Я нанял машину, частника вроде, и он отвёз меня с Анной, это младшая сестра, старшая в хранилище, за город. Кажется, это всё же был водитель местной шишки из правительства Польши, что немцы поставили. Отвёз куда нужно, там мы дошли до поляны, я развернул палатку, койку поставил, столик, в общем лагерь разбил, второго голема достал, не пригодился в городе, помощь его не потребовалась, те охраняли нас. Я же сразу подхватил девушку на руки и в койку. Так сказать, сделал её настоящей наложницей. Чуть позже и старшую сестру попробовал. И пока девушки купались в озере рядом, не скажу, что они несчастны, сами ещё не разобрались в себе, но подарки из ювелирных украшений уже сделал, один голем их охранял, я достал «Шторьх», его обслужили, он заправлен был, вот и подготовили к ночному полёту. Тут мне делать было нечего. В общем, пора возвращаться к нашим, повоевать хочу. А неплохо пока дело шло, накопитель заряжался, на шестьдесят процентов зарядка была, когда стемнело, я всё прибрал, старшую в хранилище, младшую, она весит меньше, в салон самолёта, сам за штурвалом был, и вот так взлетев, мы направились к Бресту. Двадцать пять тонн нужно заполнить, их я оставил для припасов, лёгкого вооружения, и автомобилей. Ну и формы летней и зимней моего образца. Всё чисто для себя, для личного использования. Так и добрались до Бреста, да тут лететь часа два. Что дальше? Посадка штатно прошла, рядом нужные склады, вот так достал обоих големов, один обслужил самолёт и заправил, я убрал «Шторьх», и мы с Анной пробежались до складов. Пока сближались, големы уже всю охрану уничтожили, так что занялся делом. По двадцать комплектов красноармейской формы, полный набор, летней и зимней. Сапоги, и тут даже валенки были, комплекты командирской формы, по десять летней и зимней, также валенки и шапки-ушанки взял. Десять комбинезонов танкистов, десять шлемофонов, два десятка двухцветных комбинезонов для разведчиков. Две полных формы командиров НКВД, фурнитура для всего. Големы тут же переоделись в ещё один комплект формы НКВД. Взводную палатку и печку-буржуйку. Кровать нормальную для командиров, бельё и матрасы. Несколько кусков тента, лыжи, два котла на тридцать литров каждый. Керосиновые лампы и три бачка на десять литров с керосином каждый.
Потом десять винтовок «СВТ», десять «ППД», пять ручных пулемётов «ДП», пять винтовок «Мосина» с оптикой, три карабина «Мосина», две винтовки «СВТ» с оптикой. Четыре станковых пулемёта «Максим», два прибора для снаряжения лент, две зенитных установки счетверённых пулемётов «Максим», пехотный вариант на треногах. Два зенитных «ДШК» и два на станке пехотных. Двойной боекомплект для всего. Три ящика с ручными гранатами «Ф-1» и два с противотанковыми. Два полковых миномёта с запасом мин, два батальонных. Десять пистолетов «ТТ», и десять «Наганов». Снаряжение. Потом на склад припасов. Для них я выделил десять тонн, тушёнку всю забрал, да тут и осталось шесть тонн, потом крупы, разные масла, всё для готовки. В общем, на десять тонн есть. А овощи я итак свежие имею. Ещё помните грудой сваленные в шкафу кабинета интенданта медали и ордена с наградными книжицами? Тоже всё забрал. На захваченной у немцев машине, это грузовой «Опель» был, поехали к пункту сбора советской трофейной техники. Я за рулём, Анна рядом, она постоянно рядом держалась, хотя её заметно в сон клонило. Дальше до пункта сбора техники. Осталось почти шесть тонн, маловато, но что есть. Големы зачистили и тут охрану, выпустили пленных, немцы использовали тех на восстановлении техники. Я забрал новую «полуторку», с крытым тентом, та на ходу, потом новую вездеходною «эмку» в цвете хаки, полевую кухню, что могут буксировать машины, тоже новая, но помыть нужно, легковой мотоцикл, одиночку, и тяжёлый с коляской. Всё свежее, всё на ходу. И в медальоне осталось всего три килограмма. «Шторьх» внутри, но вот големов убирать уже не куда. Ничего, достал «Шторьх» и убрал големов, и мы с Анной, та сразу уснула, полетели в сторону Пинска, там буду переходить. Наши уже отступили от города, километров на пятьдесят, до них и добрались.
Не сразу понятно, мне нужно три дня чтобы накачалось место для Ани, вот и подождём. Так что подобрали место, сверху, и сканером подтвердил, что там безопасно, есть источник воды. Сел рядом, достал големов и прибрал обслуженный самолёт. Дальше разбив лагерь, мы просто проживали, время шло, големы всё оружие избавили от ящиков, патроны тоже, почистили и привели в полную боевую. Потом машины и мотоциклы обслужили, заправили, приготовили к использованию. Между прочим, освободили медальон на семьдесят килограмм, что неплохо. А с учётом потраченного топлива, скоро смогу один голем убрать в хранилище. Впрочем, достать одну бочку с бензином и оба уйдут, они ценнее чем это топливо, но я пока не торопился, форму приводил в порядок. Фурнитуру кое-где пришивал. Одним словом, готовился. Кухню отмыл, отварил в котле щей, у меня полтуши говядины было, в Италии купил. В обоих котлах тоже, в одном рисовую кашу на молоке, в другой какао. Голем один побегал вокруг, нашёл брошенной «Т-26» в поле, двухбашенный, пулемётный, на ходу, без топлива, его и использую для прорыва к нашим. Машину уже заправили, половина бочки с бензином ушла, и пригнали к лагерю, обслужили. Тут до передовой, а наши по-тихому отходят, километров тридцать, на нём и пересеку её. А восемнадцатого, Анну в хранилище, уже стемнело, я выехал на дорогу, сам за управлением, оба голема в пулемётных башенках, и держа максимальную скорость, двинул в сторону передовой.
Километров двадцать мы проехали никого не трогая, хотя ночных стоянок, где часовые у костров грелись, хватало. Шуметь пока не стал, а так особо никто не обращал внимания на едущую в сторону фронта бронемашину. Да и не понятно чья техника в темноте-то. А вот когда увидели батареи, тяжёлые орудия, стоявшие в открытом поле, ничего не боятся, то стоило поработать. Правда, отдыхали расчёты, не у орудий, зато штабеля ящиков в стороне. Один голем сменил диск на другой, с патронами с зажигательными пулями, несколько таких снарядили, и открыл на ходу по складу прицельный огонь. Пули пробивали ящики, рикошетили от снарядов. Нет, детонации от такого вызвать не удалось, да и боезапас не тот, однако расходящийся пожар, показал, что стрельба велась не зря. Заодно всех подняли. Артиллеристы остались позади, а мы двигались дальше. Теперь големы работали не переставая по тыловым подразделениям, убирая пустые диски в ниши. Пробудили мы противника, время полночь, выскакивали, а тут мы. И големы не мазали в движении, они видели в ночи по кому стреляли, поэтому потери противник нёс. И нёс заметный. Проехали мимо деревни, тут похоже штаб дивизии, обстреляли, но ушли с дороги и деревню объехали стороной, там хватало средств, что способны поразить бронемашину, и вот она передовая. Работали по окопам, да ещё свернули, начали кататься вдоль них. Тут всё вокруг осветилось, склад снарядов позади рванул. Немцы отбивались отчаянно, даже пытались связки гранат к нам на надмоторную плиту закинуть, но мои големы вели активный огонь, сокращая их поголовье. Да и сами раскидывали ручные гранаты, и точно. Рвались среди толп врагов. Впрочем, долго я не покатался, минуты три, пока патроны и гранаты не подошли к концу, раскалённые дула пулемётов остывали, потрескивая, после чего убрал големов в медальон, и покатил к нашим. Там тоже все проснулись, и отлично видели, что происходит.
А немцы множество осветительных ракет пускали, видно всё как днём. Думаю, наши видели, как люки открывались и големы гранаты кидали. Я всё ждал что те атакуют, пока мы окопы держим, но почему-то не стали. Особенно по противотанкистам от нас доставалось, что у немцев хватало, потому пока и на ходу были, что их в первую очередь выбивали, но хорошего понемногу, долго везение длится не будет, так что проехали по полю, пересекли стрелковые ячейки, сплошных окопов тут всё же не было, хотя в некоторых местах переходы прорыты были. Бойцы махали руками, когда я пересёк линию обороны, ну и дальше рванул, часто маневрируя, сбивая прицел, а то уже дважды мимо снаряды пролетали, один в рикошет ушёл от брони. Мой танк на километр ушёл от линии передовой, за холм, когда засветились фонарики впереди, три, и махая ими, привлекая внимание, начали показывать куда двигаться дальше. Вот так довернул, и покатил к группе командиров. Заглушив хорошо потрудившийся мотор, открыл люк механика-водителя, и ловко выбрался наружу, дальше нырнул с головой в люк, и достал свои вещи. Каску, винтовку «СВТ», вместо штатной у меня, скатку и вещмешок. Разместил на себе, пока бойцы осматривали бронемашину, и отпечатав три строевых шага, тут генерал со свитой подходил, доложился:
— Товарищ генерал-майор, сержант Маликов, командир отделения Двести Пятой мотострелковой дивизии. Вырвался из окружения.
— Ах молодца, сержант, — генерал подошёл и без чинов обнял меня. — Навёл шороху. Что успел у немцев натворить пока сюда прорывался? И где остальной экипаж.
— Экипаж сбежал, я отпустил. Польские офицеры, бежали из лагеря, на меня наткнулись спавшего, хотели скрутить. Я отбился, от*издил их, договорились, что у меня в экипаже поработают, танкисты оба, пулемётчиками, а там расстанемся. Уговор они выполнили, как передовую прошли, отпустил. Сейчас думаю драпают у немцев в тылу. Один бы я не прорвался. А по тому что сделали, обстреляли патронами с зажигательными пулями склад с ящиками, снаряды были. Рядом артбатареи стояли. Уже рванул, там до пожара дошло, потом тылы били, обстреляли штаб в деревне, но обошли стороной. Вот и тут по траншеям покатались. Примерно до трёхсот солдат и офицеров уничтожено, столько же думаю ранено. Патроны закончились.
— Молодцы. Вот сержант, обязательно к награде представлю, заслужили.
— Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
От моих слов, те грохнули смехом, вообще форменный ржач вызвал. Похоже те так выпускали эмоции. Командиры хлопали меня по спине, а я только смущённо улыбался. Генерал же, отсмеявшись, сказал: