– Погоди, погоди, погоди. Иди, – шепчет парень и держит мои руки. – Что мы делаем? – Его глаза мечутся, он взволнованно ищет мой взгляд.
– Все в порядке. Не волнуйся. Я правда хочу, чтобы это случилось. – Какая же я лгунья. У меня такое чувство, что я его умоляю.
– Я тоже, – шепчет он, – но давай не будем торопиться. Времени у нас полно. – Парень улыбается.
Я киваю, но совсем не понимаю, о чем он говорит. О каком времени? Времени на что? Это срочно. Нет времени, совсем. Мы должны сделать это прямо сейчас. Ничего он не понимает. Ничего!
Он целует меня, дотрагивается до волос и лица, как будто действительно хочет этого, но по сути он вообще меня не трогает. Это тянется бесконечно. И с каждой секундой, чем меньше я притворяюсь, тем более реальным все становится, тем хуже у меня получается притворяться, что передо мной Джош. В животе возникает нехорошее чувство. Потому что я использую его, и это очень, очень некрасиво.
Между поцелуями Стив шепчет мне на ухо всякое – милые, романтичные слова. «Я никогда не встречал такую девушку, как ты, Иди. Тебе все равно, что подумают люди. Это так здорово. Так круто».
Но чем больше он шепчет, тем сильнее мне хочется смотаться отсюда. «Как бы сбежать, как бы сбежать?» – крутится у меня в голове.
– Ты такая красивая… интересная… и умная…
– Стив, хватит. – Я должна его остановить. – Никакая я не умная. – Умные девочки не попадают в истории. В одну историю за другой.
– Нет… – начинает он, но я не даю ему договорить.
– Я не такая, ясно? – говорю я уже тверже.
– Нет, такая. – Парень обнимает меня и, кажется, больше не нервничает, не боится. – Ты мне нравишься еще с девятого класса, когда мы делали доклад про Колумба и были вместе в библиотечном клубе, помнишь?
– Обеденный клуб, – рассеянно бормочу я и поворачиваюсь к нему спиной. По крайней мере, так не придется смотреть ему в глаза, пока я обдумываю план побега. Он обнимает меня со спины, складывает ладони на моем животе. Мне хочется сбросить кожу.
– Знаешь, я тогда не читал даже то, что нам задавали по программе, но все эти дурацкие книжки, что мы выбирали в клубе, прочитывал от корки до корки – лишь бы было о чем с тобой поговорить. И я чувствовал себя таким идиотом, потому что ничего не понимал в этих книгах. Но ты всегда понимала.
– Ого, – шепотом отвечаю я и смотрю в окно – точнее, не в окно, а на стекло, на маленькие снежные заносы в углах и стекающие капли конденсата. Мне хочется плакать. Потому что в глубине души я знаю – я не та, кем он меня считает. Совсем не та. И он не тот. Я хотела бы видеть его совсем другим.
– И я так рад, что это наконец случилось, – шепчет Стив. – Мне так хочется узнать о тебе все, Иди. По– настоящему тебя узнать. Например… чем ты увлекаешься, чем любишь заниматься, какую музыку слушаешь?
Я пожимаю плечами.
– Любимый фильм?
Это просто невыносимо.
– Ладно, тогда ответь: ты иногда замолкаешь, становишься такой задумчивой – о чем ты думаешь?
Тут мне приходится призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не заплакать.
– Иди? – Стив крепче обнимает меня, все крепче и крепче сжимает в тисках.
– Что? – отвечаю я.
Он отодвигает мои волосы и целует меня в шею.
– Не знаю. Расскажи, о чем хочешь.
– Не могу.
Мой голос звучит как-то странно – неужели это я? Напряжение в теле становится невыносимым, я пытаюсь отодвинуться.
– В чем дело? – спрашивает он. – Что-то не так?
Ну все!
Я вырываюсь и оборачиваюсь. Выпрямляюсь, готовая к бою.
– Стив! Пожалуйста, замолчи! О боже.
Парень тоже выпрямляется. Вид у него такой растерянный, что хочется ему врезать.
– Да что с тобой такое? Неужели нельзя просто повеселиться и забыть? Обязательно все портить?
Он вздрагивает, как будто я и впрямь его ударила. Больно. Словами. Увы, как ни ужасно, мне становится только лучше; я чувствую прилив сил.
– Хотел поговорить, да? Ну и что? Теперь доволен?
– Я… – начинает он, но я не успеваю услышать конец, потому что вскакиваю, открываю дверь и бегу вниз по лестнице. Надеваю сапоги и куртку. Не застегиваюсь и не завязываю шнурки. Мне нужно убраться отсюда как можно скорее.
Снаружи, на холоде, смотрю в небо и умоляю все звезды во вселенной унести меня куда-нибудь подальше отсюда. Я крепко зажмуриваю глаза, но, когда открываю их, передо мной то же небо и тот же город, где я живу уже тысячу лет. Я по-прежнему застряла в нигде: ничего не изменилось. Разве что хуже стало.
Я закуриваю, но не успеваю сделать и пару затяжек, как слышу скрип входной двери и шаги по глубокому снегу. Его голос нарушает хрупкую морозную тишину.
– Иди, послушай. Не знаю, что там сейчас произошло…
Я стою к нему спиной. Он кладет руки мне на плечи.
– Мне надо идти. – Стараюсь говорить как можно спокойнее. Сутулю плечи, пытаясь сбросить его руки.
Стив отпускает меня, но преграждает мне путь. Я еще никогда не видела его таким. Он не сутулится, как обычно, а выпрямляется, упирается руками в бока и словно вырастает, нависая надо мной.
– Я честно не понимаю, что сделал не так. – Его слова звенят в моих ушах. – Я пытаюсь все делать правильно, а ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня! – Его глаза расширяются, взгляд становится жестче.
Я молчу. Он стоит и ждет, что я начну все отрицать; я вижу, что он злится. Затягиваюсь, чтобы отсрочить ответ. Но тут парень раздраженно всплескивает руками и ударяет ладонями о бедра. Я вздрагиваю всем телом. Сигарета выскальзывает из рук и падает на снег.
– Я просто хочу сказать… – Стив замолкает и снова смотрит на меня, словно оценивая выражение моего лица, мою позу. Я пытаюсь успокоиться, вести себя нормально. – Ты что, решила, что я тебя ударю? – медленно произносит он.
Я качаю головой, хотя на самом деле не уверена уже ни в чем. И ни в ком.
– Боже, кем ты меня считаешь, Иди?! – Он почти кричит. Но я не знаю, кем я его считаю. Я даже не знаю, кем я себя считаю.
Я начинаю пятиться.
– Я никогда бы тебя не ударил, – говорит он, не дождавшись моего ответа. – Странно, что я даже говорю тебе об этом. Я бы никогда не сделал ничего подобного.
– Да. Конечно, я знаю.
– Подожди, я пытался объяснить… – Он подходит ближе, но я не могу его слушать. Просто согласно киваю в ответ на все, что он говорит. – Теперь поняла? – произносит он.
Стив протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, а может, волос, но я машинально отстраняюсь. – Господи, Иди… ты что, боишься меня?
– Да, – слышу я свой голос, и сердце мое замирает. Ведь это правда. Он открывает рот. – То есть нет. – Я пытаюсь все исправить, правда пытаюсь, но я опоздала. Меня трясет, чертовы пальцы дрожат. Черт. – Нет, серьезно. Я не боюсь, я просто. – пытаюсь объяснить, но мне трудно дышать. На груди как будто кирпичи. – Я просто… просто… я просто очень устала, – вдруг роняю я и плачу. И слезы не скрыть. – Устала, ясно? – бормочу я. – Просто. Черт побери. Устала. И меньше всего мне хочется вести серьезные разговоры, вот и все! – Я кричу, почти визжу, это похоже на истерику.
Стив молчит. Я закрываю глаза руками. Плачу, дрожа всем телом, и хочется только одного – исчезнуть. Чувствую, как он колеблется, приближая руку к моей спине, потом начинает неуклюже гладить меня по спине и по волосам. Если он что и говорит, я не слышу. Рев крови в венах и стук сердца в ушах заглушают все звуки. В горле пульсация, как будто большой спутанный комок слов застрял в глотке и жаждет вырваться наружу. Он обнимает меня обеими руками, но мне кажется, что меня душат. Мне не нужно, чтобы меня обнимали. Не хочу, чтобы меня трогали. Никто, никогда, ни за что.
Стискиваю зубы, чтобы не закричать. Закричать просто так, закричать на него, чтобы убрал руки, крикнуть «помогите!», кричать, потому что не понимаю, что происходит, что произошло и еще произойдет. Мне хочется кричать, потому что мне до сих пор кажется, что я там, навсегда застряла там; в сердце я все еще та девочка. Крепко сжав кулаки, приказываю себе: ни слезинки больше, чертова дурочка. На счет три – пошла. Один, два – толчок! Отодвинься. Оттолкни его. Просто оттолкни! Три. Я вырываюсь. Словно взрывной волной его отбрасывает назад. Но я свободна.
Я ухожу.
Он хватает меня за рукав.
– Иди, ты что?
Я в ту же секунду отдергиваю руку.
– Не трогай меня! – Лишь услышав эхо своего голоса в кронах деревьев, во тьме и холоде, осознаю, как громко я кричала. Он в панике оглядывается – боится, что соседи услышат.
– Не сердись. – И снова Стив протягивает руку.
– Я не сержусь, просто… просто не трогай меня, ладно? – Дрожащие слова разбиваются о воздух. Никогда еще с моих губ не слетали такие требования.
Он поднимает ладони.
– Хорошо, хорошо. Не буду.
Мы стоим и смотрим друг на друга.
– И что теперь? – спрашивает он.
– Ты иди в дом. А я ухожу. – Я пытаюсь держаться и делать вид, что у меня не было никакой истерики.
– Нет, что будет с нами?
С нами. О господи. Я не могу ответить на этот вопрос, и, кажется, он это понимает. Выражение его лица и голос меняются, и он спрашивает:
– Послушай, у тебя все в порядке?
– Мне правда надо идти, Стив, – быстро говорю я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Ладно. Так значит, все в порядке? Завтра поговорим?
– Конечно.
– Тогда я завтра позвоню.
Парень пытается улыбнуться.
Я тоже.
– Подожди… хочу, чтобы ты знала, Иди. Я никогда тебя не обижу. – Он медленно наклоняется и тихонько целует меня в щеку.
– Ладно, – шепотом отвечаю я, а сама умираю от страха. Я уже давно никого и ничего так не боялась.
– Ладно, – говорит он. – Что ж, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – повторяю я и ухожу.
– Иден? – Мама стучит в дверь и пытается повернуть ручку. Я открываю глаза и молю, чтобы все это оказалось сном. Нащупываю телефон. Час сорок три. Я проспала почти пятнадцать часов. Десять пропущенных звонков.