— Мы не займём много твоего времени, — начал я, намеренно используя «ты», чтобы показать, что не считаю его ровней. — Я пришёл сделать тебе предложение, от которого, как я надеюсь, ты не сможешь отказаться.
Таурус усмехнулся, обнажив гнилые зубы.
— Я люблю выгодные предложения. Или когда кто-то умирает.
— Вот что-то в таком духе, — неопределённо согласился я. — В этом городе скоро начнутся, скажем так, некоторые очень важные и драматичные события. Будет шумно, грязно и суетливо. И я хочу, чтобы твоя гильдия в этом не участвовала, не лезла под руку. Вы нам не мешаете, мы вас не трогаем.
Я сделал паузу, давая ему осознать мои слова.
— Вы забираетесь в свои норы и сидите там тихо, пока всё не закончится. Никакого мародёрства, никаких грабежей, никакой самодеятельности. Вы просто исчезаете на пару дней. Взамен, когда в городе снова станет порядок, этот порядок и тот, кто его будет осуществлять, закроет глаза на ваше существование. Вы сможете и дальше заниматься своими делами, но в разумных пределах. Такое у меня предложение.
Таурус слушал меня, и его усмешка становилась все шире.
Он не был идиотом. Он прекрасно понял, что я не гадалка и не предсказываю будущее. Я его создаю. Однако, находясь в своём тронном зале, он чувствовал свою силу. Я бы даже сказал, он её переоценивал.
— Новый порядок… — протянул он, барабаня пальцами по столу. — Интересно. Очень интересно. А вы, значит, те, кто этот порядок наведут? Ну и кого из старого порядка вы собрались «менять»? Вторжение? Или вы решили бросить вызов самому королю? Или, может, даже Церберу?
Он откинулся на спинку своего импровизированного трона и рассмеялся.
— Ты приходишь в мой дом, в окружении десятков моих людей, и ставишь мне ультиматум? Мальчик, ты либо безумно храбр, либо безумно глуп.
Он наклонился вперёд, и его голос стал жёстким и ледяным.
— А теперь послушай моё предложение. Я вижу перед собой четырёх идиотов в броне. Четырёх смертников. И я знаю, сколько Цербер заплатит за ваши головы. Думаю, очень много. Но я человек не жадный. Я готов сохранить вашу маленькую тайну, за определённую плату, разумеется.
Он обвёл взглядом свой «тронный зал».
— Я хочу десять тысяч серебряных марок или эквивалентную сумму по курсу в золотых сестерциях. И чтобы завтра это всё было на моём столе. Хотя нет. В пекло. Сегодня же. А то вы пообещаете, мы посидим тихо, а вы нас кинете. Это плата за моё молчание. Если денег не будет, я лично отправлю к Церберу гонца с вашим подробным описанием и содержанием нашего милого разговора. И тогда посмотрим, кто будет сидеть тихо в своей норе.
Он был абсолютно уверен в своей правоте и в своей силе.
Он видел перед собой всего четверых, пусть и хорошо вооружённых. А за дверью этой комнаты стояли десятки его головорезов, готовых по первому его слову разорвать нас на куски. Он думал, что загнал нас в ловушку. Он начал шантаж, не понимая, что это была его последняя и самая фатальная ошибка. Он принял нашу демонстрацию силы за блеф.
— Нас немного больше, чем четыре, — я смотрел на Тауруса, и на моём лице не дрогнул ни один мускул.
Я ожидал этого. Я знал, что жадность и самоуверенность могут сыграть в нём вместо более разумной осторожности. Однако мой план допускал, что мы не договоримся. Дипломатическая миссия так же способ, чтобы проникнуть в самое сердце вражеского логова и обезглавить гильдию одним ударом.
— Ты делаешь ошибку, Таурус, — тихо сказал я. — Моё предложение — ваши жизни и свобода останутся с вами, и вы продолжите заниматься тем, чем уже занимаетесь. Я даже не прошу платы за предупреждение. Просто взаимная вежливость.
— Нет, мальчик, — оскалился он. — Ошибку сделал ты, когда решил, что можешь мне угрожать, моей жизни. Моей жизни ничего и никто не угрожает. А вежливость Таурусу проявляют через монеты. И если ты не идёшь мне навстречу с деньгами, значит я сам заработаю их… Взять их!
Он крикнул это своим людям за дверью, и в тот же миг я почувствовал магическое вмешательство.
Это не было вмешательство или магия Тауруса, хотя у него определённо были артефакты приглушения шагов и ментального воздействия.
Глава 14Такой себе дипломат
Это было похоже на поддержку Дикаиса во время сражения в банях в туннелях Туманных гор Оша с королём орков и его ватагами.
Знакомое ледяное прикосновение к моему сознанию. Но на этот раз оно было иным. Это была не Аная с её туманными видениями в прошлый раз. Наверное, если бы я сейчас выпал в «прострацию», то мне, а может и всем нам пришёл бы карачун.
Это было что-то другое. Резкое, ясное, холодное, как математическая формула. Это включился дар, который я получил в Туманных горах, сражаясь плечом к плечу с гномами. Дар, который Дикаис называл «Рой». Способность, полученная от древнего бога порядка Дикаиса в качестве оплаты, которая почему-то привиделся во мне в эту секунду. Может быть, кто-то из богов включил её во мне? Времени думать не было.
Мир вокруг меня не остановился. В этот раз дар работал иначе, лучше.
Мир замедлился, превратившись в тактическую симуляцию. Я видел всю сцену как бы сверху, с потолка, как на экране монитора в стратегической игре. Я видел каждого врага, каждого из тридцати четырёх бойцов гильдии, псов Тауруса, которые, услышав приказ, вскочили, чтобы ворваться в комнату.
Я видел траекторию их движения, оружие в их руках, выражение ярости и жадности на их лицах. Я видел их намерения, их цели.
Однако «тронный зал» был слишком тесен и Таурус это не учёл. А я учёл.
Двое бросились на меня. Пятеро — на Рэда и братьев-квизов. Сам Таурус, выхватив кинжал, тоже двинулся, пытаясь обойти стол и ударить меня в спину.
Вся эта информация хлынула в мой мозг за долю секунды. И мой мозг, привыкший к обработке огромных массивов данных в реальном времени, мгновенно выдал решение.
Я не сказал ни слова. Не отдал ни одного приказа. Но Рэд и гномы почувствовали мои команды на уровне инстинктов, как стая волков чувствует своего вожака. Мы перестали быть четырьмя отдельными воинами. Мы стали единым, смертоносным организмом, движущимся с идеальной, сверхъестественной координацией.
«Рой» на время соединил наши сознания.
Я сделал неуловимое движение влево, уходя с линии атаки двух воров, что неслись на меня. Мой меч, двигаясь по кратчайшей траектории, вошёл под рёбра первому.
В это же время Рэд, вместо того, чтобы принять на себя переднего из бегущих, сделал шаг назад, пропуская их мимо себя, и один из его мечей, кривой, описав чудовищную дугу, снёс ему голову, а потом почти сразу же вонзился в следующего.
Братья-квизы приподняли великолепные щиты и шагнули навстречу врагам, их боевые молоты обрушились на противников с оглушительным треском ломающихся костей. Всё это произошло в одно мгновение, единым слитным движением.
Время вернулось к своей обычной скорости, но мы уже действовали, опережая реальность на шаг.
То, что последовало дальше, не было боем.
Таурус переоценил свои силы. Его грабители — просто грабители, к тому же без брони, без щитов и какой-то разумной тактики.
Ну разумно ли переть на убой в замкнутом пространстве против четырёх заведомо более сильных бойцов?
Самоубийственная атака волной нахлынула на нас. Она была быстрой, но эффективной только с нашей стороны.
Мы двигались, как в едином чудовищном танце. Четырнадцать лучших бойцов гильдии, самых опытных и опасных головорезов Тауруса, набросились на нас, ожидая лёгкой победы.
Они наткнулись на идеально скоординированную стену смерти.
Они были быстры и яростны, но мы были быстрее и эффективнее.
«Рой» давал мне нечеловеческое преимущество. Я не думал. Я знал. Я знал, куда будет нанесён следующий удар, и моё тело реагировало раньше, чем противник успевал его нанести. Я двигался между ними, как танцор, уходя от выпадов и нанося короткие, точные, смертельные уколы своим гномьим мечом. Горло, сердце, подмышка — я бил в самые уязвимые точки, не тратя лишних движений.
Рэд превратился в машину разрушения. Он не защищался. Он атаковал. Два его меча совершали сложные взмахи, как огромных мельничных крыла.
Один из этих взмахов прорубил рёбра главаря гильдии, создав веер тёмной крови, пока он нёсся ко мне.
Каждый удар Рэда разрубал тела, ломал кости, отсекал конечности. Он был берсерком, но его ярость была холодной и управляемой. Он был центром нашего построения, ядром, которое принимало на себя основной натиск и перемалывало его.
Братья-квизы, Мурранг и Хрегонн, работали слаженно и жестоко. Они сминали атакующих с обоих сторон входа, били житами, лишали равновесия, помогая друг другу, двигаясь синхронно, как будто репетировали это всю жизнь.
Их тяжёлые молоты обрушивались на врагов с ужасающей силой. Я слышал хруст черепов и треск ломающихся рёбер. Они не оставляли шансов. Удар, шаг в сторону, снова удар. Они были воплощением гномьей ярости — методичной, безжалостной и неотвратимой.
Бой длился меньше минуты. Может быть, тридцать секунд. Кто там засекал.
Не все воры атаковали. Когда кровь и части тела стали лететь во все стороны, многие из них поняли, что не очень-то и хотят умирать за своего главаря, что им дорога жизнь и вообще, героизм не их конёк.
Большая часть гильдии разбежалась, причём сделала это дружно, молча и, на удивление, тихо.
Когда всё закончилось, комната была залита кровью. Четырнадцать трупов, исключая главаря, лежали на полу в неестественных позах.
Получив рану в самом начале боя, последним умер Таурус.
Он ещё какое-то время трепыхался на столе, дёргая руками и ногами и с ужасом смотря на уничтожение его армии. Он попытался достать Рэда, извернувшись всем телом.
Но Рэд, благодаря дару «Рой», знал, где он и каждое его движение. Не оборачиваясь, он сделал шаг в сторону и нанёс резкий укол клинком назад, точно ему в горло.
Таурус дёрнулся, выронил кинжал и попытался схватиться на кровоточащую шею. Он повернулся и, встретившись своими полными ужаса и непонимания глазами со мной, умер, взгляд его померк.