— Машины проверил?
— Так точно. Среди вернувшихся машин той, которая нам нужна, нет.
— Вот черт! — прикусил губу полковник. — А все машины вернулись?
— Нет. Одна из машин райпотребсоюза потерпела аварию. Водитель сильно разбился.
— Где он сейчас?
— В больнице. Да он ничего не скажет, — махнул рукой Кретов. — Без памяти. Вряд ли выживет.
— А разбившуюся машину привезли?
— Нет еще. Вторые сутки бьются. Она с моста в реку грохнулась.
Полковник встал, вышел из-за стола и несколько минут молча шагал по комнате. Приняв решение, он подошел к Кретову.
— Ну, а ты что предлагаешь, Алеша?
— Не нравится мне эта авария, Иван Федорович, — понизив голос, ответил юноша. — Я в ней еще не полностью разобрался. Я считал бы полезным направить в гараж Краснооктябрьского райпотребсоюза нашего человека.
— Правильно. Пошлем туда Бубенца. Сам ты там не появляйся. Предупреди автоинспекцию, пусть не слишком придираются к этой аварии. Мне тоже кажется, что авария тут не случайность, а цель. Но какая?
Звонок телефона прервал разговор. Полковник сиял трубку.
— Да. Я Голубкин. Кретов здесь у меня. Что-о?! Старик и шофер?! А машина где? Интересно! Товарищ дежурный, старика и шофера пришлите сюда, а сами позвоните в научно-техническое отделение. Пусть снимут отпечаток с трофейной покрышки и произведут сличение с ранее полученным оттиском. Да, по делу Лобова и по Ювелирторгу. Прикажите, чтобы все это сделали немедленно.
— Ну, твой старикан развоевался, — усмехнулся полковник, повесив трубку. — Вчера он тебе письмо прислал, а сейчас притащил сюда машину и шофера.
— Это что-то не то, — поднялся с места Кретов.
— Сиди, — остановил его Голубкин. — То или не то, а старика надо и встретить приветливо, и поблагодарить. А с шофером разобраться, допросить, но не открывать карты насчет лобовского дела. Ясно?
— Ясно, товарищ полковник, — опустился на свое место Кретов.
В кабинет первым вошел сержант Бабаев, за ним Абдукадыр Мерген и замыкающим, в сопровождении двух милиционеров, перепуганный Хамракул.
— Товарищ полковник! Сейчас против ворот управления остановилась машина. Из кабины выскочил вот этот пожилой гражданин с двуствольным ружьем тульского завода шестнадцатого калибра… — начал пространно рапортовать Бабаев.
Полковник, не перебивая, слушал рапорт сержанта, со скрупулезной точностью излагавшего все, что произошло у ворот. Лишь при упоминании в рапорте фамилии Запрометова, полковник как бы случайно взглянул на Кретова. Абдукадыр Мерген, с величавым спокойствием слушавший все, что докладывал о нем сержант, с первого взгляда понравился Голубкину. Растерянный вид Хамракула и его испуганно- озлобленный взгляд, который тот бросил на старого охотника, безошибочно подсказали полковнику, что если даже Хамракул и не был среди убийц Лобова, то найдется немало данных к тому, чтобы уголовный розыск занялся им отдельно.
— Уведите задержанного водителя, — приказал он Бабаеву, когда тот закончил свой рапорт. Хамракула увели.
— Я вижу, что мой молодой помощник не ошибся, когда попросил вас, отец, помочь уголовному розыску в поисках негодяев, убивших Александра Даниловича, — по-узбекски обратился Голубкин к Абдукадыру Мергену. — Садитесь, дорогой отец, вас, вероятно, утомила дорога, — пригласил он, пожимая руку старика.
— О, трудностях дороги забываешь, когда достигаешь ее конца, — по-узбекски же ответил Абдукадыр Мерген, садясь на предложенный полковником стул. — Я рад, если хоть немного помог вам в поисках убийц Искандера.
— Много вам пришлось исходить дорог, пока вы нашли след? — поинтересовался Кретов.
— С того часа, когда мы встретились у первого следа чужой машины, я только сегодня утром закончил свою дорогу, — сказал старик и, помолчав, добавил с улыбкой: — Гнаться за машиной трудней, чем за горным козлом.
— У нас к вам еще одна просьба, отец, — заговорил Голубкин. — Расскажите нам все подробно, как вы нашли первый след, о котором писали Кретову, как после этого нашли второй след, как встретились с шофером машины, о чем говорили по дороге. Рассказывайте не только то, что видели и слышали, аив чем сомневаетесь, о чем догадываетесь.
И Абдукадыр Мерген начал подробный рассказ обо всем, что им проделано со дня убийства Лобова. Плавную и образную речь старика оба офицера слушали, не перебивая. Лишь тогда, когда старик, похвалив расторопность сержанта Бабаева, замолчал, Голубкин спросил его:
— Как вы думаете, отец, зачем этот самый Хамракул ездил в семнадцатый колхоз? Ведь накануне вы нашли его след на полях совхоза?
— Этот пьяница куда угодно может поехать, если ему заплатят, — презрительно махнул рукой старик. — Он и меня чуть не запутал. Я ведь вначале думал, что машина в город ушла, — раздраженно закончил он.
— Возможно, вполне возможно, — с сомнением в голосе проговорил Голубкин. — А теперь вам надо отдохнуть, отец. Сегодня вы переночуете у меня…
— Спасибо, начальник, — поднялся с места старый охотник. — Не заботься о моих удобствах. Я не могу оставаться в городе. Мне надо торопиться.
— Но куда же вы? Оставайтесь!.. — пробовал уговаривать старика полковник.
— Мне надо скорее Семку увидать, Семена Котова, — поправился старый охотник, — рассказать ему, что чекисты поймали один конец веревки, на другом конце которой болтаются те, кто убил Искандера. Может, Семке легче будет. Может, он перестанет пить так много водки.
— Ну что ж, — смирился перед доводами старика полковник, — передайте от нас привет Семену Андриановичу. Скажите ему, что мы разделяем его горе, но метод, которым он хочет развеять свою тоску, неправильный. Так и скажите.
— Обязательно скажу, — пообещал старик. — А вы сами знали Искандера?
— Да, — ответил Голубкин. — Я об Александре Даниловиче знаю уже много лет, а в последние годы имел счастье быть лично знакомым.
— Я теперь знаю, что все, кто работал с Искандером, немного похожи друг на друга, — печально улыбнулся старик. Вы, начальник, тоже похожи на Искандера.
— Ну, что вы! Александр Данилович был работник большого масштаба. Светлая голова.
— И все-таки похожи, — упрямо повторил старик.
— Наверно, тем, что мы оба коммунисты.
— Я ведь тоже коммунист, — с нескрываемой гордостью сказал старик. — Меня в партию рекомендовал Искандер. В те годы ты, начальник, был совсем маленьким мальчиком.
— Так ведь и в вас есть многое от Лобова. Вы искали след машины с истинно лобовским упорством.
— Вот тут ты не прав, начальник, — лукаво прищурился польщенный старик. — Не лобовское, а партийное упорство. Мы — коммунисты.
Уже на пороге Абдукадыр Мерген остановился и спросил:
— К вам сюда пришел молодой джигит. Он водил машину Искандера на войне…
— Вы говорите про Дмитрия Бубенца? — помог старому охотнику Голубкин.
— Да, да, — закивал Абдукадыр Мерген. — В колхозе многие думают, что он поднял руку на Искандера.
— Чепуха, — решительно опроверг Голубкин, — не верьте этому. Дмитрий Бубенец — честный человек. Передайте его жене, пусть она не беспокоится о муже. Он скоро вернется к ней.
— Замечательный старик, — сказал Голубкин, проводив Абдукадыра Мергена из кабинета и поручив одному из сотрудников обеспечить отправку старого охотника с попутной машиной. — Только, по-моему, он ошибается. Конечно, машина, привозившая убийц Лобова в «Счастливое», была городская и ушла из совхоза вчера из рассвете.
— А чья же эта? — удивился Кретов. — Ведь покрышки…
— Посмотрим, что скажут слепки, — уклончиво ответил майор. — Ты сейчас допрашивай этого… как его, Хамракула, но о деле Лобова ни слова. Пусть сам рассказывает. Понял?
— Понял, — поднялся с места Кретов. — Разрешите идти?
— Иди. Да, вот что… Я сейчас уйду домой. Ночью буду разбираться с материалами. Результаты анализа покрышек доставят тебе, а ты протокол допроса этого Хамракула и анализ оставь у меня на столе. Я ими займусь. Не забудь поглубже выяснить его связи с Запрометовым. Тут…
Звонок телефона не дал майору закончить фразу. Видимо, телефонное сообщение было неожиданным и неприятным, так как Голубкин прикусил нижнюю губу и забарабанил пальцами по настольному стеклу.
— Пусть немедленно выедет Кариев! Уже выехал? Так… Нож? Немедленно в НТО. Пусть установят, кому принадлежат оттиски пальцев — бандиту или пострадавшему. Согласен. Жду.
— Ну… — сказал Голубкин Кретову, закончив телефонный разговор. — Я никуда не уйду. Буду здесь.
— Что случилось, Иван Федорович? — спросил Кретон.
— Сейчас тяжело ранен Гриша Молчанов. Это из той же школы, где учился Юрий Зарифов. Проморгали мы, — с горечью сказал Голубкин. — Вернее, я проморгал. Ну, ладно, иди. Действуй, как договорились, я подожду. Похоже, что одноклассники Молчанова скоро будут здесь.
Для Хамракула время ползло медленно, как заблудившийся в пустыне верблюд. Когда невысокий худощавый человек в кабинете сказал: «Уведите задержанного», Хамракул почувствовал, что ноги налились тяжестью, а колени стали слабыми, как будто сделанными из ваты. До этого момента он еще надеялся, что произошло недоразумение. Теперь же не осталось никакой надежды. Он арестован. За что? О чем узнал этот седобородый шайтан — Абдукадыр Мерген? Кто поручил ему выследить и привести в уголовный розыск Хамракула? Значит, все-таки его делишки со Степкой Запрометовым стали известны уголовному розыску. Но какие? Хамракул похолодел при мысли, что вскрылась их последняя коммерческая операция. «Да нет, не может быть», — уверял сам себя Хамракул. Но чем дольше он сидел в одиночестве, ожидая допроса, тем больше убеждался в том, что все может быть и что, наверное, как раз их последнее дельце и стало известно городскому уголовному розыску. Хамракул не без основания считал, что для прочих его делишек хватило бы компетенции их районного управления милиции. Уверив себя в том, что именно то, чего он более всего боялся, и стало известно уголовному розыску, Хамракул задумался над тем, что ему сейчас делать. Что выгоднее: или признаться во всем сразу, или упорно отрицать все, не брать на себя никакой вины. Последний вариант казался ему более приемлемым. А вдруг поверят и отпустят? Но, вспомнив, с какой ненавистью говорили обо всей милиции и в особенности об уголовном розыске Степка Запрометов, Рябый и Сивоконь, как они боялись, что милиция пронюхает об их тайных подвигах, Хамракул безнадежно махнул рукой. «Раз уж уголовка взялась за дело, то добра не жди. До всего докопается». Эт