Он посмотрел на меня с живым интересом, но без малейшего удивления или печали. Ощущения, что он сейчас впадёт в скорбь и траур, у меня не было. Смерть короля, похоже, не особенно его расстроила.
— Цербер… Вот уж не думал, что у этой крысы хватит смелости. Ну, допустим. И что же с ним стало? — с ленивым любопытством спросил он. — Он теперь сидит на троне и шлёт ко мне своих смазливых мальчиков?
Вместо ответа я шагнул к столу.
— Не совсем так.
Я развязал свою седельную сумку, достал оттуда окровавленный свёрток и с глухим стуком положил его на стол, рядом с котелком Архая. Затем я аккуратно развернул тряпицу.
На стол уставилась посыпанная тальком, чтобы скрыть трупные пятна, отрубленная голова Цербера. Его глаза были открыты и, казалось, с немым укором смотрели на воеводу. Застывшая на лице гримаса ужаса и ненависти была последним свидетельством его грандиозного провала.
Архай замер. Он посмотрел на голову, потом на меня, потом снова на голову. Его лицо не выражало ничего. Он просто смотрел, анализируя. Затем он медленно отодвинул свою миску, взял ложку и снова зачерпнул суп.
Архай ел молча, не сводя с меня глаз. С железным спокойствием он доел свой суп, поставил миску на сундук и вытер губы тыльной стороной ладони.
Все это время он, казалось, совершенно не замечал отрубленную голову, лежащую на его столе. Это был не просто прагматизм. Это была демонстрация. Он показывал мне, что его не запугать такими дешёвыми театральными эффектами. Он видел вещи и похуже.
— Интересный аргумент, — наконец произнес он, откинувшись на спинку своего походного стула. Стул под ним угрожающе скрипнул. — Убедительный. Но я никогда не слышал ни о каком герцоге Рэде и тем более о том, что такой человек может претендовать на престол.
— Муж, а точнее вдовец покойной принцессы Мирианиды, старшей сестры короля.
— Припоминаю… Её, а не то, что она могла выйти замуж… Всё ещё не соображу, что за Рэд такой.
Я сглотнул.
— Давайте пока опустим этот вопрос.
— Ну давай, приятель, опустим, — согласился Архай. — Твой этот новый король, Рэд, он не вынес указа о моём отстранении и отправке на почётную пенсию в родовое поместье «Пенные пороги»?
— Нет.
— Ну и на том спасибо, — усмехнулся Архай, хотя по его лицу было видно, что такой указ он бы не воспринял и не стал бы исполнять. — И чего же ты хочешь от старика?
— Вы являетесь воеводой королевства Южный Инзер. И я бы хотел, — осторожно подбирая слова, пояснял я цель своего визита, — Чтобы Вы признали в новом монархе такового, служили и присягнули ему…
— Хм. Присягнул… Давай остановимся… как там тебя, Рос, верно? Давай остановимся на том, что король умер, главный интриган мёртв, именно я командую единственной реальной силой в этом королевстве. Так почему я должен присягать какому-то… неизвестному… не будем спешить со словом «самозванец», человеку, про которого ты мне тут рассказываешь?
Глава 24Лучшая битва
Он был прав. С точки зрения логики и раскладов военной силы, он держал в руках все карты. И я должен был доказать ему, что его карты — биты.
Я перешёл в наступление. Мой голос стал жёстким, лишённым всякой вежливости.
— Потому что у Вас нет выбора, уважаемый воевода Архай, точнее сказать, он очевиден. Давайте разберём Вашу ситуацию. Вы можете отказаться. Вы можете объявить нас узурпаторами и повести свою армию на столицу. Что Вас там ждёт?
Я сделал паузу, давая ему время задуматься.
— Вас ждут запертые ворота и стены, которые будет защищать столичный гарнизон стражи, остатки армейцев, уже присягнувшие новому королю Рэду. Вас ждёт городское ополчение, которое с радостью будет защищать любого, кто избавил их от ненавистного Цербера. Вы думаете, народ Вас поддержит? Они будут кидать в Ваших солдат камни и поливать кипящей смолой. Потому что с их точки зрения, Вы бунтовщик и узурпатор, который, к слову, не имеет прав на престол, то есть Вы просто смутьян, не более того.
Я подошёл ближе к столу, опираясь на него костяшками пальцев.
— Кто Вас поддержит извне? Бароны? Аристократы? Покойный Коннэбль позаботился о том, чтобы их почти не осталось. Он вырезал всех, кто мог представлять угрозу. Вы остались один, воевода. Один со своей армией против всей столицы. Да, Вы начнёте осаду. Долгую, кровопролитную. Но Ваши солдаты начнут роптать. Они шли на север воевать с орками за славу и добычу, а не умирать под стенами собственной столицы за Ваши политические амбиции.
Я выпрямился и посмотрел ему прямо в глаза.
— А пока Вы будете топтаться под стенами, я лично устрою Вам ад в тылу. Я — не придворный мальчик, воевода. Я тот, кто организовал партизанскую войну в землях герцога Арнхейма и поставил на колени орочьи племена. Я сожгу Ваши обозы. Я перережу пути снабжения. Я буду нападать на Ваши фуражные отряды. Через месяц Ваши солдаты будут голодать. Через два они начнут дезертировать. А через три они повесят Вас на ближайшем дереве и разойдутся по домам. И мы просто войдём в опустевший лагерь и заберём Ваши знамёна.
Я говорил холодно, методично, излагая факты. Это была не угроза. Это был бизнес-план по его уничтожению. И он, как опытный военный, понимал, что каждое моё слово — правда. Для штурма столицы его войска было не достаточно. Для осады — да, но штурм предполагает слишком большое численное преимущество.
— Мы объявим Вас бунтовщиком и предателем, — продолжал я. — И предложим амнистию каждому солдату, который покинет Ваш лагерь. А теперь давайте рассмотрим другой вариант.
Мой тон снова стал спокойным, деловым.
— Вы признаёте нового короля. Вы разворачиваете армию и возвращаетесь в столицу как герой, который «раскрыл» заговор и участвовал в его подавлении. Вы остаётесь воеводой до конца своих дней. Вы сохраняете свою армию, свою власть, своё положение. Более того, король Рэд, в благодарность за Вашу верность и за «успешное участие в подавлении заговора Цербера», жалует Вам тридцать тысяч золотых из казны. Лично Вам, в качестве премии.
Я замолчал. Ультиматум был озвучен. Вот такой вот кнут и пряник. Война и уничтожение — или мир, власть и огромные деньги. Выбор был за ним.
Архай молчал. Он сидел, уставившись на карту, лежавшую перед ним, но я понимал, что он её не видит.
Его мозг, привыкший к просчёту военных операций, сейчас лихорадочно анализировал политическую диспозицию. Он колебался. Я видел это по напряжённым желвакам на его скулах. Он был сильным, гордым военачальником. Признать власть какого-то самозванца, присягнуть мальчишке, который принёс ему голову его врага и нагло поставил ультиматум — это было против всей его натуры.
Но он был и прагматиком. Он понимал, что мои слова — не пустая угроза. Он взвешивал риски. И чаши весов, казалось, застыли в равновесии.
И в этот самый момент, когда тишина в палатке стала почти осязаемой, произошло нечто странное.
По пологу палатки вдруг пронеёсся резкий порыв ледяного ветра, хотя снаружи был полный штиль. Десяток свечей, освещавших палатку, на мгновение погасли, а затем вспыхнули вновь, но их пламя стало неестественным, призрачно-зелёным. Температура в палатке резко упала. Я почувствовал её присутствие. Анаи. Она вмешалась.
Архай замер. Его глаза, до этого цепкие и живые, вдруг остекленели, взгляд сфокусировался на точке где-то за моим плечом. Он словно окаменел. Я знал, что происходит. Богиня говорила с ним. Посылала ему короткое, но ясное видение, приказ, откровение — я не знал, что именно, но результат был очевиден. Это длилось не больше нескольких секунд, но мне они показались вечностью.
Затем зелёный огонь свечей снова стал нормальным, жёлтым. Порыв ветра стих. Архай несколько раз моргнул, словно выныривая из глубокой воды, и тяжело, прерывисто вздохнул. Он медленно поднял на меня взгляд, и я увидел, что это взгляд совсем другого человека. В нем больше не было сомнений, не было гордыни. Только понимание и какая-то фатальная покорность, но вместе с тем и внутренний свет. За минуту он, кажется, помолодел на десять лет.
— Я всё понял, — сказал он тихо, и его голос прозвучал устало. Он потёр лицо ладонями. — Видите ли, господин посланник… я, как бывший степняк… мы в степи всегда поклонялись своим богам. И главной среди них была Хранительница. Богиня-Мать. Та, кого Вы, городские, зовёте Анаей.
Он посмотрел на меня так, словно видел меня впервые.
— Я признаю власть этого Вашего Рэда… Нового короля Рэда. Я разверну армию.
«Квест выполнен. Божественное вмешательство использовано. Легитимность подтверждена высшей инстанцией».
Я понял, что богиня завершила за меня всю работу. Она не просто убедила его. Она общалась с ним, как со своим верным последователем. Моя миссия была выполнена.
Я обошёл стол и протянул Архаю руку.
— Лучшая битва, воевода, эта та, которой не было. Вы только что сохранили жизни своих сограждан, жителей столицы и жизни своих солдат, Вы уберегли страну от смуты и риска внешнего вторжения, потому что соседи… Они всегда ищут возможности укусить слабого, такова политика. А ещё, Вы не пожалеете, воевода. Вы сработаетесь с королём Рэдом, — сказал я с искренней улыбкой. — Он, как и Вы, воин, а не придворный интриган. Он ценит прямых и честных людей.
Архай посмотрел на мою протянутую руку, потом на голову Цербера, которая всё ещё лежала на столе, и криво усмехнулся, пожав мне руку.
Я стоял на широком каменном балконе, который раньше, вероятно, служил королю Коннэблю для наблюдения за парадами или казнями на площади.
Утро было холодным и серым. Низкие облака цеплялись за шпили дворца, а воздух был влажным и пах остывшим камнем, дымом и чем-то ещё — едва уловимым запахом крови, который, казалось, въелся в саму брусчатку Лемеза.
Хаос последних дней, сменился насторожённой тишиной. Город просыпался, но делал это не как обычно, с грохотом телег, криками торговцев и руганью возниц. Он просыпался, как больной после тяжёлой операции, боязливо, неуверенно, прислушиваясь к каждому новому звуку, пытаясь понять, что именно ему отрезали и не начнёт ли он умирать прямо сейчас.