А вот местные бандиты могли обмануть профессора: у них прочные связи в преступном мире, есть свои надежные норы… Залегли бы на дно, и ищи их! Или же вообще скрылись бы из Британии, перебрались куда-нибудь в Южную Америку или в Австралию… С такими деньгами хорошо везде, в любой стране мира! Конечно, в конце концов их бы нашли и примерно наказали, чтобы другим неповадно было, но это — лишние расходы и дополнительное время, зачем это профессору? С Салехом же, как думал Мориарти, такого быть не может, отсюда — и никакого риска. Нет, профессор все рассчитал правильно: египтянин от него никуда не мог деться, сам мечтал как можно скорее покинуть Англию и вернуться на родину. Значит, и проблем с ним не было бы никаких.
Но профессор ошибался — циркач все-таки намеревался обмануть его. Салех перед ограблением вручил дочери два мешочка — то есть с самого начала знал, что часть сокровищ оставит себе в качестве дополнительного гонорара… За риск, так сказать. Понять его можно: раз выпал такой уникальный случай, глупо им не воспользоваться. Басина сказала, что отец хотел, как вернется домой, открыть свою лавку, заняться торговлей и со временем стать богатым, уважаемым человеком. И обеспечить ее будущее…
Доктор Ватсон кивнул: вполне естественное желание для любого человека. Тем более что египтянин действительно сильно рисковал — и самим собой, и дочерью.
— Салех приказал Басине разложить украшения в два мешочка, — продолжил Холмс, — в один, побольше, для профессора Мориарти, во второй, поменьше, для себя. И туда же — бронзовый амулет. Но в темноте девочка перепутала мешочки и сунула амулет не туда, куда нужно. Салех собирался сразу после кражи исчезнуть из Лондона — сесть с дочерью на пароход и отплыть на родину. Он очень надеялся, что профессор не станет его искать — подумаешь, какую-то мелочь оставил себе, это же сущий пустяк, не стоит хлопот! Но обстоятельства сложились так, что бронзовый амулет достался профессору, а Салех не мог без него покинуть Британию. Ему оставалось только сидеть и ждать нового визита бандитов — он знал, что к нему обязательно придут. Второй мешочек он на всякий случай спрятал в клетке льва Симона. И Басина, разумеется, об этом прекрасно знала.
Когда появился бандит Красавчик, египтянин честно признался, что утаил часть украшений, но отдаст, если ему вернут бронзовый амулет. И попросил еще немного денег, помимо обговоренной суммы, — чтобы открыть свое дело. Сумма не такая уж и большая, вполне можно договориться… Если бы к нему пришел сам профессор или кто-то из его более-менее умных помощников. Однако, на беду, явился Красавчик, а он не был склонен вести переговоры или же торговаться — привык брать все сразу и силой. Бандит стал угрожать Салеху, требовал вернуть украшения немедленно, затем схватился за нож. Ну, а дальше вы знаете: завязалась драка, и в результате Красавчик оказался убит, а циркач попал в госпиталь с тяжелым ранением. Басина же сумела в суматохе сбежать и спрятаться в клетке Симона, где мы ее и нашли. К счастью, очень вовремя, бандиты не успели до нее добраться.
— Странно, что профессор допустил такую роковую ошибку, — задумчиво произнес доктор Ватсон. — Даже, пожалуй, две: не учел, что египтянин может его обмануть, и послал к нему бандита Красавчика, который умел только отнимать и брать грубой силой…
— Да, все верно, — согласился Холмс. — Мориарти недооценил мистера Салеха, думал, что тот слабый, запуганный человек, боится полиции и вообще всего на свете. Значит, находится полностью в его власти. А затем последовала и вторая ошибка: профессор решил, что громила Красавчик без труда вернет вторую часть сокровищ. Но мистер Салех оказался не робкого десятка, сумел дать достойный отпор, а затем вмешались мы с доктором Ватсоном. И Альма тоже помогала… Что ж, ошибки бывают у каждого, даже у таких гениев, как профессор Мориарти! Однако нельзя не отметить, что его план похищения царских сокровищ был, как всегда, весьма оригинален, точен и продуман до мелочей. Полицейские из Скотленд-Ярда никогда не догадались бы, что ловкий музейный вор — ребенок, пробравшийся в зал через воздуховод. И что он ловко разрезал толстое витринное стекло алмазом, а потом выбрался обратно… Они бы еще долго искали крупного, сильного мужчину и гадали, как тому удалось тайком попасть в зал, а затем незаметно исчезнуть из него.
— Теперь я понимаю, почему сэр Райли настаивал на том, чтобы бронзовый амулет непременно лежал там, где остальное золото, — протянул директор Приксвелл, — хотел, чтобы его не забыли при краже. Об этом, надо полагать, его попросил сам профессор Мориарти — чтобы рассчитаться с Салехом. Значит, сэр Райли не только знал о преступлении, но фактически был его соучастником!
Верно. — Шерлок выпустил в потолок маленькое, плавно покачивающееся колечко дыма. — Сомнений нет: сэр Райли, по сути, является преступником. У него имелся свой интерес в деле — хотел получить за украденные сокровища солидную страховую сумму. Это решило бы многие его проблемы, прежде всего — денежные. Я навел кое-какие справки и вот что выяснил: у Райли — очень сложное и запутанное финансовое положение. Все его предыдущие экспедиции закончились провалом, он почти ничего не нашел, а деньги потратил довольно солидные — по сути, все наследство, полученное от отца. Чтобы организовать новые раскопки в Луксоре, ему пришлось взять большой кредит в банке, да еще залезть в долги к ростовщикам. Особняк сэра Райли давно заложен и перезаложен, а средств, чтобы выкупить его, нет. Как нет и денег, чтобы рассчитаться с самыми нетерпеливыми кредиторами. Сроки же погашения векселей все ближе и ближе… В общем, сэр Райли, по сути, находится на грани банкротства.
— Но ведь он нашел золото! — воскликнул доктор Ватсон. — Этого, наверное, хватит, чтобы погасить долги! И еще останется!
— Не совсем так, дорогой друг, — покачал головой Холмс. — Во-первых, даже если сэр Райли продаст все найденные вещи, этого едва достанет, чтобы рассчитаться с самыми «горящими» долгами — кредитных обязательств у него слишком много. Во-вторых, самое главное, он не хочет ничего продавать! Луксорские сокровища — это его первый успех за многие годы и, по сути, единственное, чем он может гордиться. Все прежние его начинания, причем не только в археологии, неизменно заканчивались неудачей и новыми долгами. И если бы сэр Райли начал публично продавать свои бесценные находки, то все поняли бы, что он, по сути, разорен, а это для него неприемлемо. Он человек высшего общества, привык к определенному образу жизни и своему кругу общения… И очень хочет, чтобы все было так, как есть, чтобы все считали его блестящим светским человеком, богатым и удачливым. А тут вдруг — полное банкротство! Да это же хуже самой смерти! На этом, кстати, и поймал его профессор Мориарти, когда предложил стать соучастником — на аристократической гордости и страхе общественного позора.
Профессор, надо сказать, обладает дьявольским даром убеждения! Впрочем, полагаю, сэр Райли не особо и сопротивлялся, его, скорее всего, не пришлось долго уговаривать. Он, я уверен, согласился легко и быстро, поскольку прекрасно знал, что его ждет в случае отказа: скорое разорение, продажа особняка и позор. А тут — гарантированное спасение! Или хотя бы долгая отсрочка…
Мориарти предложил такой план: сэр Райли передаст на время свои находки в Британский музей, а их оттуда похитят, и тогда ему, как положено, выплатят большую страховую компенсацию. Очень выгодная сделка! Этих средств сэру Райли вполне хватило бы, чтобы рассчитаться с самыми нетерпеливыми кредиторами, а немалая часть находок все равно осталась бы в его коллекции…
Профессор же решил вывезти свою часть драгоценностей за пределы Англии и продать через подставных лиц на Нью-Йоркском аукционе — за весьма значительную сумму. Это сделало бы его не только очень богатым человеком, но позволило бы заниматься преступлениями уже с новым, гораздо большим размахом. Вспомните, пожалуйста, мистер Приксвелл, когда сэр Райли предложил вам устроить выставку египетских находок в Британском музее?
— Где-то месяца полтора-два назад, — подумав, ответил директор. — Мы как-то случайно встретились с ним в клубе на Сент-Джеймс-стрит и, само собой, заговорили о его замечательной экспедиции. Я поздравил сэра Райли с редкой удачей, а он неожиданно предложил мне свои находки в качестве экспонатов, причем совершенно бесплатно! Просил лишь застраховать их на определенную сумму. Я, разумеется, с радостью согласился: такая удача — украшения самой царицы Нефед! И, конечно же, застраховал их в одной из самых солидных компаний Британии. Я считал это правильной мерой — учитывая высокую стоимость древних сокровищ. А затем еще дополнительно заказал новые витрины — для самых ценных экспонатов, с секретной электрической сигнализацией…
— И рассказали о них сэру Райли? — уточнил Холмс.
— Разумеется, — тяжело вздохнул директор, — хотел лишний раз показать, что его бесценные находки будут у нас в полной безопасности!
— А он сообщил профессору Мориарти, — продолжил Шерлок, — и тот придумал, как взломать эти витрины, не разрывая электрического контакта. И как оставить с носом нашу полицию. Но не корите себя, мистер Приксвелл, вы же ничего не знали о профессоре и его изощренных преступных методах. Мориарти, несомненно, один из лучших умов Британии, обладает поистине выдающимися способностями. Которые, к большому моему сожалению, использует исключительно в преступных целях…
Профессору, кстати, чрезвычайно нравится роль тайного кукловода, он любит управлять людьми. Мне лично он напоминает мерзкого паука, который сидит в своем темном углу и плетет липкую паутину, в которую и попадаются несчастные жертвы: одни — по глупости, другие — по наивности, третьи — от жадности, как тот же сэр Райли, например.
— Значит, сэр Райли — преступник, — протянул директор Приксвелл. — Это весьма прискорбно, ведь я всегда считал его истинным джентльменом. Более того — человеком, внесшим существенный вклад в науку! Я имею в виду его увлечение археологией…