Старик лишь махнул рукой, снова утыкаясь в свою трубку.
Следующим был Воррин. Его я нашел в общей казарме клана Железного Молота, где он пытался привести в порядок ту часть отряда, которая вернулась из блестящего похода. Лицо у старого гнома было мрачнее тучи.
— Ну что, Рос, отправляешься на поиски приключений на свою… голову? — спросил он без обычной своей хитринки в голосе. — Если что, это я про приказ короля. Рискованное это дело. Помнишь, ты не подданый короля. Понимаю, что сам тебя затащил в эту заваруху, но напоминаю, что ты вправе уехать в любой момент.
— Знаю, Воррин, — я присел рядом. — Но кто-то должен поискать изгоев. И, честно говоря, я не вижу других желающих, кроме себя.
Воррин вздохнул, покачал головой.
— Эти «отверженные»… Эйтри… О них ходят разные слухи. Говорят, их лагерь где-то в старых, заброшенных шахтах на северной границе наших гор, в так называемых «Плачущих Туннелях». Место гиблое, орки там кишмя кишат. Но и эти «тени» там не просто так обосновались. Значит, чувствуют себя в силах дать отпор. Или нашли что-то, что позволяет им выживать.
Он помолчал, потом добавил тише:
— Будь осторожен, Рос. Очень осторожен. Эти гномы озлоблены на весь мир, и на Алатор в первую очередь. Их изгнали, лишили всего. Они не будут рады гостю от нового короля, даже если ты придёшь с представителями короля и предложением мирных переговоров.
— Не хочу усложнять, я пойду один, — сказал я твёрдо. — Мне так проще всего.
Воррин посмотрел на меня долгим, тяжёлым взглядом.
— Ты уверен? Может, хоть Зобгина с Брором с собой возьмешь? Они парни надёжные, да и к тебе вроде как прониклись… уважением.
Я покачал головой.
— Нет. Это мой путь, моя ответственность. К тому же, если меня примут за шпиона, то чем меньше нас будет, тем лучше. Да и не хочу, чтобы другие кланы потом шептались, что Железный Молот якшается с «безродными». У вас и так репутация… специфическая.
Воррин криво усмехнулся.
— Это да… Специфическая. Ну, смотри сам, человек. Махал тебе в помощь. И вот, — он порылся в своей сумке и протянул мне небольшой, туго набитый кожаный мешочек. — Тут вяленое мясо, сухари, магический светильник, кремень с огнивом. Да! Возьми с собой воду, в туннелях жратву не найдёшь и воду, если встретишь, не пей. Бывают ручейки, которые протекают через залегания руд, они могут быть токсичными.
— Учту и спасибо за совет.
Он вздохнул:
— Не-гномы редко решаются на одиночное странствие по туннелям, тем более, что там можно встретить орков.
— Если там изгои, там нет орков. Спасибо за всё, Воррин.
— Да будет тебе, — отмахнулся старый гном, но в его глазах я увидел искреннюю тревогу. — Возвращайся живым, Рос. Иначе кому я буду рассказывать свои байки про «героические отступления»?
Я усмехнулся, пожал ему руку и вышел.
Пора было собирать свой «экспедиционный набор». Клевец, короткий меч, подаренный гномом-оружейником в Алаторе, который теперь казался продолжением руки, метательные ножи, кастет — на всякий пожарный. Древний чешуйчатый доспех Анаи, уже не раз спасавший мою шкуру. Немного еды, воды.
Карта туннелей, насколько она была подробной и точной в этих забытых богами местах.
Фонарь на масляной основе, который давал тусклый, коптящий свет, но лучше, чем ничего. Запас масла. Когда закончится, переключусь на магический фонарь.
Мой «инвентарь» был скромен, но я рассчитывал больше на скрытность и удачу, чем на грубую силу.
«Стелс-миссия началась, — подумал я, затягивая ремни на доспехе. — Надеюсь, сохранения в этой игре предусмотрены».
Путь в пограничных туннелях, или «Плачущие Туннели», как их мрачно называл Воррин, оказался настоящим испытанием для нервов и тела.
Узкие, извилистые, как кишки какого-то доисторического монстра, они уходили всё глубже в недра горы, становясь всё темнее и опаснее. Фонарь едва освещал пару метров впереди, выхватывая из темноты скользкие, покрытые зеленоватой плесенью стены, низкие, давящие своды, с которых то и дело срывались тяжёлые капли воды, и острые камни под ногами, готовые в любой момент вывернуть лодыжку.
Воздух был спёртым, тяжёлым, пахнущим сыростью, гарью от старых костров, гнилью и чем-то ещё неуловимо зловещим, металлическим, от чего волосы на затылке непроизвольно шевелились.
«Атмосферненько, — саркастически отметил я про себя, стараясь дышать ровно и не поддаваться подступающей клаустрофобии. — Разработчики локации явно не пожалели сил на создание гнетущей обстановки».
Несколько раз попадались следы недавних, а может, и не очень, стычек.
Тёмные, запёкшиеся пятна крови на камнях, обломки орочьих тесаков и гномьих топоров, пробитые щиты, ржавые наконечники стрел, торчащие из стен. Иногда остатки орочьих костров, истлевшие или разбросанные кости, обглоданные дочиста.
Всё это создавало ощущение, что смерть здесь постоянный спутник, и она может поджидать за каждым поворотом, в каждой тёмной нише.
Я двигался предельно осторожно, стараясь ступать бесшумно, прислушиваясь к каждому шороху, каждому подозрительному звуку.
С одной стороны гномы тут местные, у них есть чуйка на камень туннелей, на саму породу, но тихими их даже в родной стихии не назовешь. Так что некоторый шанс у меня есть.
Рука сама собой постоянно ложилась на рукоять короткого меча. Я чувствовал себя персонажем компьютерной игры на высоком уровне сложности, где каждый неверный шаг, каждый пропущенный звук мог стать последним.
Несколько раз мне чудилось, что впереди или где-то сбоку мелькают тени, слышатся приглушённые шаги, гортанный орочий говор.
Я замирал, прижимался к стене, готовый к бою, сердце колотилось в груди, как захваченный в ловушку птенец. Но ничего не происходило.
Тени рассеивались, звуки стихали. То ли это были действительно орочьи патрули, которые мне удавалось вовремя обходить, то ли мое воображение, разыгравшееся от постоянного напряжения и давящей, враждебной атмосферы этих проклятых туннелей, рисовало мне врагов там, где их не было.
— Ну ничего, паранойя — лучший друг одинокого сталкера в Зоне, — усмехнулся я про себя, вспоминая старую игру. — Или это просто инстинкт самосохранения так обострился? В любом случае, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Я старался ориентироваться по карте, которую мне дал Воррин, но она была далеко не полной. Многие проходы были отмечены как «неисследованные» или просто обрывались, уходя в неизвестность. Приходилось полагаться на интуицию и какие-то одной Анае известные приметы, которые подсказывали мне, куда свернуть.
Засада. Классика жанра. Как я мог забыть про этот обязательный элемент любого уважающего себя подземелья?
Я как раз протискивался через особенно узкий лаз, где приходилось идти боком, почти касаясь плечами скользких стен, когда из теней впереди и сзади, абсолютно бесшумно, как будто материализовавшись из самого камня, выросли три фигуры. Всё-таки бородатый народ умеет быть тихим. Гномы. Не орки.
Это я понял сразу по их коренастым силуэтам и характерному блеску металла на доспехах, хоть и тусклому в свете моего фонаря.
Доспехи, правда, были какими-то странными — потёртые, местами чинёные, и выкрашенные в чёрный или тёмно-серый цвет, чтобы сливаться с тенями. Лица, скрытые под низко надвинутыми шлемами, были суровыми и недружелюбными. Один из них, тот, что преградил мне путь спереди, молча выставил вперед короткий, но мощный арбалет, направив его мне прямо в грудь. Наконечник болта хищно поблёскивал.
— Стой, чужак! — рыкнул он, и его голос, низкий и грубый, эхом отразился от стен. — Ты, кажется, не орк… Но кто ты и что забыл в наших туннелях? Говори быстро, или этот болт найдёт твое сердце раньше, чем ты успеешь пожалеть о том, что пришёл сюда!
Двое других, вооружённые топорами, молча зашли мне за спину, отрезая путь к отступлению.
«Попал, — мелькнула мысль. — Прямо как в учебнике по тактике засад. Окружили, деморализовали, предложили сдаться. Интересно, у них есть опция „поговорить“ или сразу „атаковать“?».
Я медленно, очень медленно поднял руки вверх, показывая, что не собираюсь оказывать сопротивление. Фонарь я предусмотрительно поставил на землю ещё до того, как войти в этот узкий проход, так что он освещал меня, но не слепил.
— Спокойно, парни, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, хотя сердце всё ещё пыталось выпрыгнуть из груди. — Я не враг.
— А у нас друзей нет, — прорычал арбалетчик. — На неофита ты не похож, так что… Говори, кто такой?
— Меня зовут Рос, — продолжал я, не обращая внимания на его угрозу. Я медленно расстегнул ворот своего плаща и откинул его, демонстрируя древний чешуйчатый доспех и знак клана Железного Молота, выгравированный на нём, «Гве-дхай-бригитт». — Я пришёл с миром. И я ищу Эйтри.
Гномы удивлённо переглянулись. Знак «Гве-дхай-бригитт», вопреки опасениям Фрора, произвёл на них впечатление. Но бдительности они не теряли. Арбалетчик не опустил оружия.
— Знак друга и отметка Железного Молота… — пробормотал один из тех, что стояли сзади. — Первый раз такой вижу своими глазами. Подделка? Украл?
— Не думаю, что его можно подделать или украсть, — ответил я. — Но если коротко — заслужил. Меня послал Фрор Простобород из Алатора. Он сказал, что Эйтри может быть здесь.
Упоминание Фрора, чья честность и прямота были известны даже в самых отдалённых уголках гномьих гор, заставило гномов немного смягчиться. Арбалетчик чуть опустил своё оружие, но всё ещё держал меня на мушке.
— Фрор Простобород… — задумчиво протянул он. — Старый ворчун, но язык у него прямой, как древко копья. Если он тебя послал… Зачем тебе нужен Эйтри?
— Король Хальдор Второй Меднобород умер. На трон взошёл новый король, Фольктрим Молчаливый.
— Я совру, если выскажу слова сожаления, человек… Проще говоря, мне плевать и на того, и на этого.
— Новый король хочет диалога. Прости, гном, я не знаю твоего имени, — он пропустил этот намёк мимо ушей. — Но мне кажется, что решать вопрос диалога Эйтри и короля должен не ты. Давай дадим ему возможность решить.