Люди, с которыми надо было связаться. Встречи, которые Сара должна была перенести.
— Вот ключи от квартиры. А ты сможешь оборонять крепость в течение нескольких дней?
— Может, мне позвонить в «Мартон» и…
— Нет, только не это. Тебе совершенно не обязательно сидеть возле телефона. Работай. Ходи в магазин. Делай все, что делаешь обычно. Я свяжусь с тобой, как только что-то выясню. Если тебя не будет дома, я оставлю сообщение.
Через несколько минут Синди протянула ему его новые очки, которые он забыл на каминной полке.
— Возьми-ка их. И ни о чем не беспокойся. Я позвоню Саре, а та сообщит твоему партнеру, и мы справимся со всем, что возникнет здесь.
Его лицо потеплело, и он долго смотрел на нее.
— Я знаю, что ты сделаешь это. И, Синди…
— Все будет в порядке, не волнуйся. Если твой отец хоть в чем-то похож на тебя, то он сильный и упорный и имеет огромный запас жизненных сил.
— Он совсем не… — Хитч замолчал и горько улыбнулся. — Да, возможно, он такой, в этом отношении.
И тут, держа в одной руке дорожную сумку, он поцеловал ее. Она знала, что он это сделает, и сама потянулась к нему навстречу. Они надолго прижались друг к другу, разделяя надежды, страхи и силу друг друга.
— Позвони мне, — прошептала она.
Я люблю тебя. Знаю, что тебе это не нужно, но если любовь помогает, то с тобой вся моя любовь.
Хитч позвонил из больницы. Он сообщил Синди приблизительный прогноз и сказал, что задержится на несколько дней, попросив, если она не возражает, забирать его почту и сообщения. Все еще не веря тому, что его родители, которых он считал независимыми все эти годы, не были такими, он сказал Синди, что его мать нуждается в нем.
— Возможно, он станет совершенно беспомощным, — снова и снова повторяла Джанет Хитчкок неузнаваемым голосом, словно то, что ее муж потерял свою легендарную силу, было непостижимо.
— Ты не можешь утверждать это, — говорил ей Хитч, пытаясь быть убедительным, хотя сам не был ни в чем уверен. Все было так, словно они неожиданно поменялись ролями. — Мы подготовим дом, перенесем его кровать на первый этаж, наймем лучших сиделок и обеспечим любую нужную тебе помощь. Возможно, еще слишком рано, но я займусь этим.
— Ты ведь останешься, правда? Твоя работа сможет обойтись без тебя несколько дней?
Его работа! Дело, которое он с таким трудом создавал. Компания, которая была названа торговой палатой в числе десяти самых успешных новых фирм, созданных за последние два года…
— С твоим отцом… с твоим отцом…
Мать была готова расплакаться. Боже! И это его мать?! Да такие женщины сами доводят других смертных до слез.
Но он обнял ее, и она намочила его рубашку, потом извинилась и отстранилась.
— Как это на меня непохоже, — прошептала она.
— Будь помягче, мама. Ты родилась не в суде, сказал он, стремясь, чтобы она поняла — а может, чтобы убедить себя, — что она, как и все другие, наделена скрытыми силами, которые могут обнажиться, как пласты земли под действием эрозии или природных катаклизмов.
К сожалению, эти самые катаклизмы могли также обнажить и слабость.
— Почти в суде, — сказала она, засмеявшись сквозь слезы. — Моя мама отказалась уезжать, пока не закончится выступление отца в сенате.
Он ведь был членом Верховного суда, а ты представляешь, как фанатичны такие люди. Я родилась по дороге в больницу.
— Почему я никогда этого не знал? — удивился Хитч. В детстве ему вдолбили, что его семья, с той и другой стороны, составляла основы национальной юридической системы с незапамятных времен. И он понял, что наступило время, чтобы кто-то нарушил эту монополию.
Пришла медсестра и сказала, что есть свободная комната, в которой судья Хитчкок могла бы прилечь, если захочет.
Судья Хитчкок не захотела, спасибо. Судья Хитчкок действовала сообразно со своими стандартами. Ей необходимо было соблюсти внешние приличия, подумал Хитч, одновременно с нежностью и возмущением.
Доктор сообщил, что дополнительные сведения они получат после того, как будут проведены последние анализы, но прогноз осторожно оптимистичный.
Хитч уговорил свою мать хоть раз в жизни пренебречь ее стандартами.
— Какая польза будет от тебя, если ты сама свалишься? — урезонил он ее.
Она подняла знаменитые хитчкоковские брови, но в кои-то веки без обычного эффекта, возможно потому, что у нее были заплаканные глаза и измученный вид.
— Ну хорошо, если ты настаиваешь, но только на часок. Присмотри за дверью, чтобы никто не вошел. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня спящей.
— Да, мэм. Нет, мэм, — отвечал Хитч, как послушный сын, которым никогда не был.
Забавно, подумал он, когда прошло несколько часов и он пил уже третью чашку кофе. Люди стремятся создать определенный образ, а мир воспринимает их по первому впечатлению.
Взять хотя бы Синди. Сначала он принял ее за ребенка. Вспыльчивого ребенка, этакого сорвиголову. Беспечное, неуравновешенное, забавное, веселое существо… которое не имеет понятия о том, что она такая, черт возьми, сексапильная с ее россыпью веснушек и нелепыми фантазиями.
Двумя днями позже Синди, со всеми своими веснушками и нелепыми фантазиями, появилась в больнице. На ней был, судя по всему, один из ее новых нарядов. Желтая длинная цветастая юбка и нежный трикотажный топ. Она была неотразима, решительная и неуверенная одновременно.
Хитч находился в солярии — помещении, которое называлось так благодаря своим шести огромным окнам, мама была в комнате у отца. Использовав свой авторитет, она уговорила доктора отпустить мужа сразу же после того, как будет проведена следующая серия анализов. Она мотивировала это тем, что сможет обеспечить все, что нужно, включая оборудование и персонал, а также тем, что в родных стенах Джордж будет поправляться значительно быстрее.
У Хитча возникла серьезная уверенность, что это его матери необходимо было возвратиться на ее собственную территорию, где она полностью контролировала обстановку. По крайней мере, она снова обрела хладнокровие, как сказала одна из медсестер. Сущий дьявол, как сказал о ней кто-то еще…
— Может, мне не стоило приезжать, но Сара и Бак заявили, что сами за всем присмотрят, а вот за тебя они волнуются.
— Бак? — Его партнера звали Миллер Гроув.
— Он просил меня так его называть. Он очень ., милый. Хитч, ты выглядишь просто ужасно.
— Ну, спасибо, — сказал он, борясь с желанием схватить ее в охапку и не отпускать следующие лет десять.
— Всему виной это место, — мрачно сказала Синди. — В этих стенах сосредоточена такая боль, что никто не может по-настоящему расслабиться. Через какое-то время это начнет тебя угнетать. То, что тебе нужно, это…
— Джон, а это еще кто?
Джанет Хитчкок незамеченной вошла в солярий. Хотя она явно испытывала сильное нервное напряжение, вид у нее был более чем надменный.
— Мама, это Синтия Дэнбери, мой старинный друг, еще со студенческих лет.
Синди улыбнулась и протянула ей руку.
Судья еще больше выпрямилась и оставила этот факт без внимания.
— Моя мама устала, — мрачно сказал Хитч. Она не хотела быть грубой, но она недосыпает все последнее время.
Обе не обращали на него внимания.
— Вы — та женщина, с которой он живет?
— Да, но не в том смысле, в котором вы думаете.
— Откуда ты знаешь о… что Синди… — Хитч замолчал и покачал головой.
— Хитч выручил меня в одной неприятной ситуации, а сейчас помогает мне начать мой собственный бизнес. У меня есть квартира, в которую я перееду, как только маляры закончат там работать.
Хитч уставился на нее.
Она мило ему улыбнулась, потом снова повернулась к его матери.
— Я из очень маленького городка и никогда прежде не уезжала из дома. Я и не представляла, как многого не знала, пока не взялась за поиски работы и жилья, но вам это неинтересно. — Она повернулась к Хитчу, который чувствовал себя в этот момент лишним. — Как твой отец? Медсестра мне не станет ничего рассказывать.
Хитч начал отвечать, но мать оборвала его:
— Так, как это может быть в его состоянии.
Спасибо за вопрос. Я думаю, что вы торопитесь уйти, пока движение еще не стало ужасным.
— Оно уже ужасное. Мне пришлось объехать вокруг пять раз, прежде чем я нашла место для парковки.
Взяв обеих женщин за руки, Хитч отвел их в укромный уголок и настоял на том, чтобы они сели.
— Мама, сядь, пока ты не свалилась. Если папу скоро отпустят домой, тебе понадобятся все твои силы. — Он повернулся к Синди. — Можно спросить тебя, как ты сюда добралась? Только не говори мне, что на такси.
— Я купила машину.
— Ты купила что?
— Джон, не повышай голос, — сделала ему замечание мать, никогда не забывающая о том, что она судья.
Хитч ответил:
— Мама, не вмешивайся. — И снова обратился к Синди:
— Что значит, ты купила машину?
Ей пришлось объяснять.
Судье она сказала:
— У меня уже есть машина, которую дядя подарил мне на мое восемнадцатилетие, но она совсем старая и, кроме того, осталась в Моксвилле — это в Северной Каролине, — и ремонт ее обойдется больше чем в триста долларов. Я не думаю, что это разумно, а вы?
Джанет Хитчкок уставилась на нее так, словно разглядывала что-то под микроскопом.
— Ну вот, я тоже так подумала, а поэтому купила подержанную машину у одной старушки, которая больше в ней не нуждается. Проблема в том, что я не представляла, сколько стоит все остальное.
— Надеюсь, у вас есть водительские права?
— О да, мэм. Я прекрасно вожу. Это то, чем я занималась на своей последней работе. Вообще говоря, это был мой собственный бизнес.
— Вы были шофером?
Воодушевленная тем, что бедная мама Хитча вступила в разговор, Синди принялась описывать свою работу по понедельникам. Рассказала ей о некоторых забавных случаях, которые произошли за эти годы, и как ей приходилось держать свою работу в секрете, что было нелегко в городке такого масштаба, как Моксвилл, потому что тетя Си обладала чувством собственного достоинства.