Помимо блестящего ума и отличных организаторских способностей, у него есть и еще одна яркая черта — жестокость. Которая, скорее всего, досталась ему от отца и проявилась уже в раннем детстве. И во многом благодаря ей он добился очень многого. Ум, безжалостность и хладнокровие сделали Джеймса одним из самых опасных людей в Англии. Смертельно опасным человеком!
В поле моего зрения Мориарти попал далеко не сразу, долгое время я о нем ничего не слышал и даже не подозревал о его существовании. Пока вдруг, к своему глубочайшему изумлению, не понял, что за всеми громкими преступлениями последних лет стоит всего один человек, своего рода великий мастер. Я не мог не почувствовать, что преступниками кто-то умело управляет, направляет их своей твердой рукой, тщательно планирует все преступления и ловко запутывает следы, уводит полицейское расследование в сторону. Поэтому, кстати, наши друзья из Скотленд-Ярда не раскрыли ни одно из них — пока не обратились ко мне за помощью.
Я начал, как всегда, собирать факты, анализировать и вскоре пришел к выводу, что мне противостоит один из величайших умов Англии. Но не сразу, далеко не сразу мне удалось установить имя своего противника. Я осторожно копил слухи, подбирал обрывки разговоров, выяснял все, что было с ним связано. И в конце концов узнал, что этот злой гений — скромный лондонский профессор математики по имени Джеймс Мориарти.
Я скопил о нем немало фактов, собрал целую папку — о его прошлом и настоящем. В частности, знаю, что первые неясные слухи о противоправной деятельности Джеймса появились еще в университете, где он преподавал математику, и, хотя прямых улик против него не нашлось, ему все же пришлось оставить кафедру и перебраться в Лондон, где он стал готовить молодых людей к экзамену по математике для поступления в престижные учебные заведения. Это сейчас его официальное занятие, причем, замечу, недостатка в учениках он не испытывает. Не нуждается Мориарти и в деньгах — плата за его частные уроки весьма высока.
Но главной для профессора является иная жизнь, не преподавательская, а криминальная. Мориарти постепенно стал планировать и разрабатывать сложные схемы преступлений, подбирать нужных исполнителей и, само собой, получать за это часть добычи. Его великолепный ум, к моему большому сожалению, полностью посвящен делу зла. А его личные качества и прежде всего — холодная расчетливость, методичная жестокость помогли ему взойти на самую вершину преступного мира Британии.
Надо отметить, Мориарти не только крайне безжалостен, легко убирает со своего пути всех, кто ему мешает, но еще и весьма упорен — всегда добивается своей цели. Если, конечно, на его пути не встаю я. — Тут Шерлок слегка поклонился. — Мне, к счастью, удалось предотвратить несколько планируемых им отчаянных преступлений, сорвать коварные планы, и с тех пор у нас с ним идет тайная война. Профессор пытается меня уничтожить, убить, я же — засадить его за решетку. Где ему, на мой взгляд, самое место. Пусть разделит судьбу своих пособников — тех, кого нам уже удалось поймать и привлечь к суду! Полагаю, что там, в тюрьме, им будет о чем поговорить…
Глава двенадцатая
— Но почему профессор до сих пор на свободе? — удивился сэр Хэрриш. — Почему его не арестовали? Раз он опасный преступник, и вы об этом прекрасно знаете…
— Дело в том, — нахмурился Шерлок, — что Мориарти почти никогда сам не участвует в деле, действует через других людей. И прямых улик против него у нас практически нет. А мои предположения и догадки не в счет — суду нужны верные доказательства. Но на этот раз я все-таки постараюсь их добыть. Хотя это и очень непросто!
— Вы лично знакомы с ним? — спросил лорд Хэрриш. — Встречались с профессором?
— Да, один раз, — кивнул Шерлок, — столкнулся с ним во время недавнего расследования… Это человек средних лет, высокий, однако плечи сильно покатые, сутулые, вероятно, от постоянного сидения за письменным столом. Лоб большой, выпуклый, белый; лицо гладко выбритое, бледное, холеное; глаза темно-серые, запавшие, колючие, неподвижные. Они буквально впиваются в вас! Очень цепкий, глубокий, пронзительный взгляд, пробирает до самых костей. Что еще? Его большая голова выдается чуть вперед и иногда медленно, по-змеиному, раскачивается из стороны в сторону — не самое приятное зрелище, скажу я вам.
— Какой мерзкий тип! — с чувством произнес лорд Хэрриш. — Прямо-таки удав!
— Мориарти больше похож на паука, — спокойно ответил Холмс, выпуская в потолок очередную густую струю дыма, — сидит в центре своей паутины и тянет за тонкие ниточки. А бедные мухи, попавшие в его липкую сеть, покорно дергаются. И в конце концов становятся его добычей.
Лорд Хэрриш скривился: созданный Холмсом образ получился омерзительным и вызывал естественное отвращение.
— Как вы планируете поймать профессора? — спросил главный хранитель Тауэра.
— Предлагаю устроить засаду прямо в хранилище, — ответил Холмс. — Две соседние камеры там свободные, верно? Вот в них мы и спрячемся. В одной — яс доктором Ватсоном, а в другой — вы с полковником Эдвардсом. Камеры, конечно, маленькие, но по два человека в них вполне поместятся.
— И мы станем ждать, когда бандиты закончат свою работу и проникнут в хранилище, — понимающе кивнул лорд Хэрриш. — Чтобы взять их прямо на месте преступления… Ладно, я согласен. Хотя находиться в этих каморках весьма и весьма неприятно.
— Придется терпеть, — пожал плечами Холмс, — до тех пор, пока лаз не будет готов. Мориарти надо взять в самый последний момент, когда он уже проникнет в сокровищницу и возьмет в руки королевскую корону. Тогда доказательства будут, что называется, неоспоримыми, и ничто уже не спасет его от правосудия. Профессор надолго сядет в тюрьму, как и его сообщники. Однако следует иметь в виду, что Мориарти в подземелье будет не один, а со своими подручными, и нам понадобится помощь полиции. Вчетвером с такой бандой нам ни за что не справиться! Несколько надежных полисменов можно поставить в соседнем коридоре — чтобы они по сигналу прибежали и помогли…
— Исключено! — решительно заявил сэр Хэрриш. — Никто не должен знать, где на самом деле хранятся королевские регалии. Мы позовем полицейских только в самом конце, когда возьмем профессора. Тогда и передадим его, как говорится, с рук на руки стражам порядка. У вас, мистер Холмс, ведь есть хороший знакомый в Скотленд-Ярде, верно? Инспектор Лестрейд, кажется? Его и попросим прибыть в Тауэр, чтобы официально арестовать Мориарти и доставить его и других преступников в тюрьму. А до того — действуем сами.
— Но, возможно, тогда кому-то из них удастся сбежать в темноте и неразберихе, — заметил Холмс. — И скрыться в подземном лабиринте…
— Пустое! — махнул рукой сэр Хэрриш. — Наша задача — безопасность королевских сокровищ, и если мы возьмем Мориарти, то с этим будет все в порядке. Раз профессор — глава криминального мира Англии, то без него бандиты не осмелятся снова лезть в Тауэр. Полагаю, нет необходимости арестовывать всех членов шайки, достаточно двух-трех. И уже они выдадут своих сообщников. В конце концов, это не наша забота — бегать за похитителями по подземелью работа полиции, вот пусть она этим и занимается! Если в ходе расследования мы схватим Мориарти и парочку-тройку его сообщников — отлично, меньше будет убийств и грабежей на улицах Лондона, если возьмем только одного профессора — тоже хорошо. Мы с вами, мистер Холмс, люди опытные, с оружием, полагаю, как-нибудь справимся!
Шерлок помолчал, затем кивнул — что ж, пусть будет так. Вчетвером — значит, вчетвером.
— Альму мы тоже возьмем с собой, — показал на меня Холмс, — пригодится. Это очень храбрая и умная собака!
Лорд Хэрриш пожал плечами — не возражаю! Затем задумчиво пожевал тонкими, сухими губами и негромко произнес:
— Жаль, что у доктора Ватсона не будет возможности рассказать своим читателям об этом расследовании, и все лавры, надо полагать, достанутся не вам, мистер Холмс, а полиции — тому же инспектору Лестрейду, полагаю. Ведь именно он арестует Мориарти…
— Ничего, — слегка улыбнулся Шерлок, — для меня главное — поимка профессора, а газетная слава пусть и правда достанется инспектору. Не возражаю.
Лорд Хэрриш кивнул:
— Но награду вы все-таки получите — от меня лично, как от хранителя королевских сокровищ. Я имею на это право.
Шерлок благодарно склонил голову, затем добавил:
— Давайте, сэр, вернемся к этому вопросу потом, когда все закончится. Не следует забегать вперед.
Лорд Хэрриш кивнул в знак согласия — верно, не следует. План по поимке Мориарти, таким образом, был обсужден и согласован, оставалось только воплотить его в жизнь. Я тоже была довольна — меня берут с собой, я смогу принять участие в этом важном расследовании. Это же такая честь — спасти от грабителей корону самой королевы Виктории! И другие сокровища. Главное — не спугнуть преступников раньше времени, чтобы они угодили прямо в нашу ловушку. Если, не дай бог, они что-то заподозрят, бросятся наутек, поймать их в подземелье будет непросто. Там же такой лабиринт, такая сеть старых ходов и водостоков…
Поимку Мориарти назначили на ближайшую ночь — как раз к этому времени, по расчетам Холмса, бандиты закончат копать и проникнут в подвалы Тауэра. Значит, у нас есть еще немного времени на подготовку. Когда все детали были окончательно уточнены, лорд Хэрриш поднялся с кресла:
— Извините, господа, мне пора. Дела!
Холмс проводил его до дверей, затем вернулся в гостиную. Вид у него был очень довольный.
— Ну, — сказал он, потирая руки, — завтра мы поквитаемся с Мориарти! Пусть ответит за все свои злодеяния. Ты рада, Альма?
Я гавкнула: конечно, поймать профессора и его сообщников — это великое дело, но мне лично, помимо этого, хочется еще наказать кота Бальтазара. Есть за что! Даже очень! Конечно, вряд ли сам Бальтазар или его помощники, Пигсли, Труди и Ганси, будут там, в подземелье, но, может быть, удастся выяснить с ними отношения немного позже, когда Мориарти уже сядет в тюрьму… Без своего злобного хозяина Бальтазар не будет таким грозным и страшным, и я с ним вполне справлюсь. А с братьями-близнецами Труди и Ганси поговорит, как всегда, доберман Гилмор, попрошу его об этой небольшой услуге. Пусть объяснит им, какими делами можно заниматься приличным уличным котам, а какими — никак нет. Совсем необязательно усатому бродяге быть разбойником, есть и другие, вполне достойные занятия для него. Или, по крайней мере, можно просто жить, не нарушая законов улиц. Как живет, скажем, мой друг Барти и тысячи других бродячих котов.