Густад собирался сказать ему, что он старый дурак, но после этих слов ему не хватило духу отругать друга. А ведь Диншу прав, подумал он. Особенно учитывая, что чем хуже его состояние, тем трудней ему оставаться «нормальным Диншавджи».
Так что Густад решил: пусть ведет себя как прежде, лишь бы с депозитами все было в порядке. Пакет в угольной нише на кухне постепенно пустел. Иногда Густад задумывался: чего еще потребует майор Билимория, когда все деньги перейдут на банковский счет? Но он старался не заглядывать так далеко, наоборот, с нетерпением ждал того дня, когда черный пластик в нише схлопнется окончательно.
III
Как-то в начале августа, через несколько часов после того, как Густад ушел на работу с двадцать седьмой пачкой денег, Дильнаваз с удивлением услышала звонок в дверь. Она только что закончила готовить еду на весь день. Даббавала, собиравший обеды под проливным дождем, бегал быстро, поэтому, когда он взял ланч-бокс Густада, она понадеялась, что он доставит еду в банк еще теплой. Больше она никого не ждала.
Утренний поток торговцев вразнос закончился приходом продавца золы и опилок, у которого она купила по мешку того и другого, поскольку у нее заканчивался запас чистящих средств. Она упорно отказывалась пользоваться современными моющими средствами и нейлоновыми щетками. Не то чтобы она имела что-то против современных технологий в целом – например, покупая ткань, она всегда смотрела, чтобы на ней значилось «Безусадочная»: так здорово было не накидывать на усадку три-четыре лишних дюйма на каждый ярд. И эти новые териленовые и хлопковые с добавлением синтетики юбки – просто чудо, они не нуждаются в глажке. Но по отношению к новомодным видам мыла и щеток она оставалась непреклонна, они были не только дорогими, но и чистили не так хорошо, как старые добрые raakh-bhoosa[170] и скрученное в мочалку кокосовое волокно. Когда нужно отмыть кастрюли и сковороды, засаленные ванаспати[171] и топленым маслом, нет ничего лучше старых, освященных веками способов. Кое-кто утверждал, что они негигиеничны, поскольку никогда неизвестно, какую золу тебе продают, – может, из окрестностей крематория, откуда тебе знать? Но Дильнаваз верила своему постоянному продавцу и качеству его золы и опилок.
Не успела она пересыпать содержимое мешков в коробы, стоявшие возле общего туалета, как за положенным ему стаканом лаймового сока явился Хромой Темул. Пока он пил, ухмыляясь и рыгая, она взволнованно наблюдала: не появилось ли в нем признаков большего, чем обычно, безумия. Она одновременно и боялась, и желала увидеть свидетельства деградации Темула, без которой невозможно было исцеление Сохраба. Темул вернул ей стакан, приговаривая: «Спасибоспасибооченьвкусно», – и ушел, одной рукой почесывая в паху, другой помахивая ей на прощание.
А когда она мыла стакан, и раздался удививший ее звонок. Глянув в глазок, она увидела Рошан в сопровождении одной из школьных монахинь. Дрожащей рукой Дильнаваз нашарила щеколду.
– Добрый день, миссис Нобл, – сказала монахиня, стряхивая зонт, и тут же уронила его в испуге, потому что из ниоткуда вдруг у нее за спиной материализовался Темул. Он искоса оглядел ее с ног до головы, от складок на ее апостольнике до испачканного дождевой грязью подола белого облачения, долгим тяжелым взглядом задержался на кресте, блестевшем на ее плоской груди, потом почесал голову и обошел монахиню вокруг, поскольку никогда за всю свою ограниченную двором и окрестностями Ходадад-билдинга жизнь не видел столь странно одетого существа.
– Да, сестра? – сказала Дильнаваз, взяв Рошан за руку. – Что-то случилось?
Однако ее вопрос не требовал ответа: бледное лицо и липкая ладошка ребенка все сказали сами.
– Рошан сегодня нездоровится, так что мы решили отвезти ее домой. – Монахиня поеживалась под взглядом Темула и сама посматривала на него с подозрительностью. – Она несколько раз ходила в туалетную комнату и вытошнила весь свой завтрак.
– Спасибо, что привезли ее, сестра. Рошан, скажи спасибо.
– Спасибо, сестра.
– Не за что, дитя. Поправляйся поскорей, мы ждем твоего возвращения в школу. – Она погладила Рошан по голове и, прежде чем уйти, молча прочла короткую молитву.
Дильнаваз сняла с Рошан плащ, вытерла ей руки и ноги.
– Поспи немного. Я позвоню папе и расскажу ему.
– Попроси папу, чтобы он пришел пораньше. Пожалуйста. – При виде бледного умоляющего лица дочки Дильнаваз захотелось крепко обнять ее, но она сдержалась.
– Ты же знаешь, папа работает, – бодро ответила она, укрывая девочку простыней. – Он не может вот так сразу уйти.
– Ну один разок, – взмолилась Рошан.
– Хорошо. Я попрошу его. А теперь спи. – Она заперла дверь и пошла звонить.
Мисс Кутпитье понадобилось время, чтобы добраться до двери. Дильнаваз слышала, как в квартире кто-то разговаривает. У мисс Кутпитьи гости? Невероятно. Она приложила ухо к двери.
– Сегодня к чаю я нажарила бхакрас[172]. А если ты быстро сделаешь все уроки, я повезу тебя на Чаупати[173], и ты сможешь там копать песок своей лопаткой. Ну давай, поторопись, будь хорошим мальчиком, не трать время попусту. – Потом внутри хлопнула дверь.
Услышав приближающиеся шаги, Дильнаваз шагнула назад, едва не оступившись на лестнице.
Мисс Кутпитья отвела в сторону шторку дверного глазка и холодно спросила:
– Кто там?
– Дильнаваз.
Шторка встала на место, и мисс Кутпитья отперла дверь.
– Простите, глаза с каждым днем видят все хуже.
– Все в порядке, я сама порой плохо вижу. Что делать, годы идут, и мы стареем.
– Вздор! – энергично возразила мисс Кутпитья. – Вам еще очень далеко до моих проблем. Сначала трое ваших детей заведут свои семьи и сделают вас бабушкой.
– На все воля Божья. Но можно мне воспользоваться телефоном?
– Разумеется. – Она отперла замочек на трубке и отступила в сторону.
Ожидая, пока банковская телефонистка соединит ее с Густадом, Дильнаваз огляделась вокруг. Никаких признаков чьего-либо присутствия. Если только кто-то не прятался за двумя запертыми дверями. Закончив разговор, она протянула тридцать пайс мисс Кутпитье.
– Я не могу взять деньги за звонок, касающийся нездоровья Рошан, – сказала та. – Заберите их, а то рассержусь. – Она стала нашаривать ключ в кармане. – Бедная Рошан. Такая милая и воспитанная девочка. – Она снова заперла замочек на трубке. – Можно мне кое-что вам сказать? Не возражаете, если старуха даст вам совет?
– Конечно нет, – ответила Дильнаваз.
– Я слышала, вы говорили насчет доктора. Вот что я вам скажу: идите, покупайте лекарство. Но не забывайте, что у болезней бывают причины, с которыми врач ничего не может сделать.
– Не понимаю.
Мисс Кутпитья воздела вверх указательный палец.
– Когда такая веселая игривая девочка, как Рошан, заболевает, тому могут быть другие причины. Например, дурной глаз. У врачей от этого нет ни лекарств, ни процедур. Но существуют иные способы.
Дильнаваз кивнула.
– О, они вам известны? – раздраженно спросила мисс Кутпитья. Дильнаваз отрицательно мотнула головой. – Тогда почему вы киваете? Слушайте. Возьмите иголку с ниткой, с хорошей, прочной ниткой, сделайте на конце большой узел. Выберите желтый лайм и семь перцев чили. Чили должны быть зелеными, еще не покрасневшими. Ни в коем случае не красными. Нанижите все это иголкой на нитку. Лайм должен быть внизу. И повесьте эту низку на дверь, с внутренней стороны.
– И что это даст?
– Это вроде тавиз[174], оберега. Каждый раз, когда Рошан будет проходить под ним, дурной глаз будет все больше терять свою силу. Вообще-то от того, что вы повесите оберег, польза будет всем членам вашей семьи.
Дильнаваз пообещала немедленно изготовить талисман.
– Но знаете, Сохраб до сих пор отказывается возвращаться домой, – сокрушенно пожаловалась она.
– Естественно. А вы рассчитывали на чудо? Тогда идите к колдунам с их абракадаброй. – Однако вспышка раздражения у нее быстро прошла, и она подбодрила Дильнаваз: – Терпение. Такие вещи требуют времени. Темул приходит за соком? – Она подумала немного. – Есть еще кое-что, что вы можете сделать, если захотите, чтобы немного ускорить процесс. Вам понадобятся ногти Темула. – Она подробно объяснила процедуру. – Но после этого останется только одно лекарство. И оно очень опасно, Темул может окончательно потерять рассудок, его останется только сдать в сумасшедший дом. Это так ужасно, что я даже не стану вам рассказывать. Просто делайте то, что я вам сказала.
– Спасибо. Я отняла у вас так много времени.
– А на что мне оно? Чтобы сидеть и ждать, когда Тот-Кто-Наверху призовет меня к себе?
– Не говорите так, вы еще много лет будете с нами.
– Ну и проклятье вы на меня насылаете. Что мне делать с этими «многими годами»? Нет уж, пусть они лучше достанутся вам и вашим детям. – Переспорить мисс Кутпитью, когда речь шла о смерти, было невозможно, как, впрочем, и вообще, о чем бы ни шла речь. Дильнаваз еще раз безуспешно попыталась отдать ей тридцать пайс и вернулась домой.
Улыбка, словно солнечный лучик, расцвела на лице Рошан, когда она услышала, что папа придет домой пораньше, чтобы повести ее к доктору Пеймастеру.
– Пораньше? Тогда я буду спать, – сказала она, закрывая глаза. Дильнаваз погладила ее по волосам, вспоминая, как мальчики, когда были маленькими, тоже с нетерпением ждали возвращения папы с работы. Как Сохраб и Дариуш наперегонки бежали к двери, чтобы открыть ее первым! А теперь они выросли, и все стало совсем по-другому.
IV
Раннее возвращение Густада совпало с прогулкой Капельки, и он лицом к лицу столкнулся с мистером Рабади. Собака лаяла и норовила схватить Густада за щиколотку, но не доставала до нее благодаря короткому поводку. Тем не менее Густад взорвался: