ессор ночью, как предполагает Холмс, решит покинуть свое убежище и выбраться на речную пристань, чтобы незаметно скрыться на паровом катере. Но главарь лондонских преступников, видимо, опасается полицейских псов, которых могут пустить по его следу. Тогда хвостатые бродяги отвлекут собак и дадут ему возможность уйти вместе с Бальтазаром. А потом усатых разбойников, надо полагать, просто бросят на пристани — пусть спасаются сами. Что же, это вполне в духе Мориарти и его хитрого черного кота.
Я вернулась в любимое кресло и еще немного подремала, потом к нам спустился доктор Ватсон и позвал меня — пора выходить. Мы покинули нашу уютную квартирку и вышли на ночную Бейкер-стрит. Погода значительно улучшилась, даже луна выглянула из-за облаков. Я сочла это добрым знаком — легче поймать Мориарти. Мы почти целый час добирались до нужного места (найти кеб в это время суток почти невозможно) и около полуночи, как договорились, пришли к Лондонскому мосту, а затем спустились к Темзе.
От темной речной воды несло сыростью, гнилью и протухшей рыбой, и еще я отчетливо чувствовала густой запах дегтя, им пропитывают днища рыбацких лодок. На причале никого не было, если не считать какого-то старого моряка, понуро, с низко опущенной головой, сидящего на канатах — сгорбленного, с дрожащими руками. Он был в черном морском кителе, явно знававшем лучшие времена, на голове — мятая фуражка, на шее — потертый, весь в дырках, платок. Старик курил дешевую глиняную трубку и время от времени натужно, надрывно кашлял. В руках моряк держал крепкую палку, напоминавшую дубинку.
— Сэр, не найдется ли у вас пары пенсов для отставного комендора Ее Величества? — спросил старый морской волк грубым, сиплым голосом, как только увидел Ватсона. — Я тридцать лет прослужил в королевском флоте, а теперь, в самом конце плавания, стал никому не нужен.
Доктор Ватсон порылся в карманах, нашел двухпенсовую монетку и протянул несчастному старику.
— Благодарю вас, сэр, — просипел моряк и снова глухо, натужно закашлял. — Дай бог вам счастья и здоровья!
— Вам надо в госпиталь, — участливо произнес доктор Ватсон, — вы очень больны…
— Да кому я там нужен! — раздраженно махнул рукой старик. — Кто я такой? Развалина, дырявая посудина, выкинутая на берег. Отставлен за ненадобностью, списан подчистую! Нет, дорогой сэр, если уж помирать, так лучше здесь, на воздухе, а не в вашей вонючей больнице для бедных — как какая-то сухопутная крыса.
И моряк протяжно, хрипло рассмеялся. Я подошла к нему поближе, принюхалась и приветливо завиляла хвостом. Маскарад, разумеется, не смог меня обмануть — я почти сразу же почувствовала, что это Шерлок Холмс. И теперь дала ему это понять. Тем не менее великий сыщик продолжал играть свою роль (бесспорно, талантливо!) — очевидно, для доктора Ватсона. По всей видимости, это его забавляло.
— Какая у вас прелестная собачка, — очень натурально, по-стариковски просипел Холмс, поглаживая меня по спинке. — Наверное, дорогая?
— Альма не моя, — рассеянно ответил доктор, — моей хорошей знакомой, миссис Хадсон. Скажите, сэр, вы не видели здесь джентльмена — худого, высокого, в сером твидовом костюме? Мы должны были встретиться с ним на этом месте…
— Нет, сэр, не видел, — покачал головой Шерлок. — А это, случайно, не он там идет?
— Где? — резко обернулся доктор Ватсон.
Но никого, разумеется, не было. А когда вновь посмотрел на старика, то на его месте уже сидел смеющийся Холмс: он снял мятую фуражку с седым париком, выпрямился — и вместо пожилого больного человека появился наш любимый сыщик. Морщины на его лице чудесным образом разгладились, а голос стал обыкновенным, как всегда, бодрым, веселым и слегка ироничным.
Глава шестнадцатая
— Извините, мой дорогой друг, что слегка разыграл вас, — произнес Шерлок. — Я слишком хорошо известен местным бандитам, вот и приходится менять внешность. Отчасти, кстати, это и ваша вина — благодаря вашим чудесным запискам о наших совместных расследованиях меня, похоже, знает уже весь преступный мир Англии. А сейчас извините — пора мне снова стать отставным комендором, чтобы не спугнуть нашего гостя, профессора Мориарти. Полагаю, он скоро прибудет, причем не один, а со своим подручным. Поэтому вам, дорогой друг, лучше укрыться с Альмой вон за тем сараем, там вас никто не увидит. И приготовьте, пожалуйста, свой револьвер — на всякий случай.
Мгновение — и великий сыщик исчез, на канатах снова сидел старый, больной моряк, опирающийся на крепкую, толстую палку и отрешенно куривший. Доктор Ватсон потащил меня прятаться, и мы укрылись среди старых пустых бочек за деревянным сараем, в котором, судя по запаху, хранили лодки — оттуда невыносимо несло дегтем и масляной краской. Мы притаились и стали ждать гостей.
Сидеть в засаде было невыносимо скучно и довольно неприятно из-за отталкивающего запаха воды, да и от лодок в сарае ужасно воняло дегтем. Страшно не люблю его — забивает нос, ничего не могу потом чуять. Да еще туман стал постепенно сгущаться. Очень не вовремя: под его прикрытием профессор Мориарти мог незаметно скрыться от нас. Ищи его потом! Темза — река большая, есть где пересидеть до утра: по обеим сторонам — много старых доков, грузовых причалов и ремонтных мастерских. Прочесывать реку до Гринвича и Блэкуолла — занятие совершенно бессмысленное, на это у нас нет ни времени, ни сил. А привлечь полицейских для облавы и задержания мы не могли — никто не должен знать, что случилось.
Вся надежда была на то, что профессор не узнает Шерлока (отличный маскарад!) и подойдет достаточно близко, чтобы Холмс мог схватить его. А мы с Ватсоном займемся его помощником. Мориарти не должен уйти ни при каких обстоятельствах, ни налегке, ни тем более — с королевскими регалиями! Еще я надеялась на помощь лорда Хэрриша и полковника Эдвардса: они люди решительные, не дадут преступникам скрыться в ночи.
Мы с Ватсоном устроились относительно неплохо: доктор сел на старую пустую бочку и привалился спиной к дощатой стенке, я пристроилась у его ног. Нас никто не видел, зато мы отлично видели причал — его, к счастью, освещал фонарь, качающийся на одиноком столбе. Было ветрено, сыро, по воде бежали холодные волны… У кромки причала сидел Шерлок Холмс, изображая старого моряка, — сгорбленного, больного, безразличного ко всему на свете, рассеянно глядящего куда-то вдаль…
К сожалению, луна, вначале замечательно освещавшая Темзу, вскоре скрылась за облаками, стало гораздо темнее. К тому же заметно похолодало, по речной глади поплыл густой туман. Я недовольно зарычала: в этой серой мгле профессор Мориарти может легко уйти от нас. Наползавшая на берег мокрая вата мне совсем не нравилась — не люблю промозглой сырости! Я стала даже слегка дрожать — и от холода, и от волнения. Доктор Ватсон взял меня на руки и стал успокаивающе поглаживать. Я прижалась к нему и вскоре согрелась, да и ему со мной было намного теплее и уютнее.
Время шло, а Мориарти все не появлялся. Зато я услышала, как в темноте осторожно, неслышно пробираются по соседним сарайным крышам трущобные коты. Точнее, даже не услышала, а почуяла их: от уличных бродяг сильно несло помойкой. Это прибыла группа кошачьей поддержки под предводительством рыжего Пигсли. Значит, и Труди с Ганси где-то здесь, а еще — сам Бальтазар, верный помощник профессора. Наверное, он затаился среди сараев, но в нужный момент вылетит из своего убежища и побежит на катер, чтобы скрыться вместе со своим хозяином. Ох, не упустить бы его в этом сплошном тумане! Не видно же почти ничего…
Наконец вдалеке послышался стук паровой машины. Туман существенно заглушал шум, но я все равно услышала, причем задолго до того, как паровой катер возник из молочной мглы. И подала знак доктору Ватсону — пару раз ткнулась носом в руку. А то он, устроившись на старой бочке, уже начал потихоньку дремать. Удивительная способность — засыпать в любом месте и в любое время! Впрочем, для военного врача, кем Джон Ватсон являлся раньше, это очень полезная привычка.
Я спрыгнула на причал и осторожно пошла вперед — приготовилась к драке. Доктор достал из кармана револьвер и тихо взвел курок. Катер постепенно приближался, его шум становился все отчетливее. Холмс тоже, я уверена, слышал его, но позы своей не менял — все так же неподвижно сидел на канатной бухте и не спеша курил трубку.
Через несколько минут небольшой черный кораблик с красно-белой трубой подошел к причалу и встал боком. Из него легко выпрыгнул молодой высокий парень и что-то сказал шкиперу, стоявшему за штурвалом. О чем они говорили, я не разобрала, туман мешал, но догадалась, что пожилой мужчина за штурвалом — владелец судна, а парень, надо полагать, его помощник. Возможно, это были отец и сын, такое нередко встречается среди речников, занимающихся пассажирскими и грузовыми перевозками по Темзе.
Парень подошел к Холмсу, потряс его за плечо и что-то сказал, Шерлок нехотя поднял голову и удивленно посмотрел: кто это меня беспокоит? А затем завел знакомую песню про старого комендора, тридцать лет прослужившего в королевском флоте, а теперь ставшего никому не нужным, и попросил пару пенсов на выпивку. Однако парень на это только махнул рукой: не до тебя, старик! И вообще — проваливай отсюда, здесь тебе не место.
Холмс медленно поднялся, опираясь на палку, и приготовился уже идти, но вдруг замешкался — стал выколачивать трубку о канатную бухту. Молодой человек уже забыл о нем, отвернулся и занялся швартовкой катера. И тут Шерлок с необычной быстротой и ловкостью подскочил к нему и огрел по затылку дубинкой. Парень, коротко вскрикнув, повалился на причал. Шерлок отступил в сторону и встал в темном месте, куда не доставал свет одинокого фонаря. И приготовился к следующему раунду.
— Эй, Джек, — раздалось из катера, — что ты там возишься?
Ответа, разумеется, шкипер не получил. Тогда тоже вылез на причал и вразвалочку, что выдавало в нем настоящего моряка, подошел к лежащему.
— Джек, что с тобой? — спросил удивленно. — Чего это ты тут разлегся? Вставай-ка давай!