— Внимание, — сказал в мегафон пожилой полковник. — Говорит полковник Абрамов. Здание окружено. Предлагаю сложить оружие и выйти по одному. Жизнь и справедливый суд гарантирую. В противном случае мы будем штурмовать здание.
— Говорит Слон, — тоже через мегафон ответил лидер террористов. — Засунь свои гарантии себе в жопу, полковник. Все входы надежно заблокированы и заминированы. В наших руках персонал центра и дорогущее оборудование. Мы не боимся умереть. А ты, сука, не боишься взять на себя ответственность за гибель семидесяти двух заложников?
Полковник задумался. Но не надолго.
— Я уполномочен выслушать ваши требования. И выполнить их, если они вменяемые. Чего вы хотите?
— Мы хотим революцию. Чтобы корпорация ВИДЕНИЯ отправилась в преисподнюю и перестала заливать дерьмом мозги россиян. Мы хотим, чтобы продажное правительство, отдавшее страну на откуп корпорации, было повешено на фонарях вдоль Тверской улицы. От Кремля и до Белорусского вокзала. По-моему, требования самые вменяемые. А, полковник? Потому что так обязательно будет. А хочешь, присоединяйся к нам. Наша победа неизбежна. За нами вся страна, — провозгласил Слон и заорал: — Да здрав-ству-ет ве-ли-кий Лю-у-фт!
Полковник опустил руку с мегафоном, поднял брови, глубоко вздохнул и замотал головой.
— Опять люфты?
Абрамов обернулся, за его спиной стоял капитан Шипов, командир региональной штурмовой группы ФСБ.
— Здравия желаю. — Капитан и полковник отдали друг другу честь и пожали руки. — Вот и у нас Великий Люфт отметился.
— Отморозки, — сказал полковник. — Я попытался поговорить, бесполезно. Не исключено, что они обдолбанные.
— Хуже, — сказал капитан. — Они идейные.
— Ты что серьезно?
— А что, похоже, что я шучу?
— Ну… — В голосе полковника чувствовалась неуверенность. — Я думал, что это все же несколько преувеличено. Так… пионеры резвятся. Навроде скинхедов. Кто-то, конечно, подкармливает тему, чтобы при случае использовать в своих целях. Как пушечное мясо или как ударные группы. Все равно марионетки.
— Борьба за чистоту мозгов от чипов ВИДЕНИЯ ничуть не слабее, чем борьба за чистоту земли русской от инородцев, — сказал капитан. — По стране девятый случай захвата заложников за последние два года.
— Я знаю, — грустно согласился полковник. — Но как-то не верится, что это все спланировано в одном центре.
— Конечно, об этом стараются не распространяться. Иначе будет такой шухер, что министры с замами уйдут на пенсию в расцвете сил. Если откинуть в сторону некоторые непонятки, то налицо набирающее силу революционное движение с хорошо организованными боевыми группами.
— Значит, не договоримся, — снова вздохнул полковник и поджал губы. — Штурм?
— Штурм, — подтвердил капитан. — Сейчас мои ребята закончат разведку, доложатся, выработаем тактику и отработаем объект.
— А как же заложники?
— Двадцать пять — тридцать процентов потерь… Этого не избежать, — с сожалением ответил полковник. — И это если они не успеют подорвать здание.
— Но общественное мнение? — спросил полковник. — Через пару месяцев будут перевыборы губернатора, и он надеялся сохранить свой пост в администрации.
— А если они успеют взорвать здание вместе с собой и заложниками? — парировал капитан. — Слышали когда-нибудь про мины, установленные на неизвлекаемость?
— Их можно только подорвать.
— Так вот эти твари точно такая же мина. Они смертники. Беззаветные борцы или идиоты — мне все равно. Я знаю, что они готовы умереть, и моя задача — минимизировать потери среди заложников и личного состава.
Сообщение о захвате Рязанского областного центра ВИДЕНИЙ застало Артемьева в офисе. Была суббота, и он не собирался засиживаться на работе. Традиционный семейный обед по обыкновению собирал за столом в загородном доме Артемьева всю семью. Иногда приходили близкие друзья или кто-нибудь из руководящего звена корпорации. Все дела были улажены, распоряжения отданы. Егор уже собрался выйти из кабинета, и тут такой «подарочек». Новый захват одного из областных центров.
Артемьев вошел в Видения и связался с дежурным оперативного штаба ФСБ. На дежурстве был генерал Торопов. Прямо скажем, не самая удачная кандидатура для предстоящего разговора. Торопов недолюбливал корпорацию, но тем не менее на вызов ответил сразу же и лично, не спрятавшись за адъютанта.
Комната для переговоров, выбранная Артемьевым из стандартной библиотеки, была пуста. То есть абсолютно. Артемьев и Торопов сидели друг напротив друга, в широких кожаных креслах с высокими спинками. Стены, пол и потолок светились мягким белым светом.
Генерал был одет в полевой камуфляж, Артемьев — в скромный, но прекрасно подогнанный по фигуре серый костюм-«тройку».
— Генерал Торопов.
— Господин Артемьев.
— Мне сообщили о захвате нашего центра в Рязанской области.
— Вы так и не прислушались к нашим рекомендациям и не усилили охрану своих зданий.
— Если бы ваше ведомство более серьезно относилось к своей работе, этого вообще не произошло бы. Но сейчас не время для препирательств. Чем я могу вам помочь?
— Пожалуй, ничем, — сказал генерал и положил ногу на ногу. — Ваша компания уже передала в наши руки детальный трехмерный план здания и всех коммуникаций. Группа захвата готовится к штурму.
— Я хочу и могу предложить вам помощь, — настаивал Артемьев. — Недавно мы продемонстрировали руководству вашего ведомства новую версию Видений.
— Я видел информационный видеофильм, — сказал генерал. — Впечатляет. Если на практике все обстоит так, как вы разрекламировали, думаю, наши возможности сильно увеличатся.
— Вчера принято решение, что тренировка бойцов ударных групп ФСБ со следующей недели начнется по новой программе. Корпорация же уже сейчас располагает бойцами нашей службы безопасности, прошедшими полный тренировочный курс с новой версией программы. Это офицеры запаса, имеющие за плечами опыт проведения контртеррористических операций и операций по освобождению заложников. Я уже отдал приказ, группа вылетела к месту ЧП. Если вы не возражаете, через сорок минут они будут возле центра.
— Я возражаю.
— Поверьте, это крепкие ребята, прекрасно знающие свое дело. Все ветераны спецслужб.
— Я против, — повторил генерал.
— Я не собираюсь заменять ваших бойцов своими, — настаивал Артемьев. — Они пойдут за вашими орлами и будут подчиняться вашему командиру.
— Нам предстоит боевая операция по освобождению заложников, а не экскурсия.
— Видимо, вы не до конца понимаете важность моего предложения. Вы и ваши люди смогут вживую увидеть действие новой программы не на экране, а в реальных, боевых условиях. Участие наших бойцов в десятки раз упростит задачу и позволит спасти жизни всем заложникам.
— Офицеры группы захвата годами тренируются вместе. Они не то что с полуслова, они с полумысли понимают друг друга. Присутствие новичков внесет нервозность и сумятицу, что при освобождении заложников недопустимо.
— Речь идет о моих служащих, — с металлической ноткой в голосе сказал Артемьев. — Я в ответе за их жизни перед семьями. Впрочем, я, очевидно, переоценил ваши возможности. Мне следовало обратиться гораздо выше.
— Желаю удачи, — холодно улыбнулся генерал Торопов и отключился.
Артемьев был взбешен. Выйдя из Видений, тут же позвонил на мобильный телефон директора ФСБ. Ответ директора, гораздо более мягкий по форме, по сути был тем же. Все, что оставалось Артемьеву, — это развернуть свою группу и ждать.
В воздухе появился образ секретарши.
— Шеф, — сказала Лена. — Пришли главный инженер, ведущий юрист и руководитель службы безопасности.
— Пусть заходят.
Образ секретарши исчез, дверь открылась, и в комнату вошли трое.
— Вы уже знаете? — с порога спросил Григорьев, руководитель службы безопасности.
Невысокий кряжистый мужик, закончивший службу подполковником спецназа. Артемьев хорошо знал его и не видел другой кандидатуры на этом посту.
— Знаю, — сказал Артемьев. — Но узнал почему-то не от вас.
— Сообщение для прессы уже готово, шеф, — сказал юрист.
Он был молод, всего тридцать два, высок, худощав и амбициозен. Его заносчивость иногда раздражала Артемьева, но парень до сих пор не проиграл ни одного дела в суде. С этим сложно было не считаться.
— Поговорите с ними сами. И проследите, чтобы пострадавшие или их семьи, если что-то пройдет не так, как задумали спецы, получили компенсации без проволочек. Если все обойдется, всем — премию за моральный ущерб в размере оклада. И мать вашу, безопасность нужно усилить! Сколько говорить будем? Делать пора!
— Сделаем, шеф, — ответил Григорьев.
— Иваныч, каковы последствия выхода из строя Рязанского центра?
— Смотря что эти паршивцы сломают, — пожал плечами главный инженер. — На данный момент центр полностью неактивен. Скорее всего, они, как и в прошлые разы, взорвут спутниковые тарелки, полностью уничтожат сервера.
— Я тоже думаю, что, как и в прошлый раз, они сломают все, что можно сломать, — сказал Артемьев.
— Дизельные генераторы, передвижной центр спутниковой связи и запасные сервера на подходе. Я думаю, минут через пятнадцать мы сможем полностью восстановить трансляцию. Если твои предположения окажутся верными, а я с ними согласен, то… Все, что мы предлагаем по программным пакетам, останется без изменений. Все, что сделано на заказ, останется недоступным до тех пор, пока мы не восстановим резервные копии и не перепишем базу данных. Пять-шесть часов нарушения работы, полагаю, мы все же получим.
— Ну… это неприятно, но не смертельно, — сказал Артемьев.
— Шеф, вы связывались с дежурным оперативного штаба? — спросил руководитель службы безопасности?
— Он отказался от участия наших ребят в операции.
— А директор ФСБ…
— Михаил Яковлевич, я, к сожалению, еще не президент России. Я не мог давить на директора дальше, это было бы уже неприлично. Но мы сможем посмотреть, что происходит у стен нашего филиала. Не так ли, Иваныч?