Так вот, за дверью прихожая, слева вешалка для одежды, и внизу полка для обуви. Генерал в автодоме в тапочках ходил. И в халате. Теперь я этим всем пользоваться буду. Тот отсутствовал почему-то, хотя видно, что жильём пользуются, видимо вызвали. Не повезло мне, и повезло ему. Так вот, из небольшой прихожей, вдвоём там уже тесно, в кабинет дверь. Тут диван, стол рабочий на одного, кресло, книжный шкаф и столик для приёма пищи, кофейник, стаканы там, под столом тарелки, поднос, в специальном держателе всё, ложки и бокалы для вина. Хм, даже пара пивных кружек. Окно одно, с занавесками и внутренние ставни. Дальше узкий коридор, слева дверь в санузел. Он совмещённый, раковина тоже есть, даже зубная щётка и паста. А впереди дверь, это спальня, с одним окном, большая двуспальная кровать шкаф платяной и для вещей. Потом с девчатами опробую всё. Просто постельное сменил, после душа чистый, и спать. К слову, обогрев в машине был, электрический, запустил бензогенератор, в нише под кузовом был, тот всё и питал. И нагреватель для воды в душе тоже. Чуть тёплая текла, но мне хватило.
Мне десяти дней хватило чтобы облететь всю Белоруссию и часть Украины. Не искал сам, от немецких трофейщиков координаты получил, с описью что там хранилось. Много техники немцы сами обработали и отправили на свои заводы на переплавку, но и набрал немало. А тут погода ухудшилась, летать сложно, забирать нужное, да и набрал уже изрядно, поэтому вернулся к местам боевой славы. Недалеко от места где дралась и погибла бригада. Немцы уже схлопнули Киевский котёл, наши практически и не вывели никого, то ли не успели, то ли не захотели, немцы сейчас переваривают войска, что там были. Так что обслужил авиатехнику, достал «БА-10», не модернизированная машина, оба голема в экипаж, а было уже двадцатое октября, и вот мы поехали по лесным дорогам, тут сплошные леса, в сторону наших. По дороге в деревнях обнаруживали немцев, из пушки и пулемётов расстреливали технику, иногда доставалось и их хозяевам, хотя те в избах укрывались, ночь же, не хотел вредить мирному населению, поэтому в основном и страдала техника.
Мы проехали километров пятьдесят, даже артиллерийская ловушка была. Сообщили тем, кто у нас на пути, расстреляли, те думали мы их в темноте не увидим, оба орудия повреждены, сблизились и добили, а тех что бежал, нагнали големы и уничтожили. Тут леса, но сканер показал, что всех. Взвод пехоты был при двух орудиях, причём, наши же «сорокапятки». Тут рядом пункт сборный техники и артиллерийского вооружения. Видимо оттуда. Хорошо медальон почти пустой, освободил у схрона, так что заехали и набрал до полного всего, особенно орудий разного калибра было. Ну и дальше двинул. Именно тут сканер показал в лесу нечто страшное, и я, остановив броневик, рванул туда. Один голем со мной, второй при броневике. Там лежала мёртвая женщина, видимо раненая долго шла, пока силы не покинули. Умерла дня два назад. Рядом сжавшись сидели дети, не уходили. Ещё живые, но сильно ослабевшие от голода и холода. Одному лет шесть, второму около четырёх и младенец. Года нет. Этот совсем плох.
— Ох ж вы маленькие, — запричитал я, старший из детишек, что обнимал других, грея своим телом, сразу же в рёв, плача стал обнимать меня. Остальные за ним в рёв. Младенец чуть пищал, настолько ослаб.
Достав диагност, проверил малышей, после чего целительским стал лечить, у них и обморожение было. Хорошо одеты больше для зимы, чем для осени, хотя дважды уже снег выпадал, но таял, но видимо не спасало, дальше стал кормить, даже младенца, молоком что у меня в запасе было и сливками. Помогал амулетом желудкам работать, распределяя материалы, потом рисовой кашей всех накормил. Там обратно к дороге с ними, достал свой автодом, генератор тарахтел, всех помыл в душе, очень надо, долго отмывал, пока второй голем стирал их одежду в тазиках. Первый осмотрел и по моему приказу похоронил их мать. Это точно она. В вещах нашёл документы. На детей даже выписки, хоть не безымянными будут. Похоже семья красного командира. В теле шесть пулевых отверстий, четыре лёгких и два серьёзных. Одна пуля застряла в теле. Парабеллумная. Похоже под очередь попала. Расстреливать мать, на глазах детей, это беспредел. Пока же завернул всех в простынки, и убрал в аурное хранилище, они в порядке. Прибрался в автодоме и убрал его в медальон, так дальше и покатили. На три часа нас задержала эта встреча, да хоть на сутки, главное спас, отчего на душе был раздрай чувств. Да жалко их, и мать их. А так ехал спокойно, дорога не перекрыта. Тем более я часто менял маршрут, чтобы не перехватили, и вот так доехал до наших, время было пять часов утра, уже светало. Да тут немцев особо и нет, моторизованные мелкие группы шныряли, вносили хаос, а основные войска заняты котлом. Может пяток пехотных дивизий двигается, занять удобные территории для дальнейшего наступления на Москву, но и только. Поэтому, когда за очередным поворотом сканер показал уже наших, баррикаду, где в центре стояла противотанковая пушка, меня не удивило. Дозор, мимо которого я проехал, сделав вид, что не видел их, сообщил своим, так что поднимали бойцов из шалашей, готовились встречать. Пришлось повернуть башню влево, и выехав из-за поворота, ехать не спеша, чтобы рассмотрели. Рассмотрели, поняли, что свой, стрелять не стали.
Вперёд, сбоку от баррикады, вышли командир и два бойца, остальные прятались, только каски мелькали. Когда тот что в форме командира поднял руку, я стал притормаживать, и встал. Да, фары выключил, со включёнными ехал. Двигатель глушить не стал, а открыл боковую дверь со стороны водителя, и первой выпустив ногу, слитным движением вышел. Был я в синем комбинезоне, шлемофон, в открытом вороте видны петлицы с кубарями лейтенанта. Командир заставы, кстати, старшим лейтенантом был, стрелок. Увидел, что тот кинул руку к виску, ясно хотел представиться, странно что первый, я быстро прижал указательный палец к губам, явно вызвав удивление у лейтенанта и его бойцов:
— Тихо, не шуми. В машине дети спят.
— Откуда дети? — также шёпотом спросил тот.
— Нашёл в лесу у тела мёртвой матери, умирали от голода и холода. Три дня выхаживал. Судя по документам и письмам, что у их матери нашёл, семья красного командира. В неё стреляли, перед тем как похоронить, осмотрел, пулевые отверстия, сколько могла шла раненая и детей несла. Младшего точно, ему до года. Я конечно помог чем мог, но их надо срочно в соответствующие детские организации. В больницу. Они простыли, кашляли. Есть возможность эвакуировать?
— Да, у нас машина, с нашим санинструктором отправим, — кивнул тот. — Пусть пока спят. И вы не представились.
— Лейтенант Маликов, командир танкового взвода второго батальона Первой отдельной танковой бригады. Тут у Москвы формировалась. Нас девятого сентября под каток немецкого наступления бросили. За не полный день бригады не стало, но на сутки немцев остановили. Окружённые были, как пехота дрались, танков нет, все выбили, там немцы предложили сдаться, и наш начштаба, комбриг уже погиб, решил сдаться. Ради раненых. А немцы всех раненых потом штыками добили, больше двухсот человек. Я документы спрятал, держите их, командиров на машину и долго везли, полночи, километров на семьдесят. Там почти сразу бежал. Одна стена строения повреждена была, чуть надавил и отошла. Полсотни командиров было, все и утекли. Несколько дней до села добирался, вернул документы и вот оружие. Потом броневик этот без топлива нашёл. Пока искал топливо, потом найденных детей выхаживал, время и прошло. Сами откуда? Всё с иголочки у вас.
Тот уже изучил моё удостоверение, возвращал, вот и ответил:
— Подольское пехотное училище. Старший лейтенант Круча.
— Курсанты значит? Дело плохо, если недоучившихся курсантов в бой кидают.
— Сам давно воюешь?
— С первого дня. Сержантом начинал. До старшего лейтенанта дослужился, но один кубарь сняли, комбригу не понравился. А через три дня после этого меня в Кремль и Звезду Героя дали.
— Так ты Герой у нас?
— Ну да. И три ордена ещё. Говорю же с первых дней воюю. Лично около тысячи немцев убил, если с первого дня считать. А в плен второй раз попадаю и бегу.
Тут послышался приближающийся рёв движка. Круча уже послал посыльного в деревню, там лесхоз, связь есть, телефон работает, что удивительно, доложить обо мне, ну и машину вызвал за детьми. Меня тот оставлял при себе, экипаж из курсантов сформирует. Вот так машина и приближалась. Бойцы рядом стояли, слушали. Вроде как-то без охранения, беспечно, но дозор дальше бдит, да и у меня сканер. Так что описывал как бои шли, а тут молоденькая девушка подошла, в форме сержанта-санинструктора, в синем берете, и узнав, что было с детьми, горестно качая головой попросила достать их. Я занят был, выбирал место для капонира, где броневик встанет, хотя само место заставы не очень удобное, нужно сместить. Вот Круча и обратился к старшине, лет сорока на вид:
— Степанов, вы же у нас многодетный отец, шестерых вырастили. Доставайте.
Тот выпучил глаза, и замахал руками:
— Да вы что, товарищ командир, мне жена и тёща до трёх лет их на руки не давали. У меня же руки-крюки. Уроню.
— Ай, — фыркнула девушка. — Сама достану.
Та открыла дверь и скрылась, только красивая попа в форменной юбке торчала. Мы все любовались ею. Та достала младенца и понесла к машине, двух других забрали два бойца, а все вещи третий. Документы я девушке передал чуть позже, описав на словах что и как было. А вот меня не оставляли, водитель «полуторки», что сержанта привёз, пошептал Круче что-то на ухо. Тот и сообщил:
— Полковник, командир училища, решил броневик забрать, в подвижный резерв. Старшину моего отвезёшь заодно.
Тот пошептался со старшиной, оба на меня острые взгляды бросать начали. Что-то мне это не нравится, похоже арестовывать будут по приезду. Поглядим увидим. Пока же частично разобрали баррикаду, и я перегнал броневик на ту сторону. Старшина на месте командира устроился, ну так и есть, больше меня контролировал, чем за окрестностями следил, а я поехал за «полуторкой». Так и катили, проехали деревню и ещё километров двадцать от силы, и въехали в небольшое сельцо. Там показали куда поставить броню, что я и сделал. Ну а по выходу, ждали трое. Командир, явно особист, в форме политработника был, старший политрук, и два бойца-курсанта. Так что приказали сдать оружие и документы, и руки за спину и повели. Завели в один из домов, руки кстати за спиной связали, курсанты вышли, но зашёл сержант, это явно не курсант, здоровый, рукава гимнастёрки закатаны до локтей. Вот особист и спросил: