Наконец кошачья компания подошла к клетке. Профессор Мориарти презрительно посмотрел на трясущегося от страха Пигсли, нагнулся и брезгливо взял его двумя пальцами за шкирку. Рыжий закрыл глаза и поджал хвост — ничего хорошего не ожидал.
И оказался прав: профессор: отодвинул тяжелую задвижку на двери и с силой швырнул Пигсли внутрь железной клетки. Рыжий отлетел к самому львиному домику и приземлился на все четыре лапы — у кошек это хорошо получается. Вскочил, осмотрелся, по запаху мгновенно понял, возле кого находится, и отчаянно завопил. Развернулся и бросился со всех лап обратно, но профессор успел закрыть дверцу.
Пигсли попытался протиснуться между стальными прутьями, но не смог: сильно разжирел за последнее время. Что было логично: за собой не следил, ел все подряд… А я ему говорила! Короче, рыжий оказался один на один со львом.
Царь зверей еще мирно спал, однако пронзительные вопли Пигсли не могли не разбудить его. Сначала из домика послышался недовольный, низкий рык, а затем раздалось и злое, утробное ворчание. Симон как бы говорил: «Не мешайте мне спать, заткнитесь вы там!» Однако напуганный до полусмерти Пигсли продолжал визгливо орать, и это льву совсем не понравилось. Он снова грозно рыкнул, а затем решил все-таки посмотреть, что там происходит и кто это так истошно вопит. И навести порядок.
Симон вразвалочку вышел из зимнего домика, потянулся, лениво зевнул во всю розовую пасть, помотал грязно-рыжей гривой и недоуменно уставился на вопящего от страха Пигсли: что это за зверь такой? И почему он здесь? В качестве еды? Но что-то рано еще…
Симон слегка тронул Пигсли лапой — просто из интереса. Обезумевший от ужаса кот вжался спиной в стальные прутья и решил отбиваться. Зашипел, принял грозную позу… Мол, просто так я не сдамся, буду драться до последнего! Льву это, само собой, ужасно не понравилось: какая еще драка, зачем, по какому поводу?
Лев еще раз грозно рыкнул и показал огромные желтые клыки. Пигсли завопил уже совсем дурным голосом, и это еще больше разозлило Симона. Он решил немедленно разобраться с безумно кричащим клочком рыжей шерсти, чтобы потом снова спокойно уснуть. И приготовился поддеть бедного кота длинным черным когтем…
В это время Мориарти подскочил к клетке и отодвинул задвижку, Пигсли моментально сообразил, что нужно делать, и стрелой метнулся к выходу. Симон, раззадоренный охотничьим азартом, бросился за ним. Они почти одновременно вылетели на улицу и понеслись в сторону Лейкер-стрит. Надо отдать должное Пигсли: несмотря на лишний вес, он удирал от хищника с большой скоростью: прямо рыжая молния, лишь пушистый хвост развевается по ветру.
Симон несся следом огромными прыжками и постепенно догонял кота, казалось, еще чуть-чуть — и схватит его. Но когда печальный конец был практически неминуем, Пигсли заметил высокое дерево и в два прыжка взлетел на него. Лев встал на задние лапы, попытался достать добычу, но рыжий успел забраться на самый верх. Уселся почти на макушке и, продолжая неистово орать, смотрел на опасного хищника выпученными от страха глазами.
Симон вскоре понял, что достать рыжего разбойника ему не удастся — слишком высоко, поэтому разочарованно рыкнул, оглянулся и не спеша потрусил куда-то по улице. Через пару минут из-за поворота донеслись испуганные женские визги, громкие мужские крики, а затем — и переливчатая трель полицейского свистка. Охота на царя зверей началась…
Она нас не интересовала, мы бдительно следили за тем, что делается возле львиной клетки. Мориарти, надо сказать, времени зря не терял: едва Симон покинул клетку, он залез внутрь и метнулся к деревянному домику. Нырнул в него, но вскоре вылез наружу с небольшим холщовым мешочком в руках. И быстро побежал к дверце.
Однако опоздал — Шерлок Холмс надежно запер ее. Причем не только задвинул тяжелый засов, но и заблокировал выход крепкой доской — поставил ее в качестве упора. Вылезти из стальной клетки для профессора оказалось невозможно. Мориарти попал в ловушку…
В руках Шерлок держал револьвер, рядом с ним, и тоже с оружием, стоял доктор Ватсон. Я прикрывала их от пособников профессора Мориарти — кота Бальтазара и братьев Труди и Ганси: повернулась к ним и грозно зарычала. Близнецы приготовились было к драке, но черный Бальтазар, поняв, что к чему (а он всегда отличался умом и сообразительностью), предпочел быстро покинуть место преступления. Правильно сделал: отступать надо вовремя, иначе рискуешь получить лишние шрамы на шкуре. Братья, естественно, незамедлительно последовали за ним — им драться тоже не особо хотелось. Знают мои зубы!
— Ну что, профессор, — весело сказал Шерлок Холмс, — похоже, вы все-таки попались?
Мориарти криво усмехнулся:
— Что вы хотите, Холмс?
— Сущие пустяки, всего лишь тот мешочек, что вы нашли в домике льва Симона. И который с такой нежностью прижимаете к своей груди…
— …Иначе вы сейчас вызовете полицию, меня обыщут, найдут украшения царицы Нефед и обвинят в краже, — закончил, чуть улыбнувшись, профессор. — Но тогда уважаемому директору музея Приксвеллу не удастся сохранить это досадное происшествие в тайне и он лишится своей должности. Я прав?
Холмс пожал плечами:
— Да, скорее всего, будет так.
— А что будет, если я отдам вам мешочек? — поинтересовался профессор Мориарти.
— Никакой полиции, мы с доктором Ватсоном просто уйдем, — ответил Шерлок.
— Но оставите меня в клетке?
Шерлок сухо рассмеялся:
— Думаю, вы найдете способ выбраться из нее. Зато вы сохраните свою свободу, а это самое главное…
— Странно, Холмс, — задумчиво произнес профессор Мориарти, — вы столько лет гонялись за мной, и вот теперь, когда, можно сказать, поймали на месте преступления, причем с неоспоримыми уликами в руках, решили вдруг отпустить. Впрочем, дело ваше… Дайте мне слово джентльмена, что не будет никакой полиции. И даже вашего приятеля, инспектора Лестрейда, и мы договоримся.
— Хорошо, — твердо ответил Шерлок, — даю.
Потом пояснил:
— Я делаю это ради директора Приксвелла. Он достаточно настрадался из-за ваших козней, профессор.
Мориарти думал не долго:
— Вот, ловите!
И кинул сквозь прутья мешочек, Холмс ловко поймал его. Ватсон в это время держал профессора на мушке револьвера — на всякий случай. Шерлок открыл мешочек, посмотрел и удовлетворенно кивнул — там лежали золотые украшения царицы Нефед. Те, что он искал. После этого махнул доктору Ватсону рукой — уходим. И мы немедленно покинули зверинец.
Очень, надо сказать, вовремя: свистки полицейских раздавались все ближе и ближе — лев бежал обратно в клетку, спасаясь от разъяренных прохожих. Бедный Симон, должно быть, думал: погулял, называется — едва шкуры не лишился! Нет, у себя дома все же спокойнее, безопаснее и надежнее. Да и кормят, опять же, неплохо…
Циркачи начали в беспокойстве выглядывать из фургончиков — что там опять происходит? В общем, самое время нам незаметно исчезнуть.
Мы дошли до Лейкер-стрит, где не без некоторого труда нашли кеб, и вернулись обратно на Бейкер-стрит. Шерлок немедленно послал записку директору Приксвеллу — пригласил к нам, чтобы отдать спасенные царские украшения и рассказать обо всем. А до этого он решил еще раз побеседовать с Басиной — но уже серьезно и откровенно, имея на руках, так сказать, неоспоримые доказательства. Он не собирался ни в чем обвинять девочку (как и ее отца), но ему требовались ответы на кое-какие вопросы. Истина — вот к чему он всегда стремился и ради чего рисковал своею жизнью, причем часто — без оглядки на обстоятельства.
Глава двенадцатая
— Все дело было в этом амулете, — приступил к своему заключительному рассказу Холмс, крутя в руках изящную вещицу — бронзовую кошку на длинной цепочке.
В гостиной на втором этаже мы сидели вчетвером: Шерлок, доктор Ватсон, директор Приксвелл и я (куда ж без меня?). Басина спала в комнате миссис Хадсон: хозяйка решила на время оставить ее у себя — до тех пор, пока не поправится отец. Было решено, что, как только мистер Салех сможет снова ходить, ему и Басине помогут покинуть Англию и вернуться на пароходе в Египет.
Директор Приксвелл, сидя в кресле у низенького газетного столика, с воодушевлением и неподдельной радостью рассматривал спасенные золотые украшения и все никак не мог поверить своему счастью: драгоценности царицы Нефед снова у него! Значит, они скоро займут свое законное место в витринах Египетского зала. Новых, разумеется, заказанных вместо разбитых.
Холмс оставил у себя лишь одну вещицу — бронзовый амулет с кошкой. Но не навсегда, конечно, а лишь на время, чтобы передать мистеру Салеху. При расставании, когда тот уже поднимется с дочерью на корабль, идущий в Александрию.
— Я не сразу понял, что этот амулет и есть ключ ко всей истории. Что привело меня к некоторым досадный ошибкам, — сказал Шерлок. — Вначале я решил, что речь идет о банальной краже, задуманной исключительно ради денег. Очень больших денег… Разумеется, они в этом деле играют весьма существенную роль, но не основную, нет. Точнее, не для всех — основную… У мистера Салеха, например, были свои резоны, чтобы участвовать в преступлении. Впрочем, об этом чуть позже.
Шерлок привычным движением набил свою длинную трубку табаком, закурил, затем продолжил:
— Мне помогли разобраться и понять суть этой истории две подсказки. Первую дала сама Басина, точнее, ее имя — по-арабски оно значит «котенок». Так назвала ее мать, верная поклонница богини Баст и, само собой, тайная служительница, жрица царицы Нефед. Понятно, что и дочь свою она воспитала в том же духе…
— Неужели в Египте до сих пор служат богине-кошке? — удивился доктор Ватсон. — Я считал, что статуэтки и амулеты с ее изображением — не более чем дань традиции. Их покупают и хранят на всякий случай, ради душевного спокойствия, так сказать, на счастье. Как у нас, скажем, кроличью лапку или четырехлистный клевер. В Египте ведь главная религия ислам, верно? — обратился он с вопросом к мистеру Приксвеллу. — И почитание древних богов и богинь вряд ли приветствуется…