— Так и он не за деньгами, — вздохнув, сказал Артемьев. — Кофе хочешь?
— И бутерброды. Я не успел позавтракать.
Артемьев вошел в видения и в одно мгновение убрал стенку, разделявшую его офис и приемную.
— Леночка, сделай нам два кофе, пожалуйста.
— Как обычно, один с коньяком, один с лимоном? — спросила секретарша.
— Как обычно. И принеси что-нибудь пожевать.
Премьер-министр с упоением следил за Артемьевым.
— Видение вместо селектора? Фантастика. Совещание независимо от местонахождения его участников.
Артемьев отключил Видения, и офис принял человеческий вид.
— И без ограничения количества участвующих, — добавил он.
— Фантастика, — повторил премьер-министр. — Тогда чего надо было святоше, если не денег?
— Чтобы бесплатные видения наставляли электорат на путь истинный.
Иванов молча улыбнулся.
— А ты действительно умен. Да и не смог бы глупый человек удержать такую корпорацию в своих руках.
— Дешевый фокус, дружище, — с иронией сказал Артемьев. — Я стар и до похвалы глух.
— Но ты до сих пор в деле, значит, деньги в какой-то степени тебя еще интересуют.
— Что ты хочешь мне предложить?
Вошла секретарша и принесла на подносе две чашки кофе и тарелку бутербродов с ветчиной и сыром.
— Леночка, вам не надоело это однообразие? — спросил Иванов.
— О чем это вы?
— Вы классный секретарь-референт. Только намекните, и я устрою вас в свой департамент. Регулярные заграничные поездки, интересные знакомства.
— Вы хотели сделать мне комплемент, а лишились скидки, — сказала Лена, выставляя на стол кофе и бутерброды. — Шеф очень не любит, когда у него переманивают сотрудников.
— Особенно таких симпатичных, — сказал Артемьев. — Подготовь данные по Омскому филиалу.
— Всё уже готово, шеф.
Иванов проводил секретаршу взглядом и, когда она вышла за дверь, спросил:
— Где ты таких берешь?
— Кадры решают все, — ответил Артемьев. — Поэтому не скажу.
Иванов принялся за бутерброды.
— На каком этапе находится разработка для военных?
Артемьев передвинул чашку кофе с коньяком.
— Через два дня на нашей тренировочной базе мы продемонстрируем ее возможности.
— Может, лучше на базе ФСБ? — спросил Иванов, запивая бутерброд кофе.
— Лучше на нашей. Будут ребята из охранного подразделения Видений. Не переживай, они хорошо натренированы, больше половины из них прошли службу в частях ФСБ и прекрасно знакомы с тактикой спецподразделений. Опытная группа уже месяц тестирует программу. Мы прислушиваемся к их замечаниям. Поверь, демонстрация тебе понравится.
— Егор, ситуация в стране очень непростая. И не в последнюю очередь к этому причастна ваша корпорация.
— Не говори ерунду, — поморщился Артемьев.
— Видения с классом жестокости «21+» совсем не ерунда.
— Мы прошли официальную экспертизу, и кому, как не тебе, известно, что прошли ее честно. Мы получили разрешение от правительства. Мы в год выигрываем по несколько тысяч судов, и каждое новое правительство подтверждает право существования ВИДЕНИЙ.
— Еще бы. Кто же откажется от таких налоговых поступлений?
— Кто тебе дает статистику? Уволь их.
— У меня разные источники.
— Так что же еще тебе нужно?
— У правительства неплохой рейтинг, но перед выборами его не мешало бы еще немного приподнять.
— Я-то каким образом могу это сделать? — удивился Артемьев.
— Ты подскажешь нам несколько дыр в программе, те, на которые вы уже разработали заплатки. Мы проведем серию акций черного пиара по ключевым кандидатам партий-оппозиционеров. В какой-то момент мы вмешиваемся официально, накрываем организованную группу хакеров и предаем огласке заказчиков с одной и другой стороны. Все в дерьме, только правительство заработало очки, арестовав крупную хакерскую банду.
— Ты смеешься? — не верил в услышанное Егор.
— Нисколько.
— Ты думаешь, этот наивный бред проглотят?
— Психология обывателя проста как апельсин. Зачем изобретать велосипед, когда изобретены Видения? Чем проще история, тем легче в нее верится.
— Я слышал, что чем невероятнее. В Видениях я могу организовать третью мировую войну, и все поверят, никто не поймет, что это фикция. А ты предлагаешь простенький спектакль, поселковую самодеятельность. Тебя раскусят через час. И вообще. Мне не нравится эта затея.
— То есть ты отказываешься? — уточнил премьер-министр.
— Точно.
— Ты не хочешь помочь людям сделать их жизнь лучше?
— Каждый имеет право сам испортить свою жизнь, — сказал Артемьев. — Мы и так помогаем людям сделать их мир лучше. Мы придумывали Видения для того, чтобы было меньше неудовлетворенности от жизни. Чтобы больше желаний у человека сбывалось. А какие разделы стали самыми популярными? Секс и насилие. Так пусть уж лучше в видениях, чем на улицах. Современные политики похожи на клоунов. Они, собственно, самой политикой и не занимаются. Так какая мне разница, какие из клоунов победят на выборах?
Иванов не стал давить на Артемьева. Правящая партия только на время является правящей. Однажды вектор сменится. Поэтому руководство ВИДЕНИЙ и не пойдет на сговор, он сразу сказал об этом президенту. Ссориться с такими влиятельными людьми не самый верный шаг в жизни. А возможно, они просто уже выбрали другую сторону.
За премьер-министром к Артемьеву пришел председатель «Экологической лиги».
— Здравствуйте, господин Артемьев.
— Здравствуйте, господин Поплавский.
— Пришло время, и мы с вами встретились.
— Вы фаталист?
— Я уверенный в своих поступках человек.
— Приятно слышать. Уважаю уверенных в себе людей. Присаживайтесь.
— Благодарю. А я уважаю людей сильных и успешных.
— Будем считать, что с комплементами покончено. Итак…
— Вы управляете самой большой корпорацией в России, и готов поспорить, что управляете очень успешно. По объему инвестиций в новые технологии и расширению производственных мощностей российский филиал вот уже четвертый год заметно опережает не только дочерние, но и материнскую, европейскую корпорацию. И в центральном офисе вам доверяют, дают практически неограниченную свободу действий. Сейчас вы планируете строительство еще двух центров по выпуску чипов и их программированию. В Танзании и Венесуэле. Вы уже вложили значительные суммы в согласование всех вопросов с местными чиновниками.
— Давайте я продолжу вашу мысль, — улыбнулся Артемьев. — Вы хотите сказать, что, если я не отслюнявлю вам пару миллионов европейских рублей, ваши безмозглые активисты замучают корпорацию ВИДЕНИЯ протестами?
— Двадцать миллионов, — уточнил Поплавский. — Борьба за экологию стоит очень дорого. А в остальном все верно.
— Вы не боитесь мне угрожать? — спросил Артемьев.
— Я включил генератор стирания. Никто ничего не разберет на вашей записи.
— Ну что же, — вздохнул Артемьев. — У меня есть выбор из пары десятков способов, как с вами разделаться. Я могу вас убить. Старомодно заказав синдикату киллеров или профессионалу-одиночке. Я могу дать команду отделу безопасности, и они инсценируют что-нибудь убедительно-правдоподобное. Могу открыть на вас журналистскую охоту и опубликовать много грязных аудиозаписей и фото. Не сегодня завтра, но вы проколетесь. Могу поговорить с президентом, и ваша шарашка навсегда прекратит работу в нашей стране как экстремистская. И мне плевать на то, что вас поддерживает госдеп США. А могу собственноручно выпустить вам кишки. Обычным столовым ножиком.
— А вы не боитесь мне угрожать?
— Вы же включили генератор стирания.
— Я же его и выключил.
— А я нет. В этой комнате невозможны никакие записи. Я собрал сведения об «Экологической лиге», еще когда вы только заявили о себе пикетированием фармацевтической фабрики в Дюссельдорфе. Я знаю, что вы зарабатываете на жизнь экологическим вымогательством и дела у вас идут совсем неплохо. Большинство ваших жертв предпочитают откупиться. А я не люблю быть жертвой.
— Акула бизнеса по определению не может быть жертвой. Именно поэтому, я думаю, мы с вами договоримся.
— Я не акула, я барракуда, — зло уточнил Артемьев. — Поэтому мы никогда не договоримся. Когда будете нас покидать, попросите у секретаря копию своего досье. Она передаст вам три чипа памяти. На досуге просмотрите их. Думаю, у вас сразу возникнет непреодолимое желание перевести тридцать миллионов евро в российский фонд по борьбе с онкологическими заболеваниями.
После разговора с Поплавским Артемьев сказал секретарше, чтобы в ближайшие сорок минут его не беспокоили. Он подошел к окну и с высоты семьдесят седьмого этажа посмотрел вниз, на город, который с каждым годом становился все более безликим. На него снизошло привычное чувство хозяина жизни. Все сегодняшние гости, от премьера до экологического вымогателя, пришли просить его что-то им дать. И принципиально, что в сущности они все просили одно и то же. Вот что важно.
Обычные просители приходили к Артемьеву каждую среду, с одиннадцати до трех часов дня. Не всегда у него просили денег. Просили помочь с продвижением научного проекта, передать жалобу президенту, уболтать мэра подписать выгодный социальный проект, пересмотреть отношение правительства к чему-либо. И многое другое. И в его власти было отказать или дать просящему. Просители верили в его возможности.
В тот далекий августовский день он сделал правильный выбор. Теперь он на вершине мира. За четыре года Артемьев прошел путь от представителя по связям с общественностью до руководителя проектом. Еще три года, и он — руководитель Московского филиала. Еще два — и вся российская сеть ВИДЕНИЙ перешла под его начало. Именно Артемьев предложил не строить свою передающую сеть, а воспользоваться Интернетом для дополнительной интеграции Видений с миром. Интернет был чем-то повседневным, Видения поначалу воспринимались как новая опция в старом удобном приборе, дающая дополнительные возможности. К тому же это избавило корпорацию от ненужных противостояний с компаниями-провайдерами, которые не просто теряли прибыль, при появлении Видений они могли потерять бизнес.