о-то новое. Какая-то затаённая надежда, что ли. Или просто усталость от бесконечной, изматывающей войны.
Фольктрим не спал и принял меня в том же тронном зале. Он выглядел уставшим, но в его глазах горел огонь решимости. Рядом с ним был Фрор Простобород, хмурый и неразговорчивый.
Я кратко доложил о своих «подвигах» на землях герцога Арнхейма. О том, как удалось организовать блокирование торговли орков, не только в моменте громить орочьи тылы, но и подорвать их экономику, снабжение и прибытие подкрепления.
Фольктрим слушал молча, не перебивая. Когда я закончил, он кивнул.
— Ты хорошо поработал, Рос, — сказал он. — Твои… методы, может, и не вызовут восторга у наших старейшин, но они приносят результат. А это сейчас главное.
— Это еще не всё, Ваше величество, — сказал я и знаком приказал своим немногочисленным провожатым, гномам из клана Железного Молота, внести мешки. — Это… мой вклад в оборону Алатора.
Мешки с глухим стуком упали на каменный пол. В зале повисла тишина.
— Что это? — удивлённо спросил Фольктрим.
— Золото и серебро, Ваше величество, — ответил я. — Моя доля от… скажем так, военных трофеев. Я не хочу дарить их. Я хочу предложить их Вам в качестве военного займа королевству Оша. Под разумный процент, разумеется. На нужды укрепления обороны Алатора, на закупку продовольствия, на вооружение, на наёмников. Считайте это моей инвестицией в нашу общую победу.
Фольктрим и Фрор переглянулись. Такой поворот был для них явно неожиданным. Человек, чужак, предлагает им, гномам, золото в долг!
— Ты… уверен, Рос? — медленно проговорил Фольктрим. — Это немалые деньги.
— Ещё и какие немалые. Абсолютно уверен, Ваше величество, — твёрдо сказал я. — Деньги должны работать. А сейчас самая лучшая работа для них — это помочь Алатору выстоять. К тому же, — я усмехнулся, — это сделает меня Вашим кредитором. А к кредиторам, как известно, прислушиваются внимательнее.
Молодой король на мгновение задумался, затем на его лице появилась тень улыбки.
— Ты хитёр, человек-друг Рос. Деньги и правда нужны, край. Королевство Оша и его столица Алатор в лице короля Фольктрима принимает твой займ. Мой старший советник и глава правительства Фрор! — он повернулся к старому гному, — Проследи, чтобы всё было оформлено как положено.
Фрор лишь молча кивнул, но в его глазах я заметил что-то похожее на уважение.
В Алаторе меня ждали и другие новости.
Реализация моей оборонительной стратегии шла полным ходом. Гномы, получив чёткую задачу, с присущим им упорством превращали свою столицу в неприступную крепость. Новые ловушки, замаскированные обвалы, узкие проходы, где можно было сдержать целую армию, всё это появлялось с поразительной быстротой. Система раннего оповещения, хоть и со скрипом, но начинала работать.
Но все это были лишь тактические успехи. Главная битва, как я понимал, была ещё впереди. И она должна была развернуться не здесь, в этих древних каменных залах, а туннелях, которые контролировали орки.
Теперь мне предстояло решить вопрос с королем Фольктримом и консервативными гномьими вождями, этими столпами традиций и хранителями древних обид, и принять политические требования Эйтри.
Признать «отверженных» полноправными членами гномьего общества, выделить им земли. Это было почти невозможно. Это шло вразрез со всеми их понятиями о чести, о чистоте крови, о нерушимости клановых устоев.
С одной стороны, король Фольктрим принял мою, мягко говоря, неортодоксальную стратегию. Оборона, экономика, разведка. И, самое главное, согласие на союз с Эйтри. Правда, с оговоркой: «Нельзя нарушать традиции. Обычаи, традиции и скрепы — это наше всё».
Я понимал, что простого «да» от Фольктрима будет мало.
Одно дело принять решение самому, другое продавить его через толщу вековых предрассудков и уязвлённой гордости клановых вождей.
У королевства не было регулярной армии, войну вело клановое ополчение и гвардия короля, которую в последний поход сильно проредили орки.
То есть король был не в том положении, чтобы выёживаться перед кланами. Политика, мать её!
Эти бородатые консерваторы, готовые скорее героически сдохнуть, следуя традициям, чем выжить, нарушив их, могли утопить любую, даже самую гениальную идею в болоте своего упрямства.
Поэтому на следующий день я запросил у короля конфиденциальную аудиенцию, без лишних ушей. Тет-а-тет.
«Пора переходить на новый уровень дипломатии, — подумал я. — Уровень »Закрытые переговоры с боссом фракции'.
Фольктрим принял меня в своих личных покоях. Небольшая, довольно аскетичная комната, вырубленная в скале, сильно отличалась от помпезного, хоть и изрядно потрёпанного, тронного зала. Здесь не было ни позолоты, ни массивных каменных изваяний предков. Лишь простой стол, пара стульев, оружейная стойка в углу да несколько карт на стенах. Обстановка, располагающая скорее к работе, чем к королевскому отдыху. Фольктрим сидел за столом, и его лицо, обычно непроницаемое, как гранитная скала, казалось ещё более уставшим и напряжённым в тусклом свете масляной лампы.
— Ты хотел поговорить, Рос, — начал он, не поднимая головы от каких-то бумаг. Голос ровный, но я уловил в нем нотки затаённого напряжения.
— Да, Ваше величество, — кивнул я, усаживаясь напротив. — О деталях союза с Эйтри. Точнее, о том, как преподнести это Вашим… советникам. И вождям кланов.
Фольктрим наконец поднял на меня взгляд. Его глаза, обычно холодные и отстранённые, сейчас были полны тяжёлых дум.
— Ты, даже будучи человеком, понимаешь, что они не примут такое решение о признании равными изгоев и какого-то безродного выскочки в качестве ровне себе, пусть за его спиной и стоит военная сила? — в его голосе прозвучала едва заметная горечь.
— Они примут любое Ваше решение, Ваше величество. Вы — король, — я сделал небольшую паузу. — Но вопрос в том, «как» они его примут. С энтузиазмом и готовностью к сотрудничеству? Или со скрытым ропотом и саботажем на каждом шагу? Допустим, мне никто ничего не говорит, но и я не дурак, понимаю, что у Вас почти не осталось боеспособных воинов, казна пуста, экономика работает на пределе?
— Дилемма, — перебил меня король. — Обидеть «безродных» или собственных закостенелых вождей кланов. И ты сейчас будешь ратовать за «изгоев», убеждать меня?
— Ну, с одной стороны, они могут стать решающим фактором в этой войне. Эйтри и его гномы — это реальная сила. Они знают туннели и норы в их нынешнем состоянии, они умеют воевать с орками так, как не умеет никто из Ваших прославленных воинов. Они мотивированы. У них есть разведданные, которые могут спасти тысячи жизней. Их поддержка — это не просто помощь, это шанс на выживание. Но за эту силу нужно заплатить признанием, землёй, статусом.
Я видел, как напряглись его желваки. Для молодого короля это был не просто политический ход. Это был удар по всему, во что он верил, на чём воспитывался.
— Общий ответ я тебе уже дал, друг-человек. Чего ты ещё хочешь от короля?
— Я продолжу мысль. Ваш отец, король Хальдор, — я старался говорить максимально мягко, но настойчиво, — был сильным и традиционным правителем.
Фольктрим кивнул, но по его лицу было понятно, что я сейчас хожу по тонкому льду. Он и сам видел промахи отца, однако он его отец, он был королём, он его правопреемник. В общем, не стоило мне углубляться в это.
— Времена меняются, Ваше величество. Иногда, чтобы спасти свой народ, правитель должен принимать нестандартные решения.
Фольктрим молчал, его пальцы нервно барабанили по столешнице.
— И если конкретно, Ваше величество, то… я не предлагаю идти против устоев. Я предлагаю… творчески их интерпретировать. Найти способ вписать Эйтри и его людей в Вашу систему, а не ломать ее. Ведь если система негибкая, она обречена на разрушение при столкновении с новой реальностью. А наша реальность сейчас — это орки у ворот и пустые казармы.
— «Творчески интерпретировать»? — Фольктрим удивлённо поднял бровь. — Что ты имеешь в виду?
— Я тут не так давно копался в архивах… Кстати, нового хранителя архива в королевстве нет?
— Вообще не до того. Пусть пока архивы побудут сиротой, — отмахнулся он. — А то, как бы им не стать топливом для орочьих костров. И что там наши книги и свитки?
— В этих архивах, Ваше величество, при должном усердии можно найти… интересные документы, — я многозначительно улыбнулся. — Родословные — вещь интересная, если за дело берутся знающие люди. Что, если окажется, что Эйтри не такой уж и «безродный»? Что, если в его жилах течёт кровь каких-нибудь древних королей Оша? Это могло бы упростить задачу?
Фольктрим смотрел на меня несколько секунд, потом положил лоб на руку и негромко рассмеялся. В смехе были и истерические нотки, и я не мог его в этом винить.
Кажется, он начинал понимать мою игру.
— Давай, раз уж я не на троне, говорить яснее, человек-друг-гномов. Ты предлагаешь… подделать его родословную? — в его голосе уже не было прежней тяжести, скорее — любопытство и даже азарт.
— Я предлагаю, в случае, если исторического основания нет, то найти его, создать. Вписать задним числом исторически и политически верное прошлое, Ваше величество, — с самым серьёзным видом ответил я. — Уверен, Фрор Простобород, с его знанием древних летописей и клановых хитросплетений, сможет нам в этом помочь. Это вовсе не будет признанием чужака-изгоя. Наоборот, это будет восстановление древнего, незаслуженно забытого рода. Звучит куда благороднее, не правда ли?
Молодой король откинулся на спинку стула и несколько раз качнуся вперёд-назад.
— Ты, Рос, конечно, тот ещё жук, — сказал он, после длинного выдоха. — Но, признаюсь, лидеров кланов устроит такой вариант, потому что в таком случае… гномы верят, что поступают так, как велит их кровь и честь рода. И если предположить, что Эйтри из рода древних королей. То есть фактически он мой потерянный родственник, из, обрати внимание, ненаследной ветви, и это важный пункт, запомни его. Тогда, учитывая этот факт, он поступил очень верно, придя в Туманные горы чёрт знает откуда и всеми силами пытаясь гномье королевство спасти. И теперь всё становится на свои места, как правильная деталь — в работающий механизм.