Она услышала, как скрипнула дверь туалета. Гость поднялся, надо идти на кухню и заняться завтраком. Женя понимала, что сознательно оттягивает исполнение задуманного. Ничего, впереди еще ночь и целый день. Да и вечер в ресторане, куда она пойдет с Александром, назначенным в кавалеры.
За завтраком они молчали, кажется, кавалер был смущен. Нет, так мы ничего не добьемся. Женя решила ободрить гостя.
— Саш, я на тебя рассчитываю. У меня нет сопровождения, а кто-то должен за мной ухаживать в ресторане, угождать, быть рядом, даже когда все гости перепьются. Ты готов взять на себя эту миссию?
— Конечно! — тотчас откликнулся Сашка. — Можешь полностью располагать мной. Вот только… Я нужен тебе сейчас? У меня были кое-какие планы.
Женя успокоила:
— Ты можешь явиться прямо в ресторан к восьми часам. Нас со Светкой туда отвезет ее водитель.
Все, наконец, одна! Можно расслабиться, посидеть в тишине, настроиться, подумать, морально подготовиться к вечеру.
Было чувство, будто ей предстоит замуж выйти, не меньше. Мордвинова так много думала об этом событии, что оно сделалось мифом, чем-то сакральным, вроде обряда инициации. Ну да, переход к старости — тоже скачок через барьер, последний, вниз…
Женя встряхнулась: только не слезы! Нет, сейчас я возьму себя в руки. Надо бы теперь, на свободе, размяться. Неважно, что уже побывала под душем. Все равно перед рестораном придется освежаться. Она усилием воли отогнала все лишние мысли и взялась делать пропущенные упражнения.
Позвонила Аня, поздравила с днем рождения. Из Питера прозвонилась знакомая еще по телевидению. И снова тишина. Все меньше и меньше с годами звонков на день рождения и Восьмое марта. Все близкие при тебе, родственников почти не осталось, друзья наперечет. Жизнь отсекает лишнее, с годами становишься все разборчивее в людях и постепенно остаешься в изоляции. Если у тебя нет профессиональной среды и многочисленных домашних, то к старости ты приходишь в одиночестве…
Что касается кино, то здесь не бывает сколь-нибудь длительных и глубоких связей. Люди собираются в силу необходимости, общаются, привыкают друг к другу, вместе пьют, проводят недели в тесном контакте, особенно в командировках, чтобы потом, когда кончится проект, навсегда потерять друг друга из виду. Поэтому стараются не привязываться и не прорастать.
Подумала об Ане. Ей надо уходить из кино, если хочет устроить личную жизнь, родить ребенка… Правда, Аня еще не чувствует себя готовой к серьезным отношениям, у нее много творческих планов, мечты о путешествии в Париж, в Италию. Да, сегодня брак перестал быть основой общества, молодые вовсе не стремятся связывать себя обязательствами, детьми. Не ведет ли это к тотальному одиночеству?
И что им сейчас мешает любить, строить уютный семейный мирок? Они еще не понимают и не могут знать, что такое в серьезном возрасте остаться одному…
Так! Не будем о грустном! Надо решить, какие украшения подойдут к вечернему платью из умопомрачительной, невесомой ткани бирюзового цвета с узорной вставкой посредине, собранное под грудью на античный манер. Ну, конечно, украшения из бирюзы в первую очередь.
Женя достала из шкафа свой праздничный наряд: платье и черные туфли на высоком каблуке, украшенные той же бирюзой. Она еще ни разу не надевала их вместе. Подняв волосы наверх и заколов их на затылке, Мордвинова быстренько примерила вечерний туалет. Восхитительно!
Так, теперь украшения… Она достала из лаковой шкатулки длинную нить бирюзовых бус и дважды обернула их вокруг шеи. Покопавшись в другой шкатулке с бижутерией, выудила широкий серебряный браслет с бирюзовыми вставками. Ну и конечно, серьги из бирюзы. Стоп, кажется, перебор. Женя постояла перед зеркалом из шкафа, переместилась в ванную, осмотрела себя при ярком освещении. Вынув серьги из ушей, поменяла их на длинные серебряные висюльки-оберег, купленные когда-то в Суздале. Так лучше, кажется. Эх, Ани нет, а вчера не удалось посоветоваться с ней.
Да, а как же новая прическа? С вечерним декольтированным платьем длинное каре — ну никак! Придется, как сейчас, убирать волосы наверх, как-то закреплять. Еще надо продумать макияж, и опять без Ани, ее совета. В целом, Женя осталась довольна своим обликом. Теперь надо отдохнуть, немного прогуляться, чтобы к вечеру, когда она обычно хуже выглядит, не было следов усталости на лице.
Она так и сделала. Подремала полтора часа, потом собралась прогуляться до магазина, зашла на почту зачем-то, покружила среди домов микрорайона. Было свежо, но ясно. К ночи должно подморозить основательно. Пока гуляла, получила на мобильный несколько эсэмэсок с отказами. Ребята из группы, включая режиссера Лешу, писали, что нет сил после смены ехать на праздник. Итак, человек десять всего остается… Интересно, Артем придет?
Вернувшись домой, Мордвинова помыла голову и оставила волосы распущенными, чтобы сохли. Тут прикатила Светка, на полчаса раньше положенного срока.
— Я на всякий случай: самое пробочное время! — объяснила подруга. — Ну как, Жень? Выглядишь хорошо.
Сама она тоже принарядилась в специально купленный по этому случаю шелковый брючный костюм. Женя одобрила обновку.
Теперь было с кем посоветоваться, и Женя взялась прихорашиваться, облачаться, чувствуя себя престарелой Наташей Ростовой перед первым балом.
— Ну как? — показалась Светке во всем блеске.
— Полный отпад! — констатировала подруга и мечтательно добавила: — Если бы мне твою фигуру!
Светка была кругленькой, аппетитной и уютной, но всю жизнь вела непрекращающуюся войну с весом. Бесполезно было ей втолковывать, что она очаровательна именно своей полнотой. Все в ней было соразмерно и гармонично: круглое лицо, кудряшки, круглые глаза, будто вечно удивленные. Она и не менялась с годами, ну разве чуточку погрузнела. А кто не погрузнел?
Женя зачесала волосы наверх, Светка помогла закрепить черным «крабиком», пшикнула лаком, чтобы держались.
— Ну, ты прям королева! — еще раз восхитилась любимая подруга. — Вот сразу видно благородных предков.
Мордвиновой и самой понравилось отражение в зеркале: результаты воздержания последних дней налицо. Она поискала у Ани подходящую театральную сумочку, сложила в нее все необходимое для вечера: мобильник, немного косметики на всякий случай, кошелек, заколки, пачку носовых платков, пробник с любимыми духами.
— Ну, все? — Она осмотрелась вокруг. Осталось набросить на плечи старый песцовый полушубок, который много лет ждал своего часа в шкафу, и пуститься в путь.
Глава 10Неожиданный поворот
Аня спешила изо всех сил. До дома добралась только в девять. Надо было еще принять душ, вымыть и высушить волосы, приодеться. Как ни торопилась, на все ушел еще час. Так что из дома она выбралась в десять. Поймать такси у дома — дело безнадежное. Аня чертыхнулась, что не заказала такси на дом. Но теперь поздно. Пришлось тащиться с подарком к набережной, были потеряны еще пятнадцать минут. Мама дважды звонила и спрашивала, когда же она приедет.
В общем, в ресторане Аня оказалась около одиннадцати, когда веселье достигло своего апогея. Она вошла в зал, где был накрыт стол для банкета. Там шла какая-то игра. Аня почувствовала страшную усталость. Было шумно, все пьяны, или так казалось со стороны. Однако стоило ей увидеть маму, необыкновенно красивую, с румянцем на щеках, смеющуюся, оживленную, всю усталость как рукой сняло. Вокруг юбилярши толпились восхищенные мужчины. Сашка ни на шаг не отходил, взирая на Женю, как паж смотрит на свою королеву.
Аня подошла к маме, поцеловала ее в алевшую щеку:
— С днем рождения, моя хорошая мамочка! — и протянула ей подарок.
Женя бурно обрадовалась появлению дочери. Тотчас подскочила Светка:
— Ну-ка, ну-ка! Покажи, что там!
Все настаивали на том же.
— Можно? — спросила Женя.
Аня пожала плечами:
— Как хочешь.
Светка уже срывала оберточную бумагу, и взорам присутствующих предстала небольшая картина, исполненная на холсте маслом. Это был портрет Жени, решенный образно, но вполне узнаваемый. «Немножко романтично, идеализированно, но неплохо», — еще раз обозрев свое творение как бы со стороны, подумала Аня. Мама же ахнула, прижала руки к груди, потом со слезами на глазах произнесла:
— Спасибо, Анечка! — и благодарно поцеловала дочь.
— Здорово, Ань! — добавила Светка.
Вика и другие гости присоединились к восторгам.
— Княжна, ваши таланты начинают меня пугать! — услышала Аня над ухом и вздрогнула. Она медленно обернулась и увидела перед собой улыбающегося Артема Ненашева.
— Мы, кажется, были на «ты», — произнесла Аня, невольно отвечая на эту невозможную улыбку.
— На «ты» к вашему сиятельству как-то не вежливо, — паясничал Артем, но видя, что Ане это не нравится, тотчас перестроился: — Я уж думал, что не увижу тебя сегодня.
— А ты-то как здесь? — запоздало удивилась она.
— Приглашен! — загадочно ответил генеральный продюсер.
— Ну, мама! — шутливо погрозила она Жене.
— Аня, садись, поешь, ты же после смены. — Мама указала ей на нетронутый прибор и подозвала официанта.
— Я сам буду ухаживать за Аней, — заявил Артем, подсаживаясь к ней с тарелкой и бокалом.
Принесли горячее блюдо, голодная Аня принялась есть.
— Красивая у тебя мама, — сказал вдруг Артем, следя взглядом за Женей, и глаза его странно блеснули при этом.
Неожиданно для себя Аня спросила:
— Можно тебя нарисовать?
Ненашев удивился:
— Что? Нарисовать?
— Да. Тебе понравился мамин портрет?
— Очень. Я потрясен, — серьезно ответил он.
— Ну и?..
Артем встряхнулся и ответил четко, по-деловому:
— Идея неплохая, вопрос в свободном времени.
— Ну, я тоже занята, — Аня будто упрашивала и сердилась на себя из-за этого.
Артем раздумывал:
— Сколько понадобится… м-м…
— Сеансов?
— Да.
— Не знаю, — пожала плечами художница, — как пойдет.