— Насколько я помню, — поддержал разговор доктор Ватсон, — Белая башня долгие годы являлась главной резиденцией английских монархов. Помимо этого, была тюрьмой, монетным двором и даже зверинцем…
Доктор Ватсон, в отличие от Холмса, неплохо знал историю страны.
— Да, все верно, — подтвердил лорд Хэрриш, — и резиденцией, и тюрьмой, и монетным двором, и даже зверинцем. А теперь она — наша тайная королевская сокровищница.
— Но почему именно там? — удивился доктор Ватсон. — Все знают, что Белая башня находится далеко не в лучшем состоянии — изрядно обветшала за восемьсот с лишним лет, что неудивительно: пожары, наводнения, долгие осады… Посетителей не пускают в нее — во избежание несчастных случаев.
— На наше решение повлияли два обстоятельства, — подумав, ответил лорд Хэрриш. — Первое: отсутствие посторонних лиц. Как вы правильно заметили, доктор Ватсон, западная часть Белой башни, где, собственно, и хранятся королевские регалии, давно уже закрыта на ремонт, там никого не бывает — это просто опасно: старая каменная кладка сильно просела, разрушилась, стала крайне ненадежной…
Во-вторых, поскольку Белую башню не раз перестраивали, то в ней много тайных комнат и камер, особенно в подвалах. Это настоящий подземный лабиринт, где легко заблудиться и остаться навсегда. В этих каменных казематах когда-то хранили оружие, порох, продукты, фураж для лошадей… И еще содержали опасных государственных преступников.
— Наверное, там есть привидения? — иронически спросил доктор Ватсон.
— Да, — на полном серьезе ответил лорд Хэрриш, — например, призрак бедной королевы Анны Болейн, казненной по приказу Генриха Восьмого. Или безглавый призрак несчастного Джеймса Скотта, незаконнорожденного сына Карла Второго… Не говоря уже о леди Джейн Грей, пробывшей королевой Англии всего девять дней и приговоренной за это к смерти. Кстати, говорят, перед казнью ее слабовольный муж Гилфорд Дадли, затеявший этот государственный переворот, горько рыдал и умолял о пощаде, в то время как она до конца сохраняла полное спокойствие и твердость духа. И без слез взошла на эшафот. Необыкновенная женщина! Да, история главной королевской тюрьмы была весьма богата на события, в ней побывало немало известных лиц…
Но разрешите продолжить. Итак, королевские регалии хранятся в тайной камере, расположенной в самой глубине тауэрского подземелья. В прежние времена в ней сидели преступники, но не из числа богатых и благородных людей, а из простых, незнатных, поэтому ее нет ни на одной карте башни, мы проверяли. По сути, о ней никто не знает… Для наших целей это, согласитесь, очень важно. По размерам — крошечная каморка, расположенная ниже основания башни. Попасть в нее непросто, для этого нужно сначала спуститься по двум разным лестницам в подвал, в самое чрево замка, миновать несколько запутанных переходов, найти нужный коридор, отпереть три дверных замка… И лишь после этого вы окажетесь в королевской сокровищнице. Настоящей, а не в той, где выставлены копии регалий.
Подземная камера, разумеется, глухая, без связи с внешним миром, пол и своды — толстые, из белого камня, дверь — прочная, дубовая, обитая железом. По форме — это узкий, продолговатый «ящик», примерно десять футов в длину и пять в ширину. В ней, как я уже говорил, раньше сидели узники невысокого происхождения, а потому условия содержания были весьма суровыми. Бедолагам приходилось спать на куче гнилой соломы, они годами не видели дневного света, как и людей — кроме своих тюремщиков. Раз в день им давали немного хлеба и полкувшина воды. Для отходов в полу имелась простая дырка, куда и стекали все нечистоты. Само собой, сбежать из этого каменного мешка было невозможно: крепкие замки, тюремщики в каждом коридоре, а наверху — еще и стражники Тауэра.
— Но ведь побеги из крепости все же были? — напомнил доктор Ватсон.
— Совершенно верно, — согласился лорд Хэрриш, — но не из подземной тюрьмы! Только из комнат, расположенных на первом и втором этажах Белой башни, где содержались знатные и благородные пленники. Например, монархи Иоанн Второй и Яков Первый Шотландский, герцог Карл Орлеанский, принцы Эдуард и Ричард… Там условия жизни были совсем иными: большие, светлые комнаты, широкие окна, причем без решеток, своя прислуга и относительная свобода. Оттуда действительно можно было сбежать, как, например, это сделал епископ Фламбард, который получил от друзей веревку, засунутую в винную бутылку, и сумел правильно ею воспользоваться. Но из подземелья никто никогда не сбегал, это уж точно!
Сэр Хэрриш сделал небольшую паузу, затем продолжил:
— О том, где хранятся подлинные монаршие регалии, знают лишь два человека на свете: я и мой заместитель, полковник Энтони Эдвардс. Он, кстати, прямой потомок того самого Тальбота Эдвардса, хранителя короны, который жестоко пострадал от рук полковника Блада. К счастью, как мы знаем, Провидению было угодно, чтобы Блад потерпел неудачу и символы королевской власти по-прежнему находились у нас в Тауэре.
— Как я понимаю, ключи от сокровищницы вы всегда держите при себе? — нетерпеливо перебил этот довольно занимательный рассказ Шерлок Холмс.
Его совершенно не интересовало прошлое Тауэра (да и любой другой английской крепости тоже), ему хотелось как можно скорее перейти к делу.
— Разумеется, — немного обидевшись, произнес сэр Хэрриш. — Они либо у меня, либо у полковника Эдвардса — если, скажем, я на время покидаю Лондон. Один из нас всегда находится в крепости и присматривает за тайной сокровищницей и ее содержимым.
— Извините, что перебил вас, сэр, — сказал Холмс. — Хотел сразу уточнить некоторые детали. Прошу вас, продолжайте!
Сэр Хэрриш откашлялся:
— Королевскую корону, скипетр, державу и другие регалии мы извлекаем из сокровищницы один раз в году, в октябре или ноябре, накануне церемонии открытия очередной сессии английского парламента. Тогда под усиленной охраной их в бронированной карете перевозят в Вестминстерский дворец и передают церемониймейстеру, и уже тот несет за них полную ответственность. А затем они возвращаются к нам в Белую башню, на свое место. Я лично или полковник Эдвардс, разумеется, всегда сопровождаем их, не спускаем с них глаз.
— Значит, регалии в очередной раз извлекут 14 ноября, в день открытия новой сессии парламента? — уточнил доктор Ватсон.
Он, в отличие от Холмса, регулярно читал лондонские газеты (и не только раздел криминальной хроники!) и внимательно следил за событиями в стране.
— Верно, сэр, — подтвердил лорд Хэрриш, — а до той поры за ними присматриваем мы с полковником. И они в полной безопасности!
— Однако вас что-то беспокоит, — проницательно заметил Шерлок Холмс.
— Да, — тяжело вздохнул сэр Хэрриш, — и здесь мы подходим к самому важному моменту моего рассказа…
Глава четвертая
— Я не являюсь противником прогресса, — продолжил через секунду сэр Хэрриш, — наоборот, полагаю, что он нужен, даже необходим, ибо создает дополнительные удобства и существенно облегчает нам жизнь. Особенно у нас в Лондоне: город быстро растет, расширяется, и уже сейчас добраться с его окраин до центра — целая проблема. А что будет лет через двадцать-тридцать? Трудно даже вообразить! Сотни, тысячи экипажей, тянущихся бесконечной вереницей по Сити со скоростью черепахи, неповоротливые омнибусы, застрявшие на узких городских улицах, толпы людей, вынужденных добираться до службы пешком, ибо проехать станет совершенно невозможно… И как хорошо, что у нас есть подземка, самый быстрый и удобный транспорт!
— Станция «Тауэр-Хилл», — задумчиво произнес доктор Ватсон.
— Вы абсолютно правы, сэр, — подтвердил лорд Хэрриш, — именно она, новая станция под Тауэрским холмом, на юго-востоке от крепости. В ней-то и заключаются все наши проблемы.
И, повернувшись к Шерлоку Холмсу, пояснил:
— Два года назад, в сентябре 1882 года, вблизи от Тауэра открылась новая станция подземки, причем на важном историческом месте — Тауэрском холме, где в прежние времена казнили самых богатых, высокородных и известных преступников. Там взошли на эшафот, например, Томас Мор, Кромвель, несколько членов королевской фамилии, были герцоги, епископы. Уникальное место! Нельзя не признать, что станция расположена очень удачно: самый центр города, рядом — Тауэр, Сити, два шага до главных лондонских достопримечательностей…
— Это на линии «Дистрикт», между платформами «Моньюмент» и «Олдгейт», — пояснил Шерлоку Холмсу доктор Ватсон.
Тот только пожал плечами: верю вам. Великого детектива, насколько я знаю, никогда не интересовало развитие городского транспорта, в том числе и подземки, он предпочитал передвигаться по лондонским улицам исключительно в кебе или же на своих двоих. Причем вторым способом у него получалось даже быстрее, чем первым.
— К огромному нашему сожалению, — вздохнул лорд Хэрриш, — станцию «Тауэр Хилл» построили очень близко от стен крепости, можно сказать, под самым ее боком, что, на мой взгляд, создает определенную угрозу для исторических зданий. Вдруг это приведет к их разрушению? А они и так уже весьма и весьма ветхие! Но гораздо опаснее другое: как мне стало известно, сейчас рядом с «Дистрикт» прокладывается еще одна новая линия. Рабочие опять копают туннель и строят платформы под Тауэрским холмом. Все это, разумеется, под землей, но… Вчера я, как обычно, спустился в нашу сокровищницу, мы с полковником Эдвардсом делаем это регулярно, как говорится, на всякий случай… Так вот, находясь внизу, я почувствовал какую-то слабую вибрацию, небольшую, едва заметную, но все же вполне ощутимую. Я решил, что это связано с прокладкой новой линии и носит временный, технический характер, значит, беспокоиться не о чем… Но затем у меня возникли кое-какие сомнения и появились некоторые опасения.
— Вибрацию какого рода вы почувствовали? — решил уточнить Холмс. — Дрожание, толчки, слабые ритмические удары?
— Небольшие, едва заметные колебания. Они ощущались только на глубине, наверху их не было. Я, конечно, немедленно обратился за разъяснениями в компанию, ведущую строительство подземки, и выразил свою крайнюю озабоченность: не причинит ли эта вибрация вреда Тауэру? Ведь ему все-таки восемьсот с лишним лет! Но меня горячо заверили, что строительство никак не может повлиять на состояние крепости, в том числе — и Белой башни, ибо новая линия пройдет на значительной глубине. Директор компании, мистер Мортимер Уитни, показал мне разрешение на работы от мэрии Лондона и объяснил, что инженеры все продумали и тщательно рассчитали, никакого ущерба для нашей крепости быть не может. Я успокоился и подумал, что волнуюсь, наверное, напрасно, нашему Тауэру ничто не угрожает, но затем, по зрелом размышлении, все-таки решил обратиться к вам, мистер Холмс…