Я киваю, притворяюсь, что слушаю.
– А ты любишь фотографию? – кричит он.
– Что?
– Ты любишь фотографию?!! – вопит он громче. Вообще-то, я и в первый раз его слышала, просто не пойму, к чему вопрос. Может, он как-то связан с тем, что он говорил до этого, что я прослушала? Тут я вспоминаю, что на первом курсе (в девятом классе) он фотографировал для школьного ежегодника.
– А… да, конечно.
– Заходи ко мне в выходные. Покажу тебе темную комнату.
Я смеюсь. Такое мне еще не предлагали! Хочется дать ему пару очков за оригинальность.
– Что смешного? – с растерянной улыбкой спрашивает он.
– Да ничего. Просто… темная комната – это что?
– Темная комната – она и есть темная комната. Я обустроил ее в гардеробной. Для проявки фотографий.
– А, темная комната! – Он имел в виду темную комнату в буквальном смысле.
– Ага.
– Ага.
– Ну так что?
– Что что?
– Хочешь?
– Что хочешь?
– Зайти в выходные.
– О.
– Не хочешь?
– Нет, я сказала «о», – громче кричу я.
– О. Это значит да?
– М-м-м…
– Что?
– Ну, хорошо, приду!
– Во сколько? – спрашивает он. – Я могу в любое время. Только по утрам работаю. Не знаю, может, после обеда?
Вот почему на таких вечеринках никто не разговаривает. Допиваю то, что осталось в стакане. Чертовы разговоры.
– Эй, Стив, – я мило улыбаюсь, манипулируя его несчастным маленьким сердечком. – Принесешь мне еще выпить? – Мне явно понадобится.
– Да! Да, конечно. Да, сейчас вернусь. – Стив радостно убегает с моим красным пластиковым стаканчиком в руках и растворяется в толпе.
– Эй, хочешь выпить? – спрашивает парень, который только что подошел и стоит чуть поодаль, прислонившись к стене. В обеих руках у него по бутылке.
Он не особенно привлекателен, но и не урод. А мне как раз такой и нужен.
– Возможно, – отвечаю я.
– Ты ведь не отсюда? – Он протягивает мне бутылку.
– Нет. – Беру у него пиво. Бутылка открыта. Надеюсь, я не настолько пьяна и не глотну из нее ненароком. Хотя ему нет нужды подсыпать мне что-нибудь, чтобы я пошла с ним: я готова уйти хоть сейчас.
– Так я и думал. Я бы тебя запомнил. – Он ухмыляется и оглядывает меня с головы до ног. Нет, я не настолько пьяна. И вижу, к чему все идет. – Где ты живешь? – спрашивает незнакомец, неохотно переводя взгляд на мое лицо.
– Не в кампусе. – Я не вру.
– Тебя совсем не слышно… хочешь, уйдем отсюда в другую комнату?
Я делаю большой глоток из бутылки, которую он мне дал.
И вот мы идем по коридору. Он тащит меня за собой, вяло сжимая мою руку. Мы оказываемся в квартире, похожей на те, что часто показывают в сериалах: одна общая комната и несколько дверей в спальни. Здесь куча людей, все смеются, кричат, целуются на диванах, креслах и журнальных столиках. Мы заходим в комнату с надписью на двери: «Комната Рейчел – парковка запрещена!». Лавовая лампа отбрасывает зловещие фиолетово-синие тени на все вокруг; мы словно под водой. Рейчел может вернуться в любой момент. Он забирает у меня пиво и ставит наши бутылки на компьютерный стол.
Шагнув мне навстречу, проводит пальцами по моему плечу.
– Так ты с какого факультета?
– Разговаривать необязательно, – отвечаю я и сбрасываю туфли.
– Ясно, – говорит он, обдавая меня пивным дыханием.
И мы больше не тратим время на церемонии. Он неуклюже снимает с меня блузку и отрывает пуговицу. Если так и дальше пойдет, Стив даже не заметит моего отсутствия. Всего четыре шага – и мы падаем на узкую кровать, принадлежащую, видимо, той самой Рейчел. Он расстегивает пряжку, пуговицу и молнию на джинсах.
– Какая же ты классная, – бормочет он, одновременно пытаясь поцеловать меня, снять с меня штаны и засунуть руки мне в лифчик. Я тянусь в задний карман, где припасла презерватив на случай, если Стив окажется не просто вежливым занудой. Он снимает рубашку. У него мягкое, даже дряблое тело. Но это ничего. Мне все равно. Меня заботит лишь этот момент. Хочу забыться, хочу убежать от себя.
Он стаскивает с меня брюки, и тут открывается дверь. Я смотрю на порог. Там двое: видимо, это та самая Рейчел и какой-то парень. Они держатся за руки.
– Эй, какого черта? – огрызается мой спутник.
– Это моя комната, козел! – Худенькая Рейчел заходит и включает свет; я прикрываю одной рукой глаза, другой – все остальное.
– Что за хрень? – медленно произносит ее парень, чей голос кажется странно знакомым.
Я раздвигаю пальцы и смотрю одним глазком. О нет. Нет, нет, нет, нет.
– Иден, вставай! – кричит он. – Эй! А ну вставай, ублюдок, это моя сестра! – орет он на моего спутника.
– Убирайтесь с моей кровати! Фу, мерзость! – кричит Рейчел, чуть не плача. Обтягивающие джинсы, короткая панковская стрижка – встретившись с ней на улице, я бы нашла ее крутой или как минимум интересной. Но здесь ее выдают стены, увешанные плакатами из девчачьих журналов с голыми по пояс сексапильными актерами. Да она еще большая притворщица, чем я. Меня разбирает смех. Хочется спросить, действительно ли у нее нос проколот или это сережка на магните, но я почему-то не могу вспомнить, как пользоваться голосом. Мой спутник по-прежнему лежит на мне и смотрит на меня как на ненормальную.
– Сейчас тебе врежу! – Кейлин бросается к кровати. – А ну слезай с моей сестры!
– Да остынь ты, чувак! – Несчастный парень пытается застегнуть штаны, чтобы поскорее убраться отсюда.
– А ну все убирайтесь к чертям, сейчас же! – кричит Рейчел и упирает руки в боки, но голосок у нее такой тонкий, что выглядит она скорее комично, чем угрожающе.
Наконец парню удается встать, и я начинаю застегивать молнию и пуговицу на джинсах.
– Кейлин, ты что дзесь… то есть здесь… – Я хочу сказать «делаешь», но язык почему-то заплетается. Я медленно говорю, кружится голова. Приходится ухватиться за край стола, чтобы не упасть.
– Ты как сюда попала?! – орет Кейлин.
У меня с трудом получается подняться на ноги. Кажется, я пьянее, чем думала.
– А ты! – Брат толкает парня к стене и опрокидывает стопку книг на полу. – Ей шестнадцать, извращенец! О чем ты думал?
– Хватит! – кричит Рейчел. – Хватит громить мою комнату!
– Остынь, чувак – я не знал, сколько ей лет! Мне не нужны неприятности. – Парень поднимает руки в знак своей невиновности – мол, не стреляйте. Кажется, мой братец его действительно напугал.
– Мне не шестцацать… то есть. – Шестнадцать, пытаюсь сказать я, но Кейлин бросает на меня полный отвращения и ненависти взгляд, и я замираю. Я не могу пошевелиться. Потому что мой брат только что застал меня с парнем, с которым я почти занималась сексом в комнате, где он должен был заниматься сексом с девчонкой, которая, собственно, и живет в этой комнате… и теперь я стою перед ним в черном кружевном лифчике и ему, моему брату, явно стоит больших усилий не пялиться на мою грудь.
– Черт, Иди! Ты бы прикрылась, что ли! – Он смотрит в пол и отходит от моего испуганного спутника.
– Я пошел, – говорит тот, хватает свою рубашку и выскакивает в коридор.
– Ты правда собиралась переспать с ним, Иден? Ты хоть с ним знакома?
Я застегиваю пуговицы на блузке, беру с кровати нераспечатанный презерватив и кладу его в карман.
– А ты с ней знаком? – я показываю на Рейчел. Та проверяет свои вещи: вдруг мы что-нибудь украли или сломали.
– Знаете, я очень хочу, чтобы вы оба убрались отсюда прямо сейчас! – говорит она и вручает Кейлину пивные бутылки.
– Мне очень жаль. – Брат отводит ее в сторону.
Рейчел скрещивает руки на груди и закатывает глаза.
– Просто уйдите, – приказывает она.
– Да, – шепотом произносит он, – прости.
Мы вместе выходим в гостиную, не произнося ни слова и даже не глядя друг на друга.
– Это просто невероятно, – бормочет брат себе под нос и ставит бутылки на столик у двери поверх стопки бумаг. А стоит нам выйти в коридор, начинает орать. – Ты как вообще здесь оказалась, Иди?! – Он кричит, потому что музыка грохочет и потому что он зол, очень зол. Я давно не видела его таким сердитым.
– Так же, как и ты, Кейлин.
– Не смей так говорить. Не. Смей. Так. Говорить. Не умничай тут!
– Я ни хрена не умничаю! – кричу я ему в лицо, не зная, то ли он хочет меня высмеять, то ли считает последней сукой. Губы сами расплываются в улыбке. – Небось бесишься, потому что я вмешалась в твои грандиозные планы. Не удалось из-за меня перепихнуться, да? – Я совсем не то хотела сказать, но ладно. – Ну, ты понимаешь, о чем я. У вас же в планах был перепихон, да? – Я начинаю смеяться: слово «перепихон» вдруг кажется самым смешным на свете.
– Иди, ты пьяна. Ты еле на ногах стоишь, а тот придурок пытался тобой воспользоваться! Тебе повезло, что я вовремя оказался рядом, – совершенно серьезно произносит он. Как будто «воспользоваться» – худшее, что может случиться, как будто это не случается с каждой девчонкой каждую секунду.
– Воспользоваться мной? – Я громко истерически смеюсь. – Мной? – И правда смешно. – Может, это ты пьян? – Хочу толкнуть его, но вместо этого просто заваливаюсь на него. – Все как раз наоборот, если хочешь знать. Неужели не видишь? Я больше не твоя милая невинная глупенькая младшая сестренка. Я больше не…
– Ладно, ладно. Как скажешь, только прекрати. – Кейлин поднимает руку, как будто одним простым жестом хочет заставить меня замолчать. Оглядывается по сторонам, словно стыдится меня.
– Ну уж нет. Какая я, по-твоему? Думаешь, я не пью, не курю и не трахаюсь…
– Господи, Иден!
– Ах, прости – не занимаюсь сексом, или любовью – тебе так больше нравится?
– Прекрати.
– Со сколькими парнями я, по-твоему, переспала, Кейлин? Ты хоть догадываешься, сколько их было?
– Заткнись!
– Может, не несколько сотен, нет. Скорее, под сотню.
Вообще-то, было бы шестнадцать, если бы он не вмешался, но, если вспомнить всех, с кем у меня были шуры-муры, а собственно до секса не дошло, наберется и сотня. Сотня звучит гораздо хуже, чем какие-то несчастные пятнадцать. Иногда можно обойтись и без секса. Но только не в последнее время. В последнее время мне все мало.