Весь «бой» занял меньше минуты.
Алано и Лиана смотрели на нас с открытыми ртами. Они ожидали чего угодно — драки, крови, смерти. Но не такой быстрой, будничной и сравнительно бескровной расправы.
Я подошёл к одному из крестьян, которого сбил с ног, и помог ему подняться. Тот смотрел на меня с ужасом, ожидая удара.
— Успокойся, — сказал я. — Мы не стражники. Мы просто хотим поговорить.
Рэд тем временем привёл в чувство их главаря, полив ему на лицо водичкой из фляги.
Мы оттащили главаря «разбойников» и четверых его самых смелых подельников к обочине, подальше от ушей караванщиков. Рэд сел на поваленное дерево, скрестив на груди мощные руки, и одним своим видом внушал пленникам священный трепет. Я же взял на себя роль «доброго следователя».
Главарь, придя в себя, оказался не грозным атаманом, а обычным мужиком лет сорока, отчаявшимся и сломленным. Звали его Брон. Когда он понял, что мы не собираемся его убивать или сдавать страже, его прорвало.
Вся эта ситуация была лучше любого шпионажа. Я воочию увидел, до какого состояния король Коннэбль довел свой народ, потому что этот сброд был не разбойниками, а натуральными крестьянами.
Люди, которые должны были пахать землю, были вынуждены выходить на большую дорогу с вилами, чтобы как-то прокормить свои семьи. Это была не просто «революционная ситуация». В обществе назрели мощные социальные проблемы и появись тут свой Ленин, то хватило бы одной искры и броневика.
Атаман говорил, и это был не просто рассказ, а крик души. Он рыдал, не стесняясь своих слёз, размазывая по лицу грязь и сопли. Рассказывал о новых налогах, которые ввёл король Коннэбль. Налог на дым, на каждый новый очаг. Налог на скот. Налог на урожай. Сборщики налогов, сопровождаемые королевской стражей, выгребали из деревень всё до последнего зёрнышка. Они забирали скот, инструменты, отбирали у женщин последние украшения. Тех, кто пытался сопротивляться, избивали до полусмерти или уводили в столицу, и больше их никто не видел.
— У нас дети голодают, господин, — всхлипывал Брон. — Мы едим коренья и лебеду. Выйти на дорогу с вилами — это был наш последний шанс. Мы не хотели никого убивать. Думали, напугаем, заберем ценности, продадим и тем проживём сезон.
Его товарищи, понурив головы, согласно кивали. Они добавляли свои детали, которые не противоречили сказанному главарём. У одного стражники забрали единственную корову. У другого — избили сына за то, что тот пытался спрятать мешки с зерном.
Я слушал, и во мне поднималась холодная ярость. Не на этих несчастных бедолаг, а на систему, которая их породила. На короля, который видел в своём народе лишь источник дохода, дойную корову, которую можно резать, когда она перестаёт давать молоко.
От них же я получил первую информацию о столице.
Лемез, по их словам, отнюдь не процветал. Все, кто мог — мигрировали, а жители боялись сказать лишнее слово. Публичные порки и казни на центральной площади стали обыденным зрелищем. Богатые купцы откупались от стражи взятками, а простой люд жил в постоянном страхе.
Задав дополнительные вопросы по количеству ворот в городе, районов, расположению королевского дворца, предместьях и работе рынка, я встал. Пленники замерли, ожидая приговора.
— Идите, — сказал я.
Брон недоверчиво поднял на меня глаза.
— Куда, господин?
— Домой идите. В свою деревню. К своим семьям.
Я достал из кошеля несколько серебряных монет — немного, но достаточно, чтобы купить пару мешков муки и протянул их Брону.
— Берите. Поможет, чтобы не особенно голодать. А дальше… молитесь богине Анае и ждите. Скоро всё изменится. Передайте остальным, чтобы сидели тихо и не высовывались. Не время сейчас караваны грабить, да и в целом, не ваше это.
Брон смотрел то на монеты, то на меня, в его глазах стояло недоверие. Однако я всем своим видом показывал, что не шучу, а Рэд отошёл в сторону чтобы не мешать.
Брон неуклюже поднялся, поклонился, схватил монеты и, поминутно озираясь и подгоняя своих товарищей, бросился в лес.
Когда мы вернулись к каравану, Алано и Лиана смотрели на нас с нескрываемым изумлением. Они, очевидно, ожидали, что мы вернёмся с отрубленными головами или ушами разбойников в качестве трофеев. А мы просто отпустили их, да ещё и денег дали.
— Вы… вы их отпустили? — недоверчиво спросил Алано.
— Это не разбойники, — ответил Рэд, забираясь в седло и в его словах была спрятана ирония, ведь разбойником, причём матёрым, был именно он. — Они просто отчаявшиеся и слегка одичавшие люди. Я с такими не воюю. Скорее наоборот, могу помочь.
Этот жест милосердия, совершенно нелогичный с точки зрения обычного наёмника или торговца, произвел на южан неизгладимое впечатление. В их глазах мы перестали быть просто попутчиками, наш авторитет вырос до небес. Они смотрели на нас не просто с уважением, а с каким-то благоговением. Они поняли, что связались не с простыми людьми. И это было именно то, что мне нужно.
Вечером мы разбили лагерь у дороги. Поверженные «разбойники» и сбежавшая охрана сделали свое дело, теперь Алано и Лиана смотрели на меня и Рэда как на единственных гарантов своей безопасности. Нас накормили лучшим, что у них было, жареным мясом, свежим хлебом и угощали терпким южным вином, которое Алано достал из своих запасов.
Рэд, не привыкший к таким компаниям, после ужина отошёл в сторону и, усевшись под деревом, погрузился в свои мысли. Я же остался у костра, наслаждаясь теплом и редкими минутами покоя.
Через некоторое время ко мне подсела Лиана. Она принесла с собой две глиняные чаши и кувшин с вином.
— Еще вина, спаситель? — спросила она с лукавой улыбкой, наполняя мою чашу.
— Я не спаситель, — усмехнулся я. — Просто оказался в нужном месте в нужное время.
— Для нас вы именно спасители, — серьёзно сказала она. — Если бы не вы с вашим другом, мы бы сейчас возвращались домой пешком и без гроша. Те бедолаги забрали бы всё.
Мы помолчали, глядя на огонь.
— Вы не похожи на торговца шерстью, Рос, — вдруг сказала она, внимательно глядя на меня. — И ваш друг тоже. Торговцы не дерутся так, как вы. И не отпускают разбойников, подарив им серебро. Кто вы на самом деле?
Вопрос был прямой. Я мог бы солгать, придумать очередную легенду. Но глядя в её честные, любопытные глаза, мне этого не хотелось.
— Скажем так, я человек, который пытается исправить некоторые ошибки в этом королевстве, — уклончиво ответил я.
Она понимающе кивнула.
— Здесь многое нужно исправлять. Мы ездим по этим землям уже третий год, и с каждым разом становится всё хуже. Люди злые, напуганные. Кругом нищета и безнадёга. Совсем не так, как у нас дома.
— А где ваш дом? — спросил я, чтобы сменить тему.
И она начала рассказывать.
Её глаза заблестели, а в голосе появились тёплые, восторженные нотки. Она говорила о своем родном городе — вольном портовом городе на южном побережье. О море, солёном ветре, криках чаек. О шумных рынках, где торгуют диковинными товарами со всего света. О высоких белых кораблях, уходящих за горизонт. О свободной жизни, где каждый сам себе хозяин и не кланяется никакому королю.
Её рассказ был как глоток свежего воздуха в удушливой атмосфере этого королевства.
Он рисовал картину другого мира — мира, где есть надежда, свобода и будущее. Я слушал её, и на душе становилось одновременно и легко, и тяжело. Легко — потому что её история напоминала, что не весь мир погрузился в мрак тирании. А тяжело — потому что я понимал, что та, описанная ею мирная, свободная жизнь не для меня. Мой путь лежал через кровь, интриги и войну.
— Вы должны приехать к нам в гости, когда закончите свои дела, — сказала она, её щеки слегка покраснели от вина и, возможно, не только от него. — Я покажу вам наш город. Вам понравится.
Она явно флиртовала.
Её колено «случайно» коснулось моего, а взгляд был полон откровенного интереса. Она была красива, умна, отважна. В другой жизни, в другом мире, я бы, наверное, не упустил такой шанс.
Глава 6Столпы Тирании
— Боюсь, мои дела здесь надолго, — мягко ответил я, отодвигаясь. — И мой путь очень опасен. Я не могу рисковать ещё и тобой.
Она вздохнула, но, кажется, всё поняла.
— Жаль, — сказала она без обиды. — Но я всё равно буду надеяться.
Эта короткая встреча, этот разговор у костра, стали для меня чем-то важным. Напоминанием о том, за что, собственно, я ввязался в эту авантюру. Не за богиню, не за деньги. А за то, чтобы у людей была возможность жить так, как рассказывала Лиана. Свободно и без страха.
Ещё через день пути мы увидели столицу королевства, город Лемез. Он раскинулся в широкой долине, окружённый высокой каменной стеной с массивными башнями. Издали город выглядел внушительно, как и подобает столице. Но чем ближе мы подъезжали, тем сильнее это впечатление рассеивалось.
Стены, хоть и были крепкими, местами обветшали, кладка осыпалась. Поля вокруг были запущены, а немногочисленные деревни выглядели убого и бедно. У городских ворот царил хаос. Десятки повозок, крестьянских телег и пеших путников толпились в ожидании, создавая огромную пробку.
Стражники на воротах вели себя как хозяева жизни. Грубые, наглые, в грязных доспехах, они не столько проверяли въезжающих, сколько занимались откровенным вымогательством. Они придирались к каждой мелочи, заставляли распаковывать тюки, и пропускали быстрее лишь тех, кто совал им в руку монету.
Наш караван не стал исключением. Старший стражник, капрал с бычьей шеей и багровым от пьянства лицом, долго и придирчиво осматривал наши повозки.
— Вино? Масло? — хмыкнул он, заглядывая под полог. — Товары подакцизные. Пошлина — десять серебряных.
— У нас есть все документы! — возмутился было Алано.
— Документы подотрут задницу твоему ослу, — нагло заявил капрал. — Или плати, или разворачивайся. А можешь остаться здесь. В долговой яме. Места там много.
Алано сжал кулаки, но Лиана остановила его, положив руку на плечо. Спорить с этими людьми было бесполезно и опасно. Она молча отсчитала монеты и протянула стражнику. Тот сграбастал их и, не пересчитывая, сунул в свой кошель.