лётное училище я не пойду. Решил, что не моё это. Мне интересно другое.
Он перевёл взгляд на меня.
— Мы с Надей решили, что поедем в Москву, — сообщил Черепанов. — Поступим в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе. Будем строить самолёты. И космические корабли. Я подумал, что в космос и без меня есть кому полететь. Да и не люблю я… все эти тренировки. Я лучше над постройкой орбитальных платформ поработаю. Мы с Надей тут подумали и решили, что космический лифт — это не такая уж и фантастическая идея.
«Мы с Надей», — отметил я.
— Что ещё за космический лифт? — спросил Тюляев.
— Это… — начал, было, Алексей, но замолчал.
Потому что у него за спиной прозвучал громкий и знакомый девичий смех. Я посмотрел поверх Генкиного плеча — заметил, что Света Клубничкина стрельнула в нашу сторону глазами. Но она тут же отвернулась, встретившись со мной взглядами.
Лёша обернулся. Надя и Иришка тоже посмотрели в сторону стола, где разместились Клубничкина и братья Ермолаевы. А вот Генка Тюляев голову не повернул — он склонился над тарелкой, наколол на вилку сразу три горошины.
— Явилась, не запылилась, — сказала Лукина.
Она нахмурила брови.
Я запоздало толкнул Иришку под столом ногой.
Лукина опустила взгляд — будто бы с удивлением обнаружила перед собой пустую тарелку.
— Вася, закажем мороженое? — спросила она.
На Генку моя сестра не взглянула — повернула лицо в мою сторону.
Тюляев её услышал, встрепенулся.
— Иришка, какое мороженое ты будешь? — спросил он.
— Мне нравится мороженое с тёртым шоколадом, — ответила Лукина.
Геннадий дёрнулся, но вдруг замер. Он посмотрел на меня, перевёл взгляд на Надю (в сторону Черепанова не взглянул).
Спросил:
— Мороженое будете?
Надя и Алексей покачали головами.
— Позже возьмём, — ответил я. — Мы ещё с сосисками не разобрались.
Тюляев буквально вспорхнул со стула и поспешил к официантке.
Я чуть склонился к сестре и тихо сказал:
— Молодец, сестрёнка. Пока всё идёт нормально. На Клубничкину не смотри. Она для тебя сейчас не существует. Помни, что Светлана тебе не соперница. У тебя вообще нет соперниц. Потому что ты единственная и неповторимая. Как сказочный аленький цветочек. Почаще улыбайся. Что я тебе говорил? Улыбка — это твоё оружие. Помни об этом. Рази мужиков наповал.
Иришка тряхнула волосами — те снова заискрились.
Тюляев вернулся за стол и сообщил, что мороженое «сейчас принесут». Иришка поблагодарила его улыбкой. Генка дёрнулся, словно у него кольнуло в сердце, кашлянул.
Он подлил в Иришкин стакан лимонад. Черепанов повторил за ним это действие: чуть суетливо и слегка неуклюже долил напиток Наде (пролил пару капель лимонада на столешницу).
Тюляев заметил Лёшины действия, иронично усмехнулся.
— Череп, что ты там про лифт говорил? — напомнил он.
Из общего гула голосов снова выделился смех Клубничкиной.
На этот раз никто из сидевших за нашим столом школьников в сторону Светланы не взглянул.
Черепанов вытер ладонью свои губы и сказал:
— Идею космического лифта ещё в прошлом столетии озвучил Циолковский. Константин Эдуардович предположил, что грузы на орбиту экономнее было бы доставлять без ракет. Достаточно было бы перемещать вдоль сверхпрочного троса с земли на орбиту блоки, способные выдержать значительную нагрузку. Если ты читал роман Александра Беляева «Звезда КЭЦ», то ты понимаешь, о чём я говорю…
— Понимаю, — ответил Генка. — И понимаю, что эта идея не выполнима. Где ты возьмёшь трос для своего лифта?
Лёша вздохнул и признал:
— Да, пока она невыполнима. Но мы с Надей вот о чём подумали…
Я слушал Лёшины рассуждения и будто бы невзначай посматривал мимо него на стол Клубничкиной и Ермолаевых.