В то же время я не могла избавиться от мысли, что в этих страшных, мрачных подвалах люди проводили долгие годы, а то и всю жизнь… Здесь их с пристрастием допрашивали и даже жестоко пытали. А некоторых — и тайно убивали, как, например, несчастных принцев Эдуарда и Ричарда, казненных по приказу их злобного дяди. Ричард Третий мечтал о британской короне, и она ему досталась, правда, всего на два года, а потом он потерпел поражение в битве при Босворте и был убит. Справедливость восторжествовала!
Эти исторические данные, я, разумеется, почерпнула не из книжек — читать я, конечно же, не умею, но из рассказов доктора Ватсона. Он, сидя вечерами у камина, любит рассуждать о весьма непростой, а временами — и трагичной истории Британии, о ее храбрых, благородных, но далеко не всегда мудрых и справедливых правителях, о заговорах, бунтах и кровавых переворотах… Рассказывает он всегда полно и подробно, с интересными фактами и занятными деталями: сказывается университетское образование. Доктор Ватсон пытается таким образом обратить внимание своего друга на прошлое Британии и немного заинтересовать его историей. Или хотя бы пробудить в нем минимальный интерес к ней — к этой полезной и весьма важной области человеческих знаний. Но пока безуспешно.
Я в это время обычно лежу рядом с доктором на ковре и внимательно слушаю — интересно же! И думаю про себя: «Раз уж Холмсу это совершенно не нужно, так пригодится хотя бы мне». Так что теперь я в некотором роде тоже знаток событий тех давних времен. А вот сейчас могу к ним реально прикоснуться — в буквальном смысле этого слова. К этим камням, которые помнят великих монархов и знаменитых политических деятелей, а также самых известных преступников…
Мы очутились в мрачном сводчатом подземелье, которое, вероятно, было сооружено еще при закладке самой крепости, при Вильгельме Завоевателе. Низкие потолки буквально давили на нас, а проход сделался таким узким, что два человека с трудом могли бы в нем разойтись. Зато здесь было очень удобно обороняться: один умелый воин мог сдержать целую армию. По серым каменным стенам сочилась холодная вода, сбегая куда-то вниз, в стоки. Никакого освещения, само собой, не было, лишь наши фонари. Холмс спустил меня на пол, и я побежала сама. Мы сначала долго петляли по длинным запутанным проходам, которые то расширялись, то сужались — причем до такой степени, что приходилось идти строго по одному, а потом неожиданно очутились у другой лестницы, уже каменной. Она вела куда-то еще дальше, в самое чрево крепости.
У меня возникло ощущение (весьма неприятное, честно скажу), что мы постепенно погружаемся в какую-то жуткую нору, вырытую исполинским кротом. Последовал спуск по каменной лестнице, затем — железная дверь, которую сэр Хэрриш открыл своим ключом, и мы опять зашагали по бесконечному подземному лабиринту.
С каждой минутой становилось все холоднее и страшнее — словно мы попали в бездонную яму. Находиться под землей в принципе я не боялась — ведь мы, таксы, норные собаки, но даже мне делалось все тоскливее. Что же тогда говорить о людях? Однако Шерлок, как всегда, держался молодцом, просто образец спокойствия и хладнокровия, а сэр Хэрриш и полковник Эдвардс, видимо, давно привыкли к этому подземному мраку. По крайней мере, шли быстро и уверенно.
Лорд Хэрриш показывал нам дорогу, освещая путь, за ним шли мы с Холмсом, а полковник Эдвардс замыкал нашу небольшую группу. Вот очередной низкий, темный проход (пробирающий до дрожи каменный холод и острый запах плесени), а затем — поворот направо, и в конце его — железная дверь.
Я, кстати, заметила, что ни один из открываемых сэром Хэрришем дверных замков ни разу не скрипнул — что было бы вполне естественно при такой сырости, они даже не выглядели ржавыми, значит, за ними тщательно ухаживали. Ключи поворачивались без усилий — механизм вовремя смазывали маслом. Что и говорить, похвальная предусмотрительность. Да, хранители королевских сокровищ не зря ели свой хлеб! И получали немаленькое жалованье.
Глава шестая
Через несколько минут мы очутились в узком боковом коридорчике, куда выходили три двери. Я заметила, что пол и стены были непривычно сухими — в отличие от других подвальных помещений. Холмс также обратил на это внимание. «Внизу — дополнительная каменная подушка, — ответил на его вопрос лорд Хэрриш, — но только в этом месте, это сделано по моему приказу — для лучшей сохранности королевских регалий. Кстати, из трех камер занята лишь одна, две другие совершенно пустые». Шерлок понимающе кивнул — все правильно, еще одна предосторожность: все двери одинаковые, вероятность угадывания, если не знать точно, один к трем. Значит, грабители потратят больше времени и усилий, чтобы добраться до драгоценностей.
Полковник Эдвардс показал рукой на правую дверь: «Вот она, наша настоящая сокровищница». И вопросительно посмотрел на лорда Хэрриша: «Открывать?»
— Нет, — покачал головой главный смотритель Тауэра, — мистер Холмс сказал, что ему достаточно постоять в коридоре.
Шерлок кивнул — так оно и есть. И попросил никого не двигаться — чтобы лучше чувствовать вибрацию. Она здесь действительно ощущалась — едва заметная, мелкая, но тем не менее… Я хорошо ее чувствовала — через свои короткие лапки. Шерлок присел на корточки, прижал ладонь к каменному полу, потом сказал:
— Да, колебания, бесспорно, есть.
Постоял, перешел на другое место, снова прижал ладонь к полу, потом — еще раз.
— И они, похоже, идут оттуда, — показал он на один из углов.
Сэр Хэрриш переглянулся с полковником Эдвардсом, они о чем-то вполголоса пошептались.
— Это на юго-востоке, — сказал лорд Хэрриш, — там строится новая линия подземки. Туннель, как мне сказали, роют с помощью новейшего проходческого щита, который и создает вибрацию. Значит, наши опасения насчет сокровищницы все-таки напрасны, ей на самом деле ничто не угрожает? Как только стройка закончится, исчезнет и вибрация…
Холмс задумался, затем еще раз, но очень медленно обошел все помещение и потрогал пол в его дальнем углу.
— Для полной уверенности мне нужно попасть в подземку под Тауэрским холмом и самому осмотреть туннели. И еще побывать на месте прокладки новой линии. Только тогда я смогу точно ответить на ваш вопрос. Без улик нельзя раскрыть преступление. Если оно действительно готовится.
— Хорошо, действуйте! — кивнул лорд Хэрриш. — Если потребуется, я дам рекомендательное письмо, чтобы в строительной компании вам оказали всю необходимую помощь. Но, полагаю, будет гораздо лучше, если вы проведете расследование втайне, никого не посвящая в его подробности. Чтобы не поползли ненужные слухи…
— Я знаю, что компания набирает новых рабочих, — вступил в разговор полковник Эдвардс, — и вы можете…
Холмс кивнул: да, видимо, так и придется сделать — наняться на стройку под видом обычного землекопа или же каменщика. И самому все осмотреть и изучить…
Вскоре мы покинули подземное хранилище и начали путь наверх. Опять низкие своды, жуткие коридоры, тьма, холод и сырость. И две лестницы, каменная и железная, Холмсу снова пришлось взять меня на руки. Наконец мы поднялись в квадратную комнату на первом этаже. Я вздохнула с большим облегчением: после давящих потолков и узких проходов эта квадратная комната (не такая уж и большая на самом деле) показалась мне просто огромной, чуть ли не танцевальным залом. Какое это, оказывается, счастье — простой свежий воздух и серенький дневной свет, льющийся через высокие окна! И как невыносимо жутко было находиться в этих подземных каменных мешках несчастным узникам, как они страдали и мучились!
Лорд Хэрриш проводил нас до ворот крепости и попросил Холмса держать его и полковника Эдвардса в курсе — если появится что-то новое. Шерлок, конечно, пообещал. На улице было по-прежнему сыро и свежо, но после темных и унылых крепостных подземелий я чувствовала себя легко и свободно. Как же прекрасно здесь, наверху! И даже холодный ветер уже не раздражал меня — наоборот, казался приятным и освежающим.
Мы вернулись на Бейкер-стрит, и Холмс немедленно уединился у себя в комнате — готовиться к новой роли. У него в специальном шкафу хранилась одежда на все случаи жизни. Если нужно, он мог превратиться в кого угодно: от уличного бродяги, нищего оборванца из гнилых трущоб Восточного Лондона — вплоть до респектабельного клерка из солидного банка в Сити. Впрочем, последнее случалось довольно редко, ведь Холмс в основном общался с простыми людьми, часто — из самых низов общества. Именно они в основном и служили для него важнейшими источниками информации…
Вскоре Холмс появился в гостиной в образе простого поденного рабочего: серые штаны из плотной, грубой ткани, куртка с накладными карманами (с заметными пятнами грязи), суконное кепи. На ногах — давно не чищенные, разбитые ботинки, на худой, кадыкастой шее — старый, потертый платок. И даже голос его изменился, стал низким, хриплым, простуженным — как у человека, привыкшего большую часть дня проводить на свежем воздухе.
— Ну, как я тебе? — спросил меня Шерлок.
Я одобрительно гавкнула: как всегда, великолепно! В этом простом рабочем никто и никогда не узнает великого сыщика! Я сама бы его, пожалуй, не узнала, если б не знакомый запах. Но нас, собак, очень трудно обмануть, даже самой умелой маскировкой — мы больше верим своему носу, чем глазам. И никогда не ошибаемся.
Холмс удовлетворенно кивнул и покинул нашу квартиру — как я поняла, пошел устраиваться на работу. Он хотел попасть на стройку под Тауэрским холмом. Я мысленно пожелала ему удачи. Она ему точно пригодится.
Глава седьмая
Несколько последующих дней ничего нового не принесли: Холмс вставал в шесть утра, наскоро завтракал, переодевался в старую, поношенную рабочую одежду, брал с собой сэндвичи и покидал нашу квартиру. Ему легко удалось устроиться на работу, полковник Эдвардс оказался прав — компании остро требовались новые руки. Прокладка подземных туннелей в Лондоне велась быстро, с размахом, подрядчики охотно принимали всех. Любого мужчину, даже без особых навыков, главное, чтобы был здоров, крепок, вынослив и мог выполнять самую тяжелую физическую работу.