ице, которая отсутствовала, на столе. Жду реакции.
Особо её пока не было, я прошёл медкомиссию, удостоверение вот получил, даже направление для дальнейшей службы, командиром танкового взвода, на «КВ», в отдельный тяжёлый танковый батальон. Да, когда направление получал, узнал, как там Тарасов. Полковник ещё. Командует бригадой, но уже другой, на Юго-Западном фронте, ту отжали где мы с ним воевали, новую получил. У кого-то нашлась более волосатая лапа наверху, чем у Тарасова, и прославленная часть, уже получившая наименование «гвардейская», ушла другому. Я бы обиделся. Хотел к нему уговорить за взятку, но тут приказ чёткий, именно в этот батальон и точка. Делать нечего, пришлось брать под козырёк. Фигурально, я всё также и ходил в шапке-ушанке. А на выходе из управления, рядом встала чёрная «эмка» и двое сотрудников госбезопасности предложили сесть в неё. Дождался. Широко улыбаясь, я сел в машину, и моя довольная моська явно насторожила сотрудников. Они первые эту войну начали, так что тут без вариантов. А привезли меня, кстати снова на Лубянку, и провели в кабинет майора Северова. Тут он ещё не старший майор, опаздывает.
— Привет, Северов, как твоё ничего? — спросил я бодро, проходя в его кабинет и садясь на стул.
— Мы знакомы? — насторожился тот.
— Не в этой жизни. Чего надо? Чего звал?
— Слушай, лейтенант, — разозлился майор. — Мы с тобой на брудершафт не пили, откуда «ты»⁈
— А, намёк понял, — достав фляжку из кармана и два мелких стакана, всё из серебра, из набора охотника, стал разливать коньяк. — Сейчас выпьем, и можно будет тыкать. Выкать не хочу. Отвык-с.
— И как ты это пронёс? — спросил майор, с интересом за мной наблюдая.
— Ловкость рук и немного мошенничества. Ну, за встречу.
Тот кстати не отказался, свой хапнул. Да стаканы на пятьдесят миллилитров, что там. Да и фляжка на пол-литра. Среднего размера, хоть и карманная. Так что весь коньяк ушёл в пять тостов. А что там по двести пятьдесят миллилитров коньяка на каждого? За встречу, за Сталина, за Победу, за тех, кого нет с нами и за женщин. Вообще Северов самый коммуникабельный человек в этом управлении, ко всем подход найдёт, вот и ко мне нашёл. Да я особо щитами и не закрывался, и с интересом следил как тот это делает. Убрал пустые ёмкости обратно в карман, и услышал первый вопрос:
— Кто куратор братьев?
— А хрен его знает. Он из Минского управления, погиб летом, когда город окружили. Точно погиб, они тело нашли на баррикадах. А потом нашли меня, не желая возвращаться в родную гавань, вербовка их шла жёстко и не совсем добровольно, вот я и стал их командиром.
— Почему ты?
— Братья умелые воины, я не видел нигде такого уровня, воспитывали на Кавказе в разных семьях, но не скажу, что они умны. Парни из тех, что ведомые. Не вожаки. А я вожак. Да и подготовка как индивидуалов. Слабо работают в группе.
— Познакомились на берегу Буга, где от контузии отходил?
— Верно, удивлены были, просто не передать. Быстро разобрались, что братья. У нас даже мимика и движения похожи.
— А что за задание они на польской стороне выполняли?
— Мне откуда знать? Братья про это не говорят, подписок много давали. Зато всё лето мне разную технику стаскивали. Я потом всё удачно пристроил, когда они начали работать в Финляндии. Я в последние два месяца работал с ними, командовал, когда в себя пришёл. Кстати, майор, не подскажешь кто меня арестовать хотел и в камеру посадил? Парни на днях в вашем архиве покопались, страница вырезана оказалась в журнале. Следы заметаете?
— А не твои её вырезали?
— Нет, до них. Кто-то просчитал этот момент. Так что, я узнаю кто приказал меня арестовать?
— Да не было такого приказа, велели доставить для допроса, а исполнители перестарались. Следователь уже ушёл домой, вот тебя в камеру, до утра. В камере так вообще случайность. Тебя в другую должны определить были. И не надо про месть говорить, всем уже отомстил, я в курсе. Даже твой бывший конвоир выполз, почти десять километров полз шесть суток, пока окруженцы не подобрали.
— Удивил. Сильный духом парень. Ну рад за него.
— Ты же зол на него?
— Я отомстил, руками братьев, с чего мне на него злиться?
— Н-да? Ну допустим. Следователь, который должен с тобой был работать, переведён в Особый отдел одной из армий. Где и погиб при наступлении под Москвой, от авианалёта. А приказал тебя в Москву доставить начальник автобронетанковыми войсками. Схема такая, прижать у нас в управлении, а дальше он с тобой поговорит, мол, из-под удара выведу, но ты дай то, что нам остро не хватает. Прямо сейчас нужно. А тут такое. Ох генерал и зол был. В больницу к тебе приехал, как сообщили что очнулся, а тебя уже незаметно вывезли. А дальше уже интерес пропал, сейчас такой острой нужды в танках нет и можно сказать — иди воюй. Только один момент, а где братья твои?
— А мне откуда знать? Нужно, сами приходят, находят меня.
— Так нужно чтобы нашли.
— Вам?
— Они наши сотрудники.
— Бывшие, майор, бывшие. К вам они не вернутся, это факт.
— Но при этом относят себя к нашим структурам.
— Уел. Так удобно. Но согласен, больше так они делать не будут. Кстати, меня направили служить в отдельный танковый батальон. Не подскажешь почему такие жесткие приказы? Я пытался под крыло Тарасова снова уйти, так не дают. С чего бы это?
— Знаю конечно. Думают, что у тебя ещё есть техника и ты батальон пополнишь. Его недавно вывели с передовой. Техники нет, что было, передали в другую танковую часть.
— А что, опыт полковника Хасина с его бригадой не показывают, что договорится со мной можно, но не всегда?
— Да, наплевав на помощь Родине, ты просто всех послал по одному адресу. Хотя и с их стороны, понимаешь, снимать звание, и давить, было откровенной глупостью.
— Я немного раскрою саму суть почему не дал. То, что давили на меня, это понятно. Просто смысла не было что-то давать. Танками нужно уметь командовать и управлять. А в бригаде Хасина с этим даже близко не было, успел познакомиться с танкистами и посмотреть, как командиры, от ротных и до комбатов, управляют подразделениями. Не управляют они. Парней жалко, я бы дал танки, но смысла не видел. При ударе по танковой группе Гудериана, были бы они, не были бы, итог был бы один. Их бы послали на убой как Хасин послал те машины и танкистов, что были. Управлять он подразделением не умел от слова совсем. Ни разведки, ни фланговых ударов, ни обходных манёвров чтобы ударить по тылам, и совместных ударов с трёх сторон, тупо в лоб на пушки противника. Я таких командиров считаю военными преступниками. Взвод бы не доверил, а он бригадой командует. У меня комбат был, Сапега, точно такой же. Только в лоб, кавалерийским наскоком. Ох и морду я ему бил после боя, потери были большие, а потом учил две недели, чтобы науку осваивал. Кстати, обучил. Воюет хорошо, у нас потери минимальные, а у противника высоки. Сейчас уже сам командир бригады, таких отслеживают. И прямо скажу, на Ленинградском фронте все эти машины здорово пригодились, про прорыв блокады вы знаете.
— Знаю. Значит считаешь, что тогда правильно поступил?
— Это точно. Считаю. Так с чего решили, что в этом батальоне будет по-другому?
— Не договорится?
— Я батальоном командую?
— М-м-м, вроде нет, взводный, ты говорил.
— Так какой мне прок что-то с этим батальоном делать? Там есть командиры и снабженцы, пополнение подразделения техникой это их проблемы.
— Вон куда ты ведёшь? Ну вот и эти мотивы теперь ясны. Буду следить, как у тебя в новой части дела, мне интересно.
— Не задержишь?
— А за что? Когда твои братья брали архив, ты же морда спокойно себе ужинал в столовой при общежитии для командиров. А шрам на виске только у тебя.
— Верно. Ну что, прощаемся? Мне мало времени дали, уже сегодня нужно в части быть.
— Удачи, Маликов.
— Пока, майор.
Дальше на выход, там нашёл попутный транспорт и на окраину Москвы, где и дислоцировался батальон на время пополнения.
* * *
Приходить было в себя тяжело, мысли плавали, но было ясно, что я прошёл перерождение, и главное жив, и при своей, надо сказать, немалой памяти, чего не может быть. Ну сигнал мой, изменения в истории, всё же заметили, и я попал в руки портальщиков-исследователей. Причём, не человеческой расы, жуть жуткая. Смесь медуз и осьминогов, да с защитой, вроде скафандров, наша среда им явно непригодна. Это не те медузы-псионы с коими ранее контактировал. Другая раса. Удалили те мне и активное аурное хранилище, и те что свёрнуты, лишив меня шанса на перерождение, и исследовали, учились новому, просмотрев мою память, те это могли, легко и просто. Десять лет в клетке подопытным, это тяжко. Причём я в клетках, тут их целый ряд, сидел не один. Сами клетки одиночные, но не все пустые. Из семнадцати человек, пятнадцать были из моей лаборатории. Я больше скажу. Одним из них была моя копия. Только я прожил триста пятьдесят лет, а тот едва двадцать, в одном мире, после подрыва станции с лабораторией. Новичок. Ему тоже хранилища удалили и Дар. Даже академик Райнов тут был, у него шесть лет прошло с момента подрыва. Не наш, из схожих копий параллельных миров. Мы долгие беседы вели, описывали свои истории. Стало ясно, что изменения в истории инопланетян не интересуют, они явно искали нас и ориентировались по чему-то другому. Скорее всего по магии в нас, ведь инопланетяне точно псионы. Там у них порталы в виде столбов, на зелёный мрамор похожий, изрезанные письменами, ох и жутью от их несёт.
Хотя начну сначала. Помню началось всё с посещения Лубянки, я тогда списал это на слежку, взгляд в спину. Хотя сканер этого не показал. Это потом уже понял, что за мной инопланетяне следили. Правда долго не трогали, семь месяцев почти, до начала осени. В общем, с комбатом я договорился, видимо ему описали как ко мне подход найти, тот сразу предложил стать командиром третьей роты, кубарь вернули, снова старшим лейтенантом стал, но танки добываю сам. Хотя комбат из тех, что управлять подразделением в бою не умели, сразу определил, кавалерист, я их так называл. Я и достал те пять «КВ-1», что немцы модернизировали, моё НЗ, и передал в состав роты. Доставал понятно не при свидетелях, а у леса. Один танк ротный, и по два в первый и второй взвод. Големов отправил искать ещё «КВ», выдал «мессер», ночью полетали по округе, у меня больше не было тяжей, те нашли семь подбитых, разбитых и два полуутонувших. В труднодоступных местах, уже освобождённых. Причём, два из них «КВ-2» из моей бывшей бригады. Оба подлежали восстановлению. Слетал позже и забрал все девять. Но в третий взвод два ушло, как раз «двойки», экипажи сами на ход ставили и приводили в порядок, ремонтники помогали. Мне в роте нужен крупный калибр. Семь танков в роте. Да больше и не надо, иначе отберут. Перекрашивались они, тактические знаки наносились. Танкисты других рот облизывались на «КВ», связь отличная, не шумит, обзорность лучше. Вообще, очень внимательно изучили модернизации. Големы мои пока остальные танки приводили в порядок. Четыре восстановили, остальные на запчасти. НЗ, буду пополнять состав роты в случае потерь. Батальон неделю ещё на формировании был, новые машины из Ленинграда поступили, и на фронт. Воевали отчаянно, наш батальон штурмовой, для взлома обороны, чем мы и занимались в районе Брянска.