– Привыкай, – довольно жестко отрубил он. – Либо ты, либо тебя. Вряд ли тебе, Ромашка, хотелось бы валяться на месте этого ирбиса.
Я ничего не ответила. Да, он был прав, но… Черта с два я признаю это вслух!
До трассы мы дотопали молча. Только Мышка иногда ругалась себе под нос, наверное, от боли. Впрочем, и неудивительно! Я бы на ее месте от таких ран уже валялась в глубокой отключке… Но то я, а то… оборотень. У них же, по идее, должен быть болевой порог выше, да и регенерация покруче… Или это только в книжках?
Ровная, недавно заасфальтированная дорога была пустынна и встретила нас тишиной. Ну, если отбросить тихо гудящую машину Дана и его самого, нервно наматывающего круги вокруг тачки.
– Я уже хотел сорваться к вам, но почувствовал, что маяк на Мышке движется к трассе, – процедил он и вперил в сестру тяжелый взгляд. – Ты!.. Неприятность ходячая! Чтобы ты еще раз без сопровождения из дому вышла!..
– Я не виновата! – шмыгнула носом она, сразу превратившись из крутой неформалки в мелкую испуганную девчонку. – Я была благоразумной! Клуб выбрала без наших, ни к кому не цеплялась, на драки не нарывалась! Разве моя вина в том, что туда ирбисов принесло?! Или в том, что ты трубку не брал, а я потом случайно телефон разбила?! – И разревелась.
Данила, видимо, не ожидал, что сестра так расклеится, потому что только и смог, что обескураженно пробормотать:
– Эй, ты чего… Марин, закончилось уже все, не плачь!
Ага, так на нее это и подействовало. Волчица лишь заплакала громче.
– Нервы сдали, – ровным тоном констатировал Аристарх, на которого истерика сестры друга явно не произвела никакого впечатления. – Дан, если есть успокоительное – вколи, потому что она сейчас захлебываться слезами начнет.
Тот метнулся в машину, и вскоре Мышке что-то вкололи, подождали, пока уснет, а затем умостили на заднем сиденье.
– Я ее в таком состоянии первый раз в жизни вижу, – выдохнул Дан и, не заботясь о чистоте джинсов, уселся на асфальт рядом с машиной.
– Она просто еще ни разу в такой ситуации не была, – пожал плечами Аристарх и устало потер глаза. – Согласись, ее все опекают и защищают. Мелкая она еще, и восемнадцати нет… А тут впервые с опасностью один на один, да еще и Ромашка в качестве нагрузки и ответственности.
Да Мышка, оказывается, совсем малолетка! Семнадцать лет… И хоть и хорохорилась, но представляю, как ей было страшно.
– Кстати… – Аристарх вперил в меня тяжелый, немигающий взгляд. – Странно, почему ты, Ромашка, так спокойна.
– Не знаю. – Я передернула плечами и отвернулась. – Сначала смысла не было разводить истерику, только одно заботило – выжить. А сейчас… Словно все произошедшее случилось не со мной и вообще не имеет никакого значения.
– Хм, какое полезное свойство психики, – тихо рассмеялся он, а затем скучающе добавил: – Ладно, пошел я. Черт-те сколько не спал с этими заботами… Дан, я завтра заеду, скорее всего, к вечеру. Будь другом, проследи, чтобы эти двое опять ни во что не вляпались.
– На привязь посажу, – мрачно пообещал тот и скомандовал: – Ира, в машину.
Вот уж и не собиралась спорить! Для полноты душевного комфорта мне сейчас как раз не хватало ощущения четырех стен. Не знаю, смогу ли я сегодня уснуть после всего, ведь не настолько я спокойна, как показалось Аристарху. Но хотя бы избавиться от ощущения дичи, которую гонят по лесу охотники, тоже дорогого стоит.
Глава 8
Солнечное, но еще не жаркое майское утро радовало приятным освежающим ветерком, запахом разнотравья, к которому примешивался неожиданный и незабываемый запах варящегося клубничного варенья.
Мы с Мышкой неспешно качались на широких качелях в тени черешни и лениво трепались ни о чем.
Как же хорошо просто вот так сидеть! Никуда не бежать, ничего не бояться… Нет, определенно, в жизни без приключений намного больше плюсов, чем мне раньше представлялось.
Ночь, конечно, у нас с Маринкой выдалась та еще…
Когда Дан на бешеной скорости прирулил в поселок кошек, нас уже ждали. Как мне показалось, перед воротами собралось полклана. Злых таких полклана. Что ни лицо – так прямо воплощенные «доброта» и «всепрощение». Но особенно меня впечатлило зверское выражение на лице матери Мышки. Я даже инстинктивно спряталась за Данилу – казалось, Светлана готова порвать любого, кто не так слово скажет или не вовремя под руку подвернется. Думаю, если бы сейчас ей на глаза попались ирбисы – осталось бы от них то, что от пресловутой грелки, которая некстати попалась тузику. И не спасло бы этих барсов даже то, что мать клана кошек намного ниже и на вид слабее любого из них.
Впрочем, несмотря на нескрываемую ярость, команды Светлана отдавала сухо, четко и без лишних эмоций:
– Данила, Марину в лазарет, Инна Васильевна уже готова ее осмотреть. Иван и Олег – идете с ним, может понадобиться быстро отвезти мою дочь в город.
Названные молча склонили головы и ушли.
Я проводила Дана долгим взглядом и судорожно сжала кулаки. Удачи, Мышка. Надеюсь, твои раны несерьезны и ты скоро поправишься…
– Теперь с тобой, Ирина.
Под тяжелым взглядом главной кошки я поежилась и с трудом сдержала желание удрать со всех ног.
– Пошли со мной, расскажешь подробно, что произошло, а то несколько коротких предложений от Аристарха меня не устраивают.
Она развернулась и пошла в дом.
Я, не решившись сказать ни слова, поспешила следом.
Надеюсь, меня не сделают виноватой…
Светлана привела меня, судя по всему, в свой кабинет, села в массивное кресло и рукой указала на стул напротив:
– Я тебя внимательно слушаю.
Глубоко вздохнув, я опустила глаза и начала свой рассказ с того места, как Мышка учуяла ирбисов. И этот рассказ получился сухой и… страшный! Я вот только в этот момент, проговорив все вслух, осознала, что именно пережила этой ночью. И запоздало перепугалась.
– Сукины дети! – процедила Светлана, глядя куда-то сквозь меня, и шарахнула кулаком по массивной темной столешнице. – Я этого так не оставлю! Если надо будет… все связи задействую, но от клана снежных барсов даже воспоминаний не останется!
Фу-у-ух! Ее гнев пошел в правильную сторону, а не так, как я боялась. Нет, я, конечно, верила в адекватность матери клана, но мало ли?
– Так-с… – Светлана резко, словно по щелчку пальцев, успокоилась и потянулась за мобильным, который лежал почти на краю столешницы. – Сейчас позвоню Даниле, пусть принесет тебе лошадиную дозу успокоительного.
– Зачем?! – опешила я и робко спросила: – Может, я просто спать пойду?
Она медленно покачала головой:
– Ты сегодня первый раз убила. Есть вероятность, и большая, что тебя накроет такой откат – мало не покажется.
– Скорее меня может накрыть, когда я четко осознаю, чего избежала, – пробурчала я себе под нос. – А убийство… Да, мне не по себе и малость неприятно, но лить слезы по тому, кто собирался меня прикончить, я не собираюсь. Я защищала наши с Мы… – Осеклась, припомнив, как Мышка говорила, что ее мать категорически против употребления любых прозвищ, и твердо закончила: – Мариной жизни.
– Хм… – Кошка откинулась на спинку кресла и, прищурившись, пристально на меня посмотрела. – Надо же как любопытно получилось… Но успокоительного все равно выпьешь! – Она прижала трубку к уху. – На всякий случай.
Мне показалось, что Светлана только что сделала какой-то вывод на мой счет, причем он ей явно понравился – даже в процессе разговора с Даном она слегка улыбалась. Но, честно говоря, я настолько устала, что спорить или выпытывать не было никаких сил. Поэтому я лишь вяло пожала плечами и подумала, что в успокоительном есть один несомненный плюс – спать буду без задних ног.
Так и получилось.
После того как я послушно выпила кружку горького напитка, меня хватило только на то, чтобы доползти до выделенной мне комнаты (не без помощи Дана, конечно) и раздеться. А вот на то, чтобы забраться под одеяло – уже нет. Впрочем, это не помешало сладко продрыхнуть остаток ночи и проснуться совершенно выспавшейся буквально за несколько минут до прихода Мышки.
Моя боевая подруга выглядела бледной и осунувшейся, да еще и «радовала» плотно перевязанными плечами, но была весела. Она сообщила мне, что в связи с ночными приключениями у нас выходной, а затем утащила в беседку завтракать.
А уже потом мы, сытые и ленивые, переместились на качели.
– Я думала, ты после вчерашнего минимум дня три в постели валяться будешь, – первым делом выдала я в эфир, как бы намекая, что не откажусь от информации.
Ну меня можно было понять. Нормальный человек точно неделю в коматозе провалялся бы. А Мышке хоть бы хны. Да, старается поменьше жестикулировать, но это же мелочи! Конечно, я могла бы на ходу придумать несколько гипотез, но зачем, если есть у кого узнать точно?
– Так я же оборотень, – ухмыльнулась волчица и карикатурно пощелкала зубами. – Стр-р-рашный и беспощадный. Ну и неубиваемый, согласно вашим сказкам. Насчет неубиваемости, конечно, неправда, а вот о регенерации – да. Плюс магия, плюс отвары и мази.
– Хорошо тебе, – невольно позавидовала я. – Помню, я в девятом классе ногу сломала, так месяц пришлось в гипсе ходить…
– Мне, даже при самом сложном переломе, дней десять, – откликнулась волчица.
– Эх… Да уж, у того, чтобы быть фэнтезийным персонажем, есть свои преимущества, – выдала я гениальную фразу и поспешно сменила тему: – Слушай, – я жадно втянула носом воздух, – это что, кто-то клубничное варенье варит? Или мне чудится?
– Варит-варит. – Мышка, прищурившись, смотрела вдаль. – Наша повариха, тетя Соня, вчера знатную толпу народу выгнала на сбор ранней клубники. Вечером будем снимать пробу, – подмигнула она мне.
– У-у-у! – Я предвкушающе облизнулась. – И что, нормальная сейчас клубника? Сладкая? Помнится, я недавно в магазине соблазнилась… А она такой кислой оказалась, просто бе-э-э. – При одном воспоминании об этом вкусе меня перекосило.
– Не, наша сладкая, – покачала головой Мышка. – Тетя Соня лично откуда-то рассаду притащила. Кстати, – она повернулась ко мне и озорно улыбнулась, – если хочешь, вечером сходим поищем, не осталось ли чего после вчерашнего нашествия.