— Тяжёлая контузия, лейтенант, деревенские выхаживали, я и ходить-то начал неделю назад. Память плоха стало, не помню.
— Вы меня похвалили на учениях, за образцово подготовленный взвод.
— Вполне может быть, но не помню. Ещё кто из Седьмой танковой дивизии есть? Поднять правую руку.
Подняли ещё шестеро и всё. Вздохнув, я сообщил:
— Товарищи бойцы и командиры, там, в нескольких километрах, находится крупный лагерь где томятся в плену наши боевые товарищи. С полей сражений я собрал и вооружил несколько бронеединиц, мне нужны экипажи и стрелки для уничтожения охраны лагеря и освобождения наших. Кто со мной?
Все как один сделали шаг вперёд, даже один из раненых поднял руку, привлекая внимание, хотел, но не мог, ранение серьёзное. Вот так я стал обходить строй, и спрашивал у кого какая воинская специальность, занося в тетрадь. Получается могу сформировать три танковых экипажа, Синицын как раз на «БТ-7» воевал, ему этот танк и выдам, плюс два «Т-28», для захвата лагеря лучше нет, одних пулемётов по четыре. Кстати, оба грузовика стояли на дороге, их как раз разгружали. А там за рулём наши же пленные. Так что машины быстро разгрузились, в тесноте погрузились, раненых не забыли, и укатили к лесу. Там я отбежал и достал три бронемашины, выдал шлемофоны, и сформированные наспех экипажи, я сообщил кого куда, приняли их, осваивая. Стрелков вооружил лёгким стрелковым оружием. Хотя тут и лётчики были, и даже моряк. Четыре ручных пулемёта, ремни с подсумками. Да медлить не стали, мы на танках, я командиром на одном из «Т-28», стрелки на грузовиках, это были наши «ЗИС», и к лагерю. Что делать я уже описал каждому. Синицыну объехать лагерь, уничтожить патрули и часовых на вышках с другой стороны, у него скоростная машина, а мы пойдём к воротам, где палатки и больше всего немцев. Они на нас. Легко всё как-то проделано было, на одной злости бойцов, я сообщал наводчику, тот из артиллеристов, где цели, он наводил и стрелял. Заряжающий, что как раз воевал на такой же машине, подавал снаряды. Пушки были из «трёхдюймовок». Не экранированные машины. Охрана уничтожена, потом стрелки прошли и зачистили, а я, сменив шлемофон на фуражку, прошёл к воротам. Бойцы как раз сбили замок, и стал выкрикивать тех, кто из Тринадцатого полка.
Нас и захлестнуло радующимися пленными, обнимали со слезами на глазах, по спинам хлопали. Вот тут из толпы и вышел полковник, в форме красноармейца был, шинелька накинута на плечи. Я ему доложился что и как было, а тот настоящий начштаба, многие из свидетелей подтвердили, я же на амнезию всё свалил. В общем, забрали танки, обе машины, тут у лагеря ещё шесть единиц было, но четыре мы побили, только две на ходу, народ толпами выходил и разбегался, приказ был уходить своими силами, полковник со всеми своими уехал на танках, баки полные, километров на двести хватит, и вот я стоял и смотрел на это дело. Настроение стремительно росло вверх. Удачно этот Колесников попался. Вот такая история. Пока же обернувшись, осмотрел строй бойцов и командиров, насчитал двести шесть, о и Синицын тут со своими бойцами, танк отдал свой значит, и поставив старшим колонны Синицына, велел командовать, возглавил колонну в сторону дальнего лесного массива. По сути мы уходили в сторону границы, откуда немцы пришли. Там нас меньше искать будут. А до заката ещё целый час. Что-то как-то всё быстро прошло. У меня вообще всё в спешке, вот и тут также. Хотя вроде получается неплохо.
С дороги мы ушли вскоре. Остановив колонну, уже темнело, вызвал к себе командиров, подбежало почти три десятка, тут и средние, и младшие, сержантов среди танкистов хватало. Хотя надо сказать и потери они несли сумасшедшие, то что в моей колонне они были, уже везение. Глядишь сформирую экипажи для пяти-шести танков. Да больше и не нужно. Разве что пару пушечных броневиков.
— Так парни, полковник забрал самую боеспособную технику, но у меня припрятано ещё, правда её вводить в строй нужно, вооружать и снаряжать. Это на вас. Тут недалеко я спрятал десять грузовиков, плюс пулемётный броневик, всё на ходу. Грузимся и ночным маршем покидаем этот район, уйдём за зону поисков. Немцы будут хорошо искать беглецов. Доберёмся до нужной площадки, и будем приводить технику в действие. Я собираюсь сформировать моторизованную группу и ударить в нежное тыловое подбрюшье противника. Уничтожая склады, штабы, тыловые подразделения, аэродромы. И главное, освобождать лагеря с нашими парнями. Всё ясно? Доберёмся до места, там познакомимся. Если ещё кто не знает, я капитан Астахов. Это всё, ещё рывок на километр и будут машины. Шофёров нет, ищите сами. Расходимся.
Снова выстроившись в колонну, из всех вооружено было человек десять, и последним рывком добрались до леса. Там оставил бойцов под присмотром Синицына, а сам отбежав, стал доставать грузовики. Все «ЗИС-5», плюс к одному прицеплена полевая кухня. Её ещё отмыть нужно и можно готовить. В эту машину припасов выложил, хватит нам на неделю. Ну и броневик. И вскоре привёл своих людей, уже своих, к ней. Шофёры подобраны, распределялись люди, вот так устроились, Синицын в броневике, в головном дозоре, и вот так двинули. Я в передовой машине, показывал путь. С одной остановкой размять ноги и сбегать до кустиков, мы укатили на сто пятьдесят с лишним километров, сто шестьдесят два, как показывал спидометр, почти добравшись до окраин Минска. Тут укрылись в густом лесу. Видели мы охрану на двух мостах, нас понятно не остановили, это не их задачи, а так дороги были пусты. Последние тридцать километров я вообще никого не видел. А я один имею амулет ночного зрения. Кстати, ехали со включёнными фарами, как свои, не прятались, поэтому видимо за своих и приняли. На месте как распределили технику, назначили часовых, я собрал всех командиров, и когда те окружили меня, у включённых фар грузовика, сообщил:
— В замыкающей машине припасы, нужно найти повара, или кто разбирается, пусть к утру приготовит в котлах полевой кухни, блюда. Остальным отбой до семи утра. Если кто голоден, выдать припасы из машины, пусть поедят. Я отбуду. Нужно проверить стоянку техники, не появились ли там немцы. Старшим за себя оставляю лейтенанта Синицына…
— А почему его? Я тоже капитан, — вылез вперёд, один из командиров.
— А вы кто?
— Капитан Ярмолин, командир истребительной эскадрильи.
— Документы попрошу, — протянул я руку ладонью вверх.
— Я из плена, какие документы?
— А у меня они есть, полный комплект. Лейтенанта я знаю, мой подчинённый, а вы нет. Поэтому скажу так, в воздухе своём командуй. Тут ты лишь балласт. Закройся… Все всё поняли? Дежурный по лагерю назначен, всё под охраной, остальным отбой. Лейтенант, отойдём.
Мы с Синицыным отошли, и я протянул ему планшетку.
— Внутри тетрадь и карандаш, хочу знать кто тут и какие специальности. К утру я вернусь, чтобы всё готово было. Будем формировать подразделение.
— Сделаю, товарищ капитан.
— Выполнять.
Сам же побежал к дороге и дальше по ней, вскоре приметив что за мной следит один боец. Из освобождённых. Остановившись, я полуобернулся, изучая его. Это ещё кто? Я присел, и тот потерял меня из виду. Луна нынче яркая, видимо силуэт мой подсветило и тот меня видел. Парень аж взвизгнул, когда я возник рядом с ним, поставив сапог на спину, он на животе лежал, вытягивая шею, и сказал:
— Зачем следишь?
— Так товарищ капитан, я же ваш писарь, куда же вы без меня?
Я маг, ауры видел, и когда мне лгут тоже вижу. Так что спрашивал я того с активным магическим зрением, и видел, что все его слова враньё. Убрал пока в аурное хранилище, потом допрошу. А так отбежав, вскоре поднялся на «мессере», и потянул в нужную сторону, к тому где погиб Астахов. Был там уже вскоре. Меньше получасу лёту. Вот и стал крутиться на малой высоте, сбавив скорость. «Мессер» машина вполне скоростная, а тут на ста километрах в час, приходилось удерживать. Дело в том, что в салоне одной «эмки», думаю генеральской, но скорее всего высший чиновник Политуправления ездил, там занавески из бархатной ткани. Красной. Думаю, этот материал на стяги и идёт. Прежде чем взлететь, я достал ту «эмку» и вбил в память сканера этот материал. Поэтому прибыв на место и начал воздушный поиск. Пока сканер работал, то засёк аж шесть откликов, на довольно небольшом расстоянии. Так что сел на чистой, почищенной от битой техники дороге, убрал «мессер» во второй номерной медальон, и побежал по первому отклику. Я решил посетить все точки обнаружения. И знаете, ошибка всё же была, с двумя откликами. Там тоже бархатная ткань была, но это не стяги. В одном месте покрывало в разбитой штабной машине, что второе не понял, обгорело сильно. Нашёл я закопанными три полковых знамени, двух стрелковых полков и артиллерийского, и моей родной Седьмой танковой дивизии. Судя по пятнам крови, на материи, и небрежности сокрытия, закапывал некто явно раненый, обессиленный. Там глубина небольшая, и явно руками присыпали холмик. А вот пятый стяг оказался в братской могиле, обёрнут вокруг торса одного из тел. По форме, из политработников. Погиб от пулемётной очереди, сканер показал.
Четыре стяга я откопал, а что делать с пятым? Оставлять нельзя, но и очень не хотелось могилу трогать. Вспомнив о том парне что следил, достал, и по жёсткому допросил. С каждым разом это было всё проще и проще делать. Писарь он, как же. Услышал, что у меня проблемы с памятью, вот и представился. Ловкий малый. Из наших предателей, две недели курсов спецшколы и сунули в лагерь чтобы обтесался, форма замаралась, пах как надо, а там сбежал бы. При конвоировании. Что дальше ему спланировали, тот не курсе. А тут лагерь освободили, и он решил ко мне примкнуть. Кстати, в лагере он не один был такой, из той школы, двое коллег точно с группой полковника ушла. Сдадут, точно говорю. Вот ведь проблема. Сильно я его не ломал, так в ноги потыкал шомполом, насквозь, тот боли боится, вот и предложил оплатить жизнь, раскопать могилу и достать военный стяг. Легко согласился, очень жить хотел. Я выдал ему лопату, сам встал подальше, чтобы не дотянулся, и наблюдал. Тот за час и могилу выкопал, и закопал. Три тела пришлось в сторону убрать, чтобы доступ был к нужному. Эх, сколько тут ребят полегло. Дальше раздел старшего политрука, меня от вони аж шатало, а этот ничего. Я преисполнился радостного ожидания, политрук-то танкист. Не нашего ли полка знамя? Немецкий агент отвязал стяг, пропитанный трупным ядом, убрал в вещмешок, что я подал, и вс