Холмс предложил сэру Хэрришу сесть в кресло и изложить суть дела. Я была внизу, под лестницей, но легко могла себе представить, что делается сейчас наверху. Сколько раз я уже видела подобные встречи! В камине ярко горит огонь, в креслах напротив друг друга сидят Холмс и его очередной клиент, а доктор Ватсон — чуть в стороне, на узком диванчике возле журнального столика, на котором всегда лежат свежие лондонские газеты и журналы. Шерлок, как обычно, курит свою любимую вересковую трубку, пуская в потолок довольно замысловатые кольца табачного дыма, и, слегка прикрыв глаза, слушает человека. Это у него такая привычка — несколько отстраненно, с рассеянным видом, внимать тому, что говорит собеседник.
Некоторые думают, что Холмс в это время витает где-то в облаках, но, уверяю вас, это не так: он всегда предельно собран. Просто в таком расслабленном состоянии ему легче думается. И удобнее сортировать получаемые сведения, а потом — и анализировать их. По ходу дела Холмс сразу раскладывает полученные факты по полочкам, чтобы воссоздать цельную картину преступления. Если этих сведений оказывается недостаточно (что бывает довольно часто), он сам отправляется на место преступления и находит недостающие улики. Он все осмотрит, потрогает, пощупает и даже, если нужно, понюхает. Проверит каждый клочок земли, каждый дюйм пола, каждый ярд садовой дорожки.
На выезды Шерлок часто берет меня — если требуется тонкое собачье обоняние. Я охотно помогаю — как могу, конечно. Я довольно наблюдательна и, бывает, замечаю то, на что он не обращает внимания. И подсказываю ему. После сбора улик и анализа фактов Холмс делает вывод — кто преступник. Или же кто им точно не является. Второе, кстати, для дела правосудия бывает гораздо важнее, чем первое. Согласитесь: оправдать невиновного человека — более трудная, но и благородная задача, чем найти настоящего преступника, ибо в ином случае пострадает совершенно невинный человек.
— Что вы знаете о королевских регалиях? — удобно устроившись в кресле, начал сэр Хэрриш.
Холмс неопределенно хмыкнул — ничего. Что было чистой правдой: нашего великого сыщика абсолютно не интересует то, что напрямую никак не связано с криминалистикой. При всех своих широчайших и глубочайших знаниях в различных областях науки (особенно — химии, физике, биологии, физиологии, анатомии, геологии и др.) в некоторых вещах Шерлок до смешного наивен. Например, когда доктор Ватсон сообщил ему, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, Холмс лишь недоуменно пожал плечами: «Ну и что? Какое это имеет значение для раскрытия преступления? Так зачем мне это знать?»
Холмс, как я заметила, весьма слаб в философии, литературе, истории, социологии, искусстве, но зато в других областях науки (и не только ее!) он обладает поистине глубочайшими знаниями. Например, по крохотной кучке пепла может безошибочно определить, какой табак курил преступник, а по едва заметному отпечатку его башмака на земле — какого он роста, сколько весит и какие у него индивидуальные особенности. По малюсенькому же кусочку грязи с сапога или ботинка Холмс способен точно сказать, откуда человек прибыл, где живет или где недавно находился. И, заметьте, никогда не ошибается!
Но если вы решите поговорить с Холмсом о романе какого-нибудь популярного писателя или о картине модного художника, то великий сыщик лишь с недоумением посмотрит на вас: зачем мне знать об этом? Хотя, заметим в скобках, он сам не чужд прекрасного, в частности — музыки: неплохо играет на скрипке и даже что-то сочиняет под настроение.
Шерлок любит повторять: «Голова человека похожа на чердак, где хранятся самые разнообразные вещи. И у многих она забита тем, что никогда в жизни не пригодится, и там уже практически не осталось места для действительно важного и нужного. Поэтому я храню у себя в голове только то, что полезно для расследования. А все остальное — это совершенно лишняя информация». Определенная логика в этом, конечно же, есть, однако…
Впрочем, я, кажется, опять отвлеклась, давайте вернемся к делу. Итак, лорд Хэрриш, видя полную неосведомленность нашего детектива в монарших регалиях, решил сам все объяснить:
— Сокровищница, где хранятся символы королевской власти Британии, расположена в Доме драгоценностей, это в западном крыле казарм Ватерлоо, в Тауэре. Они выставлены на всеобщее обозрение, и любой, купивший билет, может их увидеть. Их, само собой, тщательно и круглосуточно охраняют: десять человек днем и четверо — в ночное время. В случае же необходимости по тревоге могут прибежать стражники из казармы Ватерлоо, это еще около сорока человек. Буквально через минуту! Все они — прославленные ветераны, не одно десятилетие отдавшие службе в британской армии, очень опытные, надежные и верные люди, преданные солдаты Ее Величества. Они способны остановить любого преступника.
Символы королевской власти лежат в специальных витринах-сейфах: с трех сторон — толстая сталь, а со стороны зрителей — двойное стекло и прочная железная решетка, ключи от которой находятся всегда у меня или же у моего помощника, полковника Эдвардса, дубликатов не существует. У витрины всегда дежурят два человека, еще двое — в самом зале, остальные — на лестнице и у входных дверей. Как видите, мистер Холмс, охрана у нас более чем надежная. Эти меры предосторожности, на наш взгляд, не являются лишними, учитывая ценность того, что выставлено в зале. Следует также помнить, что в 1671 году королевские регалии уже пытались похитить — я имею в виду полковника Томаса Блада и его безумное нападение на тогдашнего хранителя сокровищницы Тальбота Эдвардса. Впрочем, это дело уже давнее и прямого отношения к нынешним событиям не имеет, поэтому я, с вашего позволения, не стану на нем подробно останавливаться.
Холмс выразил свое полное согласие: раз не относится, то и не надо тратить на это время. И вообще: не пора ли уже, сэр, перейти к сути дела?
— В зале, — невозмутимо продолжил лорд Хэрриш, — выставлены корона святого Эдуарда, изготовленная для Карла Второго в 1661 году, большая Императорская корона, в которой вступила на престол наша королева Виктория, четыре скипетра, золотая держава, перстни Вильгельма Четвертого и его супруги Аделаиды… Это, как вы понимаете, чрезвычайно ценные вещи и настоящие произведения искусства! Их украшают крупнейшие, чистейшие камни: бриллианты, рубины и сапфиры, а стоят они… Я даже не смогу вам сказать сколько, ибо они поистине бесценны. Без них, как вы понимаете, не может пройти ни одной коронации, ни один британский монарх не взойдет без них на престол — без короны, скипетра и державы! Они также нужны для проведения церемоний в Вестминстерском дворце, в частности, для открытия ежегодной парламентской сессии, где король или королева обязательно присутствуют…
Холмс слушал молча, не перебивая, я тоже была вся внимание. Хотя, если честно, никак не могла понять: неужели кто-то решится напасть на Дом драгоценностей и похитить эти ценности? Это же просто безумие! Да, королевские регалии можно рассмотреть во всех подробностях, можно долго любоваться ими, но вот украсть… Как верно заметил лорд Хэрриш, в зале всегда четыре стража, на лестнице и у дверей — еще по двое, а совсем рядом, буквально в соседнем крыле здания, сорок человек, и если что-то случится… Злоумышленники даже не успеют выломать стальную решетку и разбить толстое стекло, за которым хранятся сокровища. А ведь еще нужно как-то их достать и покинуть королевский зал. Минуя тройную охрану… После этого — спуститься на первый этаж, пересечь всю территорию Тауэра (где, кстати, всегда полно людей), выбежать за ворота, проскочить через мост на другую сторону крепостного рва… Ночью же сделать это еще сложнее: ворота в Тауэр закрываются на тяжелые засовы, а двери в казарму Ватерлоо и Дом драгоценностей запираются. И на каждом этаже стоят верные стражи…
Очевидно, та же мысль пришла и в голову Холмсу, потому что он нетерпеливо перебил лорда Хэрриша:
— Что же, сэр, произошло с вашими бесценными регалиями? Неужели кто-то все-таки решился похитить их, несмотря на все предпринятые вами меры предосторожности?
— Пока, к счастью, ничего, регалии в полной безопасности, — ответил лорд Хэрриш. — После полковника Блада никто не осмеливался покушаться на нашу сокровищницу! Вот уже двести с лишним лет. Нет, украсть их, к счастью, совершенно невозможно!
— Тогда я не понимаю, — удивленно протянул Холмс, — что привело вас сюда, ко мне? Что именно вас беспокоит, сэр?
— Я имею в виду, — немного понизив голос, пояснил лорд Хэрриш, — что преступники не могут похитить те… э… предметы, которые выставлены для обозрения в Доме драгоценностей. И тут, джентльмены, мы подходим к самому важному — тому, ради чего я, собственно, и прибыл сюда. Но, прежде чем мы продолжим этот разговор, я попрошу вас дать слово, что все, что вы услышите далее, останется здесь, в стенах этого дома. И никто никогда об этом не узнает! Поверьте, это не моя тайна, она касается интересов государства, более того — самой королевской семьи…
Холмс и доктор Ватсон, разумеется, поклялись.
— Дело в том, — медленно, со значением произнес лорд Хэрриш, — что все атрибуты королевской власти, которые выставлены в Доме драгоценностей: обе короны, скипетры, держава, перстни, — все они на самом деле ненастоящие. Это копии, хотя и весьма искусно сделанные. Думаю, вы понимаете, почему мы пошли на это…
Глава третья
— Разумеется, — кивнул Холмс, — в целях безопасности.
— Совершенно верно! — подтвердил сэр Хэрриш. — Мы, несмотря на все наши усилия, не можем быть абсолютно уверены, что кто-то не предпримет попытки похитить главные сокровища Британской империи. Уж слишком велик соблазн! Поэтому и были изготовлены точные копии всех регалий. А оригиналы хранятся совсем в другом месте…
Лорд Хэрриш наклонился вперед и со значением произнес:
— В Белой башне.
И, видя недоумение на лице Шерлока Холмса, пояснил:
— В донжоне, возведенном при Вильгельме Завоевателе в одиннадцатом веке. Это самое старое и самое известное здание крепости. Оно, кстати, и дало ей название — Тауэр.