– Ну, зна-а-аешь… – поет она, отстегивая ремень безопасности.
– Ты что, еще не протрезвела? – кричу я.
– У меня же день рождения! – выкрикивает она в ответ.
– Нет, твой день рождения был в четверг. Помнишь, мы взяли твою машину и поехали в кафе? А потом твой день рождения был в пятницу – ничего не припоминаешь? Мы нарушили закон и купили алкоголь, а потом накурились с двумя незнакомыми парнями из соседнего городка. Но сегодня-то уже суббота. Сегодня точно не твой день рождения, Мара. И я ни за что не позволю тебе сделать то, что потом нельзя будет исправить, если мы имеем в виду одно и то же!
– Ладно, мамочка. – Она с усмешкой выпрыгивает из машины.
Я открываю дверь.
– Погоди! – кричу я ей вслед. Она с улыбкой оборачивается и возвращается на несколько шагов. Я догоняю ее бегом. – Ты хорошо подумала? Место какое-то стремное.
– Ничего не стремное! Тут Камерон работает. Отличное место. – Подруга изображает, будто стреляет в меня из пистолета, и бежит вперед.
– Опять он? – со стоном отвечаю я. – Мара, прошу.
– Нет, не «опять он», а… «все еще он». Послушай, Иди, Камерон мой друг. И он неплохой парень. Не понимаю, за что ты так его ненавидишь.
– Он меня тоже не любит!
– Неправда! – Мара тянется к двери. – Иди, пожалуйста, повежливее с ним. Я хочу, чтобы ты была рядом, слышишь?
– Ладно, ладно. Только обещай, что не будешь делать татуировку.
Она улыбается.
– Хочу проколоть нос.
Я тоже улыбаюсь.
– Хорошо. Пошли. – Я даже придерживаю ей дверь, показывая, что я совсем не против.
– Эй, привет! – окликает нас Камерон из глубины зала. Он подходит к нам с улыбкой. Во всяком случае Маре он улыбается.
– Я же тебе говорила. Как только исполнится шестнадцать – я тут как тут.
– Погоди, а разве тебе не должно быть восемнадцать? – спрашиваю я.
– Можно и в шестнадцать с разрешения родителей, – отвечает Камерон.
– Но тебе же не разрешили, – говорю я Маре.
Камерон закатывает глаза и бросает на Мару взгляд, означающий: и откуда только берутся такие зануды?
– Вчера мы тоже разрешения предков не спрашивали, – смеется Мара.
Камерон хихикает.
– Мне расскажешь?
– Ты бы точно не одобрил, Кэм, – отвечает Мара. – Мы очень плохо себя вели.
– Тогда молчи. – Парень притворяется, что зажимает уши. – Но я не верю, что ты могла сделать что-то плохое. – Он смотрит на Мару так ласково – может, в самом деле наконец влюбился в нее? Но тут он поворачивается ко мне. – А вот Иди, наоборот…
Теперь моя очередь закатить глаза.
– Да я шучу, Иди. – А я знаю, что не шутит. – Ладно, пойдем в кабинет. – Парень ведет нас по коридору в маленькую комнатку. – Садись. – Показывает на кресло, напоминающее стоматологическое. Здесь все как в клинике, обстановка совершенно стерильная. Пахнет спиртом, йодом или чем-то вроде того. Запах оставляет во рту горький химический привкус.
– Уверена, что не передумаешь? – говорю я, когда Мара садится в кресло. – Это ведь твое лицо.
– Больно будет? Только не ври, – спрашивает она Камерона, не удостоив меня ответа.
Он протирает ее левую ноздрю ваткой и улыбается, глядя на нее.
– Не буду врать. Будет очень больно, но всего две секунды. А потом все закончится. Клянусь.
– Ладно, – шепчет она, поворачивается ко мне и берет меня за руку.
– Камерон, ты точно умеешь это делать? Не хочу показаться невежливой, просто… умеешь ведь, да? – спрашиваю я.
– Да, Иди. Я каждый день это делаю. Правда. Не бойся.
– Камерон учится на тату-художника, – добавляет Мара.
«Ага, так я и поверила», – проносится у меня в голове. – Ладно. Только осторожно.
– Обязательно, – тихо отвечает он и захватывает ноздрю Мары страшенными серебристыми клещами. – Потекут слезы, но это нормально. Так всегда бывает, – объясняет он и дает ей бумажную салфетку. – Так, Мара, сейчас повернись ко мне лицом и закрой глаза.
Камерон достает самую большую иглу, которую я только видела в жизни, и подносит ее к носику Мары, который по сравнению с ней выглядит просто крошечным. Кажется, я сжимаю ее руку крепче, чем она мою.
– Сделай глубокий вдох, – велит Камерон. Я повинуюсь. – И выдох. – Я закрываю глаза и чувствую, что Мара напряглась всем телом. Но она не издает ни звука. – Вот и все, осталось вставить сережку. Еще один вдох… отлично. И выдох. Конец! Все, у тебя получилось! – Он смеется.
Я открываю глаза. У Мары в носу крошечный бриллиантик. Слезы льются по ее щекам, но на губах расплывается широченная улыбка. Она смотрит на Камерона.
– И это все? – произносит она.
– Ага. Смотри, – парень протягивает ей зеркало.
– О боже! – кричит она и тут же садится в кресле.
Мара смотрит на меня, в зеркало и снова на меня.
– Нравится?
– Просто супер! – отвечаю я. И не вру. Мне правда нравится.
– Сегодня лучший день в моей жизни! – она бросается на шею Камерону. Тот обнимает ее и улыбается. Потом она отпускает его и идет обниматься со мной. И в тот момент впервые за все время нашего знакомства мы с Камероном искренне улыбаемся друг другу.
На следующей неделе мы шагаем по школьному коридору – Мара с сережкой в носу и свежеокрашенными клюквенно-красными волосами. Она как будто выросла сантиметров на двадцать. Вся сияет изнутри. Мне хочется, чтобы частица того, что заставляет ее сиять, попала бы и ко мне.
После уроков в четверг жду ее у шкафчиков, чтобы вместе поехать домой. Но она опаздывает. Я хожу по коридору, то и дело проверяя экран телефона, и не смотрю по сторонам. Вдруг кто-то врезается мне в плечо, как таран. Я даже верчусь на месте от удара. Быстро поднимаю голову, открываю рот, чтобы извиниться, но так и замираю с открытым ртом. Передо мной стоит Аманда. Плаза ее полны злобы.
– Смотри, куда прешь, – огрызается она и сверлит меня взглядом.
Я снова открываю рот, подыскиваю слова, чтобы поставить ее на место, но не успеваю ничего придумать – ее уже след простыл.
– Пошла ты! – шепчу ей вслед.
Сажусь на пол под шкафчиком Мары и смотрю, как все идут к выходу. Все без исключения парни, крутые и не очень, поглядывают в мою сторону, думают, правда ли все то, что про меня говорят. Девчонки тоже бросают на меня взгляды: они смотрят так, будто у меня заразная болезнь. На правду им плевать.
Отправляю Маре сообщение:
ты где?
Она тут же отвечает:
буду через 5 минут.
Но только я собираюсь набрать ей ответ, как приходит другое сообщение с незнакомого номера:
Иден, не передумала насчет вечеринки завтра?
Кто это?
Это шутка?
Я встаю и иду по коридору, заглядываю в кабинеты – не притаился ли кто там, не подсматривает ли за мной? Вдруг кто-то решил надо мной подшутить?
Серьезно. Кто это?
Трой
Откуда у тебя мой номер?
Ты мне сама его дала! Ахаха
???
И сказала напомнить про вечеринку завтра у меня дома. Забыла, что ли?
Не помню я, что давала ему свой номер. А про вечеринку вообще ни сном ни духом. Я даже самого этого Троя еле помню!
– Иди, прости! – окликает меня Мара. – Заболталась с Камероном.
– Ничего. Иди сюда, посмотри, – Я показываю ей сообщения на экране. – Это Трой, парень с детской площадки. Кажется, я ему свой телефон оставила. И завтра у него дома вечеринка. Я вообще ничего не помню. А ты?
Мара отбирает телефон и пишет:
Хммм… Ничего не помню Ахаха, но расскажи подробнее про вечеринку, что и где)
Супер! Адрес пришлю. Подружку не забудь:)
Заметано
– Ну вот, – она с улыбкой возвращает телефон. – А мы с этим Алексом поцеловались, между прочим.
– Ах ты шлюшка! – ахаю я. – Хотя я вообще не помню, чем мы там с этим Троем занимались.
– Ничем, – смеется Мара и толкает меня в плечо. – Кажется, вы сразу отрубились, – тихо добавляет она, хотя в коридоре никого нет.
Она не признается, но, думаю, ей все еще не по себе оттого, что я уже не девственница. А может, зная, что все считают меня потаскушкой и называют меня потаскушкой, она просто решает перестраховаться. Особенно учитывая, что мы стоим рядом.
– А что у вас с Камероном? – спрашиваю я по пути к машине.
Она всплескивает руками.
– Черт, Иди, не знаю. Клянусь, он с ума меня сведет! Иногда мне кажется, что я ему нравлюсь просто по-дружески. А бывает такое чувство, что он вот-вот меня поцелует! Не знаю я. Не знаю, просто не знаю! – кричит она.
– Ага, мне тоже показалось, что ты ему нравишься. Он так смотрел на тебя в тату-салоне. А теперь каждый день подходит и спрашивает, как нос. Но он же никуда тебя не приглашает? Ничего такого?
– Вот именно! – выкрикивает подруга и открывает дверь машины. – Короче, мне надоело дожидаться, когда его пробьет. Он уже почти два года собирается. Два года! – Она смотрит на меня поверх крыши «бьюика». Ее глаза пылают.
– Ясно, – осторожно соглашаюсь я. – Ты права, Мара. Ты не должна его дожидаться.
– Вот и я так думаю! – решительно произносит она и захлопывает дверь.
– С тобой все в порядке? Сможешь вести? – меня смущает это внезапное проявление гнева.
– Более чем. Все отлично! – смеется она и заводит мотор.
А я не знаю, смеяться мне или беспокоиться. Поэтому я тихо отвечаю:
– Ну ладно.
– Может, я хочу встречаться с этим Алексом. Посмотрим, что Камерон на это скажет! – Не дождавшись моего ответа, она поворачивается ко мне. – Так?
– Так. Наверное. Но…
– Но что? – переспрашивает Мара.
– Просто эти ребята… даже не знаю… с ними, конечно, весело тусоваться, но они же… полные придурки, Мара. Всерьез их рассматривать не стоит. Тебе уж точно. – Она смотрит на меня так, будто я разбила все ее мечты. – Ну, наверное. Я же их совсем не знаю. Может, я не права.
– Но мы же все равно пойдем на ту вечеринку?
– Конечно.