Это оказалась небольшая, почти незаметная под наносами снега нора или вход в неглубокую пещеру, откуда действительно тянуло дымком и откуда доносились приглушённые голоса.
Орки. Они развели там костер, чтобы согреться, и, судя по всему, чувствовали себя в полной безопасности.
«Ленивые ублюдки, — мелькнула мысль. — Вместо того, чтобы прочёсывать местность, как им, вероятно, приказали, они решили отсидеться в тепле. Что ж, это их ошибка».
Глава 12Человек слова
Я вернулся к гномам, которые отставали от меня и жестами объяснил ситуацию. Лица воинов посуровели, в глазах блеснул хищный огонёк. План созрел мгновенно: я захожу первым, стараюсь вырубить кого смогу по-тихому, гномы за мной, добивают остальных. Главное, быстро и без лишнего шума.
Я воткнул в снег клевец, в тесноте норы он мне не поможет, вытащил свой меч. Гномы сжали в руках свои топоры. Глубокий вдох — и я нырнул в тёмный проём норы.
Внутри, при свете небольшого, чадящего костерка, сидели четверо орков. Они были заняты тем, что жарили на огне кусок какого-то мяса и о чём-то оживленно переругивались на своем гортанном языке. Мое появление было для них полной неожиданностью.
Я не стал медлить. Первый орк, сидевший ко мне спиной, получил удар рукоятью меча по затылку. Хруст шейных позвонков — и он мешком рухнул лицом в костер, подняв сноп искр. Двое других вскочили, хватаясь за оружие, но тут в пещеру ворвались Зобгин и Брор. Короткая, яростная схватка, больше похожая на рубку дров. Гномьи топоры мелькали в полумраке, с глухим стуком обрушиваясь на орочьи черепа и плечи. Я успел отбить удар корявого орочьего тесака и всадить свой короткий меч под рёбра третьему орку. Он захрипел, выпучив глаза, и осел на землю.
Четвёртый орк, самый молодой и, видимо, самый трусливый, видя, что дело пахнет жареным, попытался было броситься к выходу, но Брор, перехватив свой топор поудобнее, с размаху огрел его рукоятью по голове. Орк издал короткий, удивлённый писк и рухнул без чувств.
Все было кончено за какие-то полминуты.
Брор проверил «ударенного» и пробурчал что «этот живой».
Я стоял, тяжело дыша, чувствуя, как по венам разливается горячий, пьянящий адреналин. «Ачивка„Ночной Охотник“разблокирована, — пронеслось в голове. — Плюс три фрага и один пленный. Неплохо для начала».
Зобгин деловито обшарил трупы, собирая трофеи — несколько кривых ножей, пару медных колец и кожаный кошель с какими-то мелкими, ничего не стоящими побрякушками. Брор тем временем крепко связал оглушённого орка его же собственным ремнём.
— Что дальше, человек? — спросил Зобгин, вытирая лезвие топора о штаны убитого орка.
— А дальше, — ответил я, кивая на пленного, — будем разговаривать.
Пленного орка мы оттащили обратно в башню. Причём к остальным гномам мы его не потащили, устроились в боковом помещении.
Там гномы снова развели костёр (а я воздал должное тому факту, насколько мастерски они владеют огнём), при его свете пленника привели в чувство, отерев морду щедрой порцией снега.
Орк закашлялся, открыл глаза и, увидев окруживших его гномов и меня, оскалился, как волк, попавший в капкан. Он что-то злобно прорычал на своем языке и смачно плюнул в сторону ближайшего гнома. Тот, недолго думая, отвесил ему увесистую оплеуху. Голова орка дёрнулась, взгляд на пару секунд расфокусировался, но когда он пришёл в себя, в его глазах читалась уверенность, что его ждёт мучительная смерть, и он, похоже, был готов принять её с вызовом.
Я присел перед ним на корточки.
— Как тебя зовут, орк? — спросил я на всеобщем, который, как я знал, орки тоже худо-бедно понимали.
Орк удивлённо моргнул, но ничего не ответил, лишь снова злобно засопел.
— Говорить будем, или предпочитаешь, чтобы мои друзья-гномы немного поразмяли твои кости? — продолжал я спокойно, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и безразлично.
И тут произошло нечто странное.
Когда я произносил эти слова, я вдруг понял, что думаю не на всеобщем, а… на орочьем. Слова сами собой складывались в гортанные, рычащие фразы. Я не просто переводил, я думал на их языке. Ощущение было настолько неожиданным, что я на мгновение замолчал, пытаясь осознать произошедшее.
«Какого чёрта? — пронеслось в голове. — Сначала гномий, теперь орочий… Это что, еще один „подарок“ от той силы, что закинула меня в этот мир? Или это какая-то побочка от доспеха Анаи? Многоязычие, как скрытый перк? Забавно. И очень, очень кстати».
Я посмотрел на орка. Он всё ещё смотрел на меня с вызовом, но в его глазах появилось что-то дополнительное… недоумение?
Я решил рискнуть.
— Я спросил, как тебя зовут, — повторил я, на этот раз уже осознанно используя орочий язык, который, к моему удивлению, давался мне довольно легко, хоть и с некоторым акцентом. — И не советую тебе молчать. От твоих ответов зависит, увидишь ли ты следующий рассвет.
Вот теперь орк был по-настоящему удивлён. Его челюсть отвисла, а глаза округлились. Он явно не ожидал услышать родную речь от человека. Гномы, стоявшие вокруг, тоже переглянулись, не понимая, что происходит.
— Ты… ты говоришь на языке Истинных Воинов? — наконец выдавил из себя орк, и в его голосе слышалось недоверие.
— Иногда, — уклончиво ответил я. — Когда это нужно. Так как тебя зовут?
Орк помедлил, но потом всё же ответил:
— Гррхаш.
— Хорошо, Гррхаш, — кивнул я. — А теперь расскажи мне всё, что знаешь. О вашей армии. О ваших планах.
Гррхаш снова замолчал, его взгляд стал упрямым.
— Я ничего не скажу, человеческий выродок! — прорычал он. — Скоро придёт наш вождь Гхырр Великий, и он сдерёт с вас шкуры! Вы все умрёте!
— Может, и умрём, — согласился я на всеобщем. — Но ты умрёшь первым. И, поверь, это будет не быстро и не легко. Гномы умеют быть очень изобретательными, когда дело доходит до мести.
Я кивнул на Зобгина и Брора, которые тут же изобразили на своих лицах самое кровожадное выражение, на какое были способны, и поиграли своими топорами. Эффект был достигнут. Гррхаш сглотнул, и в его глазах мелькнул страх.
— Но, — продолжал я, меняя тактику, — есть и другой вариант. Ты расскажешь мне всё, что знаешь, честно и без утайки. И тогда, возможно, я сохраню тебе жизнь.
Орк недоверчиво посмотрел на меня.
— Ты лжёшь! — выплюнул он, отвечая на всеобщем. — Люди всегда лгут!
— Не все, — возразил я. — Я — человек слова. Если я даю обещание, я его держу. Расскажешь правду — будешь жить. Будешь врать или молчать — умрёшь. Выбор за тобой.
Я смотрел ему прямо в глаза, стараясь, чтобы мой взгляд был максимально убедительным. Орк колебался. Борьба между страхом смерти и недоверием к человеку была написана на его уродливом лице. Наконец, он тяжело вздохнул.
— Что ты хочешь знать? — глухо спросил он.
И он заговорил.
Сначала неохотно, обрывками, но потом, видя, что я внимательно слушаю и не перебиваю, всё более подробно.
Он рассказал о численности орочьей армии, которая осаждала Алатор — несколько тысяч воинов, не считая вспомогательных отрядов и рабов. Рассказал об их вожде, Гхырре Великом, жестоком и хитром военачальнике, который лично руководил войной и называет себя Горным Королём.
О том, что орки действительно не ожидали такого манёвра гномов на поверхность, и что буран застал их врасплох. Основные силы орков, по его словам, сейчас отсиживались в главной системе туннелей, пережидая непогоду. Их план был прост: дождаться окончания бури, а затем выйти на поверхность, найти выживших гномов и добить их. Их отряд был послан на разведку, чтобы найти возможные пути отхода гномов или другие выходы на поверхность. Но они, как я и предполагал, поленились выполнять приказ в такую погоду и решили отсидеться в той норе, где мы их и нашли, разведя костёр.
Гррхаш также упомянул, что недалеко отсюда, примерно в получасе ходьбы на восток, есть ещё один, не слишком известный орочий ход, ведущий с поверхности обратно в их туннели. Этот ход они использовали для выходов на поверхность и охоты на туров.
Я слушал внимательно, запоминая каждую деталь. Информация была ценной. Очень ценной. Она давала нам хоть какое-то представление о ситуации и, возможно, шанс.
Когда Гррхаш закончил, я некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Затем я повернулся к Зобгину и Брору, которые все это время стояли рядом, сжимая в руках топоры и с ненавистью глядя на пленного.
— Развяжите его, — сказал я спокойно.
Гномы уставились на меня, как на сумасшедшего.
— Что⁈ — прорычал Зобгин, его борода затряслась от возмущения. — Ты что, ума лишился, человек? Отпустить его? Он же тут же побежит к своим и всё им расскажет!
— Ну и что? Я дал ему слово, — так же спокойно ответил я, глядя гному прямо в глаза. — Я сказал, что если он расскажет всё, я сохраню ему жизнь. Он свою часть сделки выполнил. Теперь моя очередь. А я — человек слова.
Я снова повернулся к Гррхашу, который смотрел на меня с не меньшим удивлением, чем гномы.
— Ты свободен, Гррхаш, — сказал я и развязал его руки и ноги. — Беги. И передай своему вождю, что сэр Рос Голицын идёт за ним.
Орк, не веря своим ушам, смотрел то на меня, то на разъярённых гномов, которые, казалось, вот-вот бросятся на него, несмотря на мои слова. Затем, поняв, что это не шутка и не какой-то изощрённый способ поиздеваться над ним перед смертью, он медленно поднялся на ноги. Мгновение он ещё колебался, словно ожидая подвоха, а потом, с диким, нечленораздельным воплем бросился к выходу из башни и исчез в снежной мгле.
— За ним! — коротко приказал я Зобгину и Брору. — Пошли за ним, но не чтобы схватить, а посмотрим, куда он побежит. Это план такой, называется «Дочь турецкого паши». И проверим тот ход, о котором он говорил. Если он существует — завалим, чтобы ни одна тварь оттуда не вылезла.