— И чего ты хочешь взамен, мздодатель недоделанный? Мою душу?
— Всего лишь дружбы, господин полковник, — широко улыбнулся Эрик. — И небольшого административного понимания. Мы бы хотели, чтобы наша рота осталась отдельным, самостоятельным подразделением. Чтобы Вы не ставили нам в командиры очередного напыщенного индюка или клинического идиота вроде рыцаря Нэйвика. И чтобы командование ротой осталось за нами, тремя старшинами. Мы уже сработались.
— Три старшины на одну роту — это многовато, даже для Ордена, — проворчал Курц, но глаза его уже хитро блестели. — Обычно и одного хватает, а то и толкового сержанта. Но деньги… деньги мне действительно нужны. И срочно.
Он задумался на минуту, барабаня пальцами по столу.
— Хорошо. Я издам приказ о преобразовании вас в специальную сапёрную роту. Якобы для штурма замков и прочих сложных инженерных работ. В составе такой роты может быть сколько угодно простолюдинов, и ни один рыцарь по доброй воле к вам служить не сунется — работа грязная, неблагородная, опасная. А три командира-специалиста для такой специфической роты — это вполне нормально и объяснимо.
— Письменный приказ, господин полковник, — тут же вставил Мейнард, верный своей педантичной привычке.
Курц усмехнулся.
— Люблю порядок и предусмотрительность. Молодец, здоровяк. Не зря Пацци на тебя ругался.
Он ловко набросал на листе гербовой бумаги соответствующий приказ, поставил свою размашистую подпись и тяжёлую полковую печать.
— Обмен?
Эрик молча выложил на стол увесистый мешок с монетами. Мейнарод получил приказ. Сделка состоялась.
Нас отправили на границу Ордена, ближе к горам, в старый, полуразрушенный форт километрах в двадцати от Плеевы. Вокруг только фермы да распаханные, но еще не засеянные поля, кое-где покрытые снегами. Захолустье, одним словом. Но здесь, по крайней мере, было тихо и спокойно.
И, что удивительно, в ведомстве полковника Курца действительно царили порядок и дисциплина, по крайней мере, в финансовых вопросах. Нашей роте впервые за всё время службы исправно выплатили жалование и выдали деньги на содержание и обустройство. Сумма была не бог весть какая, но сам факт… это было непривычно и приятно.
Глава 22Выдох, вдох
Мы по старой привычке тут же взялись за обустройство нового места службы.
На свои, уже изрядно пополнившиеся после приключений в крепости Двойной Луны, средства закупили у местных крестьян и ремесленников стройматериалы, починили прохудившуюся крышу форта, остеклили (и по местным меркам это дорого) окна казармы, сколотили крепкие двухъярусные нары вместо трухлявых старых. У окрестных фермеров раздобыли свежей соломы для матрасов и несколько десятков тёплых овечьих одеял.
Через неделю наша казарма снова напоминала приличное жильё, а не ночлежку для бомжей как до этого. Солдаты были довольны. Они уже привыкли, что под нашим командованием быт налаживается быстро, качественно и, что немаловажно, за наш счёт.
Совместная служба, пережитые опасности, постоянные стычки и наша неизменная, хоть и не всегда афишируемая, забота о них сплотили роту в единый, хорошо отлаженный организм.
Парни доверяли нам, пожалуй, больше, чем собственным семьям, которых у многих здесь, в этом чужом мире, и не было. Они знали, что у нас, их командиров, есть свои тайны и свои «скелеты в шкафу», но ценили то, что мы не бросаем их на произвол судьбы, не воруем их пайки и не рассматриваем их как пушечное мясо, как это делали многие другие командиры Ордена.
Большинство тех, с кем они вместе попали в эту мясорубку из другого мира, уже давно кормили червей на полях сражений или сгинули в безымянных могилах. Наши же бойцы были живы, сыты, обуты и одеты, ещё и при деньгах.
Однажды, в один из редких солнечных дней, к нам в форт нагрянула проверка от самого командора Ордена.
Какой-то ленивый, обрюзгший чинуша с вечно недовольным выражением лица и бегающими глазками.
Мейнард тут же устроил показательные «тяжёлые физические тренировки», солдаты с преувеличенным усердием и громкими криками таскали тяжеленные бревна и маршировали по плацу, покрываясь настоящим потом и пылью.
Я, в свою очередь, пока проверяющий торчал на улице, велел убрать из казармы всё новое и красивое, оставив только самое необходимое и старое, чтобы создать у проверяющего впечатление суровой, почти нищенской солдатской жизни.
Эрик же, недолго думая, метнулся на соседнюю ферму и «организовал» у знакомых крестьян бочонок отменного местного пива и целый копчёный окорок, которыми и угостил важного гостя после «тщательного» осмотра.
Тот быстро успокоился, расслабился, подобрел и в своём служебном журнале начертал, что службу солдаты в форте номер такой-то несут исправно, хоть и в тяжелейших условиях, но против Ордена и своего непосредственного командования не бунтуют, а значит, командиры — молодцы, держат дисциплину.
Получив ящик местного вина в качестве «материальной благодарности» от Эрика, проверяющий отбыл восвояси, пообещав доложить командору о нашем рвении. Рота вздохнула с облегчением, жизнь вернулась в привычное, размеренное русло.
Так прошла зима. Незаметно подкралась весна, снег на полях окончательно растаял, земля задышала теплом и влагой, на деревьях набухли почки. И вот однажды, когда солнце уже ощутимо припекало, а в воздухе пахло молодой травой и цветущими садами, по пыльной дороге мимо нашего форта промчался всадник. Он не кричал, не махал руками, не трубил в рог. Просто скакал во весь опор, пригнувшись к шее взмыленной лошади, а на его копье, как зловещий цветок, трепетал на ветру привязанный кусок ярко-красной ткани.
В армии Ордена Ре Бахтал это означало только одно.
Война.
Погоня за одиноким всадником, мелькнувшим на горизонте, как привидение, и так же быстро растворившимся в утренней дымке, предсказуемо окончилась ничем.
Мы за ним погнались, но пешком. Пешком коня не догнать, а местность, изрезанная оврагами и перелесками, играла ему на руку.
Весна в этих краях, как оказалось, была дамой капризной и весьма неаккуратной.
— Ну и хрен с ним, с этим летучим голландцем, — сплюнул я, оттирая грязь с лица. — Похоже, он не горел желанием с нами знакомиться. Поехали в Плееву, может, там хоть какие-то новости узнаем, кроме прогноза погоды от местных ворон.
Плеева, ближайший крупный город и административный центр этого участка владений Ордена, встретила нас гулом и суетой, не свойственной обычному провинциальному захолустью. На главной площади, где обычно торговали всякой снедью да местными поделками, сейчас толпился народ, возбуждённо переговариваясь. В центре, наскоро сколоченном помосте, стоял глашатай в ливрее Ордена и зычным, хорошо поставленным голосом зачитывал какой-то указ.
— … и посему, доблестный Орден Ре Бахтал, не в силах далее терпеть наглые провокации и посягательства на свои исконные земли со стороны вероломного Альянса Солнечный Чектори, объявляет оному Альянсу войну! Да поможет нам наш бог-покровитель и братья его, смотрящие на нас с небес и да сопутствует удача нашему праведному оружию!
Слова «война» и «Альянс Солнечный Чектори» повисли в воздухе, как топор палача. Я переглянулся с Эриком и Мейнардом. Кажется, наша «тихая гавань» в Ущелье Двойной Луны вот-вот превратится в эпицентр бури.
— Альянс Солнечный Чектори… — задумчиво протянул Эрик, его глаза сузились, сканируя толпу. — Это тринадцать герцогств, объединённых под одним знаменем. У них рыцарей, как у дурака махорки, и воины весьма недурственные, если верить слухам. Главная их проблема — хроническая нехватка земель. А мы, получается, сидим как раз на границе с ними. И захотят они завоевать, считайте, эту часть Кайенна, для чего вытащят из старых учебников истории какие-нибудь лживые политические обоснования, дескать эта земля исконно им принадлежала, а мы тут оккупанты и агрессоры. Классика.
— Вот оно и наше везение, проявило себя, — хмыкнул я. — Интересно, о каком оскорблении вещал глашатай? Наверняка какая-нибудь очередная «оскорблённая честь» или «спорная территория размером с мой огород».
Эрик кивнул.
— Я останусь здесь, попытаюсь пробраться в штаб Курца и разузнать детали. Информация — тоже оружие, причём иногда посильнее меча. А вы с Мейнардом не теряйте времени, пройдитесь по рынку. Закупите провизии для роты, пока цены не взлетели до небес. И… — он на мгновение задумался, — присмотритесь к инструментам. Наша рота хоть и числится сапёрной по бумагам, из инвентаря у нас только боевое оружие да пара ржавых лопат, которые мы у крестьян купили занедорого.
Мейнард, до этого мрачно созерцавший суету, оживился.
— Правильно, Эрик! Давно пора! Какие мы к чёрту сапёры без кирок, лопат, топоров и пил? Это не армия, а сборище вооруженных бродяг.
Рынок уже гудел, как растревоженный улей. Новость о войне разлетелась мгновенно, и цены на муку, зерно, соль и вяленое мясо поползли вверх с пугающей скоростью. Мы с Мейнардом, расталкивая локтями паникующих обывателей, принялись методично скупать все необходимое. Немец торговался яростно, сбивая каждый лишний сестерций, его лицо при этом выражало такую суровую решимость, что торговцы, поначалу пытавшиеся нажиться на военной истерии, быстро скисали и уступали. Я же больше следил за тем, чтобы нас не обвесили и не подсунули гнильё.
Помимо продовольствия, Мейнард настоял на покупке целого арсенала сапёрного инструмента: два десятка новеньких, сверкающих сталью кирок, столько же лопат с крепкими черенками, топоры, пилы, мотки верёвки, даже несколько тяжёлых кувалд.
— Война — это не только махание мечами, Ростик, — поучал он меня, деловито проверяя качество стали на очередной лопате. — Это еще и рытьё окопов, строительство укреплений, наведение переправ. Мы должны быть готовы ко всему.
Чтобы увезти все это добро, пришлось купить у знакомых крестьян, с которыми мы уже успели наладить кое-какие контакты, три крепкие телеги, запряженные выносливыми, хоть и не слишком резвыми мулами. Крестьяне, узнав о войне, лишь тяжело вздыхали, но от продажи не отказывались — лишняя монета в хозяйстве никогда не помешает, особенно в такие смутные времена.