воздух под его ногами и сразу же за сгорбленной спиной, но невозможно было понять, повредило ли ему хоть что-нибудь. Литцманн еще немного погонял его потоками пуль из своих грохочущих пулеметов, но без особого результата. Канониры как безумные крутили ручки, поворачивая «эрликон». В воду сыпались раскаленные гильзы.
Гигант появился снова, подняв над головой кусок льда величиной с трактор, и замахнулся.
– Внимание! – заорал Рейнхардт. – Руль влево! Полный назад!
– Совсем как Полифем, – усмехнулся второй помощник.
Ледяная глыба с шумом пронеслась над палубой и рухнула в десяти метрах от борта, подняв столб воды и разбитого льда. Субмарина покачнулась, большой кусок льда разбился о рубку, сбив с ног артиллеристов. Наводчик втянул голову в плечи и, покрутив рукоятки, нажал на спуск. Носовое орудие выплюнуло огненную струю, цель потонула в дыму, фонтанах осколков и распыленного снега. На залив и корабль посыпался град обломков. Когда все успокоилось, Рейнхардт выглянул из-за волнореза. Всё вокруг – берег и скалы – было забрызгано окрашенным в красный цвет снегом и грудами напоминавших малиновый сорбет кристалликов, которые только теперь начали таять и течь, будто кровь.
Над заливом разнесся победоносный вопль.
– Ладно. Артиллеристам оставаться на своих постах. Понтон и двух человек для высадки, – крикнул Рейнхардт. – Боцман, выдать три автомата. Господин Вихтельман, будьте готовы в любой момент принять нас на борт. И пусть кто-нибудь разбудит доктора.
– Матрос ранен! – послышался крик со стороны носовой башенки.
– Что случилось?
– Это Френссен, герр обер-лейтенант. Его швырнуло на люк хранилища боеприпасов. Он без сознания, но, похоже, жив. У него разбита голова.
– Отправьте вниз, пусть доктор его перевяжет.
– Вам не стоит туда идти, – сказал Вихтельман. – Вряд ли разумно командиру отправляться на разведку. Пойду я с боцманом и…
– Нет, господин второй помощник. Может, это и нелегко объяснить, но мне хочется хотя бы раз поступить по-людски. Понимаете? Не расстрелять оказавшегося за бортом, не сжечь беззащитный катер, не повесить пленников, но повести себя по-человечески. Например, ответить на призыв о помощи и кого-то спасти. Не для того, чтобы тут же его ограбить, забить или отправить в лагерь и сделать из него мыло. Я хочу хоть раз в жизни поступить как человек, понимаете? Меня преследует мысль, будто меня заставили участвовать в некоей бесчестной игре.
Рейнхардт застегнул пояс с капитанским пистолетом, повесил на плечо автомат и взял еще подсумок с пятью магазинами.
Над скалами вдруг снова разнесся отчаянный стон и возглас: «Люди, помогите! Спасите!»
Земля слегка задрожала, по заливу пробежали волны.
– Идем. Боцман, возьмите еще веревку и гранаты. Кто идет с нами?
– Фангхорст, господин первый помощник.
Они осторожно карабкались среди скал, увязая в снегу, ссутулившись и спотыкаясь, будто отвыкшие от твердой почвы под ногами. Тяжело дыша, Рейнхардт добрался до вершины утеса и снял со спины автомат.
– Откуда доносится этот крик?
– Вон оттуда. Из-под той скальной стены, видите?
Перед ними возвышалась мрачная стена с неглубокой пещерой. Именно из нее доносился крик.
Рейнхардт передернул затвор и повесил автомат на грудь.
– Там что-то движется. Мы с боцманом идем с флангов, вы, Фангхорст, замыкающим. Без приказа не стрелять.
– Что-то оттуда течет, видите? Из-под того навеса. От него идет пар, и земля выглядит будто выжженная.
Они подошли к пещере с обеих сторон, вдоль стены. Рейнхардт присел и осторожно заглянул под навес, в тот самый момент, когда оттуда раздался оглушительный крик. Поморщившись, обер-лейтенант тут же отшатнулся, потом заглянул еще раз. Из пещеры вытекла струйка едко пахнущей дымящейся жидкости. Казалось, будто соприкасаясь с ней, камни кипят, исходя паром.
Под скальным навесом лежал голый мужчина, распятый на скалах. Руки его были скованы кандалами, а сверху, откуда-то с потолка пещеры, сочилась вонючая дымящаяся жидкость, прямо на покрытое красными ожогами лицо. У его головы стояла на коленях полуобнаженная девушка со спутанными волосами, всю одежду которой составляла какая-то невероятно грязная и драная тряпка. В руке она держала чашу, пытаясь поймать струйки жидкости и защитить голову мужчины. На предплечьях у нее были такие же гноящиеся шрамы, как и на лице и груди мужчины. Чаша дрожала в руках. Волосы падали на измазанное грязью лицо, и Рейнхардт видел только глаза. Большие и испуганные.
– Помогите, прошу вас… Это мой муж, яд сейчас перельется через край, мне нужно опорожнить чашу… Умоляю… Помогите нам…
Чаша действительно уже почти заполнилась. Наклонившись, девушка выплеснула вонючую жидкость из пещеры, но несколько капель тут же упали на лицо мужчины, образуя дымящиеся язвы. Тот конвульсивно выгнулся и пронзительно закричал. С потолка посыпался песок, земля задрожала.
– Боцман, возьмите у нее чашу, – сказал Рейнхардт. – Спокойно, мы вам поможем. Сядьте. Что это? Что за жидкость?
– Это яд… Там змея… Ее яд стекает на лицо моего мужа, день за днем, год за годом. Я собираю яд в чашу, когда она наполняется, выливаю… Год за годом…
– Что она несет, господин первый помощник?
– Не знаю, но там наверху в самом деле что-то шевелится. Подождите, самое главное – оковы.
– Может, принести ацетиленовую горелку с корабля?
– Жаль времени. Эти цепи опутывают скалу и заканчиваются за той стеной. Может, их взорвать?
– А пещера не обрушится?
– Она прочная, а это всего лишь граната. Там сзади есть большая полость. Перепада давления не будет.
Рейнхардт пробрался за скалу, просунул гранату между звеньями цепи, отвернул колпачок с рукоятки, вывел наружу вытяжной шнурок и привязал к кольцу кусок веревки, после чего нашел влажную глину и слепил из нее затычки для ушей, чтобы предохранить мужчину. Затем они обвязали ему ноги веревкой и отвели девушку под скалу.
– Придется вылить эту дрянь, – предупредил боцман. – Воняет как аккумуляторная кислота и иприт, вместе взятые. Сейчас перельется через край.
– Ну так выливайте, ничего не поделаешь.
Рейнхардт осторожно заглянул наверх пещеры, и ему показалось, что он видит плоскую треугольную голову величиной с радиатор грузовика, неподвижную, будто у крокодила в гамбургском зоопарке. Из раскрытой пасти редким отравленным дождиком капал яд. Обер-лейтенанту почудились бледно-желтые глаза размером с дыни.
– Я не смогу держать чашу, когда мы будем взрывать гранату. Можете прогнать эту скотину?
Рейнхардт выпустил в воздух оглушительную очередь из автомата, после чего дернул за веревку, и оба выбежали из пещеры. Он успел заметить, как наверху что-то судорожно дернулось, разворачиваясь, будто гигантская спущенная пружина.
Грохнуло, когда Рейнхардт был уже почти уверен, что граната не сработала. Сперва они увидели оранжевую вспышку, затем из пещеры повалили клубы дыма. Они потянули за веревку, вытаскивая лежащего на спине мужчину на свежий воздух. Тот был без сознания, разорванные цепи волочились за ним по земле.
Вдвоем они потащили его по траве в сторону утеса. Девушка шла за ними, спотыкаясь от усталости и всхлипывая. Они успели пройти половину пути, когда Рейнхардт, бросив взгляд через плечо, увидел огромную искалеченную чешуйчатую морду, выезжающую из пещеры подобно атакующему танку. Фангхорст опустился на колено и начал стрелять.
Рейнхардт опустил раненого и, подняв автомат, нажал на спуск. Боцман замахнулся и послал шипящую гранату прямо под надвигающуюся башку.
– Ложись!
Воздух содрогнулся от взрыва, сверху посыпались камни, куски дерна и глыбы льда. Преследуемая очередными потоками пуль змея развернулась и нырнула вглубь пещеры. Рейнхардт встал и отстегнул магазин.
– Уже? Пустой? Быстро, однако. Не уверен, попал ли я в эту тварь. С училища не держал в руках автомат.
– А я вообще никогда из него не стрелял, – сказал Фангхорст. – В училище нам дали маузеры. Будто на охоту.
– Сматываемся отсюда. А где наш спасенный?
Мужчина исчез. Столь же бесследно пропала и его подружка. Они остались одни.
– Глупо как-то вышло, – подытожил Рейнхардт. – По крайней мере, хоть ноги размяли.
– Яд стекал ему на лицо?! – спрашивал Френссен. Голова его была забинтована, швы под глазом заклеены пластырем, но он весь дрожал от волнения. – Женщина подставляла чашу?!
– Я же вам говорю.
– Господи, герр обер-лейтенант, вы хоть понимаете, что натворили?
– Мы освободили подвергавшегося пыткам человека, который звал на помощь, – сухо заметил Рейнхардт, набивая трубку.
– Ведь это был Локи! Локи! Бог-обманщик, которого заковали в цепи, чтобы он не вызвал конец света и всеобщую гибель! Это он призовет Рагнарек – век тьмы и последней битвы, в которой исчезнет все! Погибнут боги – и весь мир погрузится во мрак!
– Ничего не поделаешь. Что случилось, то случилось. Не отчаивайтесь. Какое вам дело до конца света скандинавских богов? Нам нужно лишь найти этот самый Биврест и убраться отсюда.
– Господин обер-лейтенант! Радиосигнал! Очень сильный!
Рейнхардт помчался на центральный пост, перепрыгивая через ступеньки.
– На какой частоте?
– Гм… – пробормотал радист. – Передача идет на всех частотах. В звуковом диапазоне.
– Давай на громкоговоритель!
Сперва послышался треск, будто от потертой грампластинки, затем раздался монотонный голос:
– Локи вызывает командира УЛФ. Локи вызывает командира УЛФ…
– Командир УЛФ, обер-лейтенант Рейнхардт слушает.
– Я хотел бы поблагодарить… Вы меня спасли. Мы можем поговорить?
– Мы же разговариваем.
– Нормально, с глазу на глаз. Я жду на берегу. Конец связи.
– Господин обер-лейтенант, не ходите! Это обманщик! Бог зла!
– У меня уже есть опыт, Френссен. Точно такой же вешал мне рыцарский крест на шею. Я выхожу на мостик. Закрыть все люки. Я иду в первую зенитную башенку. Если не отзовусь по интеркому – значит, я погиб. В таком случае идите на погружение и уходите из залива. Вихтельман, берете командование на себя.