Ульф помотал головой.
– Китайцы вот совсем недавно доказали, что если есть по два зубчика чеснока в неделю, то риск заболеть раком легких существенно снижается.
– Вот как?
– Да. А еще он очень помогает при грибковых инфекциях. Их лечат чесноком, ну, наверное, уже многие века.
Ульф отпил глоток прочесноченного пива. Вкус не был таким уж неприятным; чеснок сообщал пиву этакую остринку, немного напоминая лайм или лимон. Мексиканцы же добавляют к пиву лайм, верно? Он сделал еще глоток; да, было немного похоже на мексиканское пиво.
– Грибковые инфекции – сложное дело, – говорил тем временем Блумквист. – У многих грибок поселяется под ногтями ног. Когда грибок туда попадает, избавиться от него бывает довольно сложно. Потому что, понимаете, там у нас тепло и влажно – если вы, конечно, носите носки. У людей, которые носят сандалии, все не так плохо. Понимаете, создается циркуляция воздуха.
Ульф посмотрел в сторону стойки. Доктор Далман занял место в одной из кабинок на другом конце зала. К нему присоединилась молодая женщина с коротко подстриженными волосами. На глазах у Ульфа она подалась вперед и одарила доктора долгим поцелуем. Как это оказалось просто, подумал Ульф. Он разузнал то, что хотел, и как же это было просто.
– Пару лет назад у меня завелся грибок на ногах, – продолжал Блумквист. – Тут, конечно, могут назначить таблетки – но их надо принимать несколько месяцев, уж и не знаю, зачем. Лекарство, кажется, называется тербинафин.
Ульф продолжал наблюдать за доктором Далманом. Тот положил руку на стол, и теперь эта рука потихоньку ползла к руке женщины. Ульф почувствовал, как сердце замерло у него в груди. Да, сомнений не оставалось: Джо Далман изменял жене, а это значило, что Анна… тут он резко оборвал себя. Он совсем не потому согласился на это; он предложил свою помощь потому, что она просила его разузнать о том, чего она так боялась. И теперь новости, которые ему придется ей сообщить, станут для нее источником настоящего горя. И зачем он только согласился.
Блумквист тем временем продолжал развивать тему грибковых заболеваний.
– Мне лично не нравится принимать лекарства по нескольку месяцев, – говорил он. – Знаю, многие так и делают, но мне что-то не хочется. И вот, когда врач предложил мне принимать таблетки от ногтей, я ему и говорю: «Нет, спасибо, доктор». А он в ответ: «Понимаете, это средство гораздо лучше наружных препаратов – ну, знаете, которые наносят прямо на ногти. Считается, что они не так эффективны». Я все это, конечно, уже знал и говорю: «Поглядим, доктор, чего я смогу добиться с помощью чеснока». И знаете, что он сделал? Засмеялся! «Это, – говорит, – бабкины суеверия». Вот прямо так и сказал.
Ульф ответил первое, что пришло ему в голову, а именно:
– Врачам не стоит смеяться над чесноком.
– Варг, вы абсолютно правы! – с энтузиазмом подхватил Блумквист. – Не стоит. Тем более сейчас, когда существует столько исследований.
– И как, сработало? – спросил Ульф. – Грибок у вас исчез?
Блумквист помотал головой.
– Нет, не прошел, как ни странно. Но это очень индивидуально. Все люди реагируют по-разному. Может, я просто нечувствителен к активному ингредиенту – кто знает?
Тут Блумквист кивнул проходившей мимо официантке. Та остановилась, поставила поднос и расцеловала его в обе щеки.
– Это – Мари, – сообщил Блумквист.
– О, вы двое друг друга знаете? – поинтересовался Ульф, пожимая официантке руку.
– Мы вместе учились в школе, – ответила Мари. – Помнишь, Блумми?
Блумквист рассмеялся.
– Эх, давно это было! – он наклонился к ней и спросил: – Ты, случайно, не знаешь эту пару? Дальняя кабинка, справа?
Она покосилась в сторону доктора Далмана с его дамой.
– Они у нас часто бывают, – сказала она. – Раз или два в неделю. Мне кажется, он – доктор из соседней больницы. Кто-то говорил, что он – хирург.
– А она?
Мари пожала плечами.
– Про нее ничего не знаю. Но одна наша девушка с ней знакома.
Ульф решил порасспрашивать дальше.
– Одна ваша девушка – тоже официантка?
– Да. Кристина. У нее сегодня выходной. Работает здесь по выходным. У нее дети, и в субботу их забирает к себе муж. Они там ночуют, что ей категорически не нравится. Он, говорят, настоящее животное, но при деньгах. Она очень дружит с этой девушкой. Мне кажется, они знают друг друга уже очень давно.
Тут она подхватила поднос со стола.
– Все, Блумми, мне нужно бежать.
Блумквист послал ей воздушный поцелуй.
– Береги себя, Мари, – потом, обернувшись к Ульфу: – Если хотите, Варг, могу поговорить с этой девушкой, Кристиной. Могу заскочить сюда в субботу, – он улыбнулся. – Чеснок я люблю. Мне это будет совсем не сложно.
Ульф колебался. Блумквист глядел на него во все глаза, и на его лице было написано очевидное желание принять участие в этом деле. Вот он предложил вернуться сюда, но уже не с Ульфом, а в одиночку. Сам Ульф приложил немало усилий, чтобы привлечь Блумквиста к расследованию только ради того, чтобы тот не чувствовал себя лишним, а тут Блумквист предлагает ему ровно то же самое? Понимает ли Блумквист ситуацию?
Ульф отпил еще пива, и кусочек чеснока проложил по его языку огненную дорожку. Зачем вообще класть в пиво чеснок? Это что, намеренная бравада? А может, стремление подчеркнуть собственную индивидуальность, выделиться среди прочих баров? Заведений, где пиво подавалось, так сказать, неразбавленным?
Поднимая к губам бокал, Ульф бросил взгляд на коллегу, гадая, каково это – быть Блумквистом. Это было полезное во многих отношениях упражнение: вообразить себя в чужой шкуре – человеком, сидящим напротив; водителем за рулем автомобиля, остановившегося рядом на перекрестке; тем, кто сидит рядом с вами в приемной у стоматолога – человеком, которому, должно быть, как и вам, хочется одного – оказаться где-нибудь еще. Так легко забыть, каково это – быть другим, и все же это знание лежит в основе нашего морального устройства. Бесспорно, это так, и Ульф, которому напомнил об этом факте ход его собственных мыслей, опустил бокал, улыбнулся Блумквисту и сказал:
– Это будет чертовски мило с твоей стороны, Блумквист, – а потом его внезапно посетило новое опасение, и он добавил: – Вот только за переработку вам заплатить не удастся: расследование, так сказать, неофициальное.
– О, я это понимаю, – сказал Блумквист. – Так что не беспокойтесь: ваше время, мое время – все это к нашему отделу отношения не имеет.
Ульфа на секунду выбило из колеи то, насколько Блумквист хорошо проник в суть ситуации. Ведь Ульф ничего ему прямо не говорил; теперь ему пришлось напомнить себе, что удивляться тут не приходится. Блумквист был поразительной личностью. Просто поговорив с ним – хотя слово «просто» трудно было применить к блумквистовой манере вести беседу, – легко было списать его со счетов как повернутого на ЗОЖе зануду. Это, однако, означало закрыть глаза на тот факт, что у Блумквиста имелась способность – или, может, это было просто везение – продвигать вперед расследования. Отрицать это было нельзя, и все же никто из коллег, казалось, не желал признавать, насколько он полезен. Это просто зависть, подумал Ульф, и с этим надо бороться – в первую очередь в себе.
– Спасибо тебе большое, Блумквист, – сказал он. – Если бы не ты, мы бы так далеко не продвинулись, – а потом добавил: – Который уже раз.
Эти три слова – «который уже раз» – возымели свой эффект. Блумквист расправил плечи; казалось, он стал выше ростом. Он просто сиял от удовольствия, и Ульф повторил комплимент, добавив:
– У вас есть нюх, Блумквист. Правда, есть.
Блумквист автоматически поднес руку к носу и, смутившись, опустил ее, когда понял, что это метафора.
– Вы очень добры, Варг, – сказал он. – У нас у всех, думаю, есть чутье – при нашей-то профессии.
– Да, – сказал Ульф. – Но я должен сказать, что у вас оно – как бы это сказать? – особенно тонкое. Вы детектив от природы, Блумквист.
Они допили пиво. Ульф ощутил нёбом последние обжигающие крошки чеснока. Пожалуй, дома он эксперимент повторять не будет, решил Ульф. Чеснок – прекрасная штука, но в пиве ему не место, да и в мартини тоже. Место чеснока в…
Он повернулся к Блумквисту.
– А вам нравятся улитки в чесночном соусе, Блумквист?
Блумквиста этот вопрос ничуть не удивил. У него, оказывается, уже имелось мнение на этот счет.
– С петрушкой, Варг. Без петрушки никак. Моя сестра – ну, вы знаете, которая в Лунде живет – готовит их именно так. У нее есть книга рецептов того повара, который все время мелькал по телевизору – ну помните, тот, с усами – его еще арестовали в Стокгольме, за то, что он припарковался на чьей-то ноге. Помните тот случай? Это было во всех новостях. Тот повар, он сначала не собирался наезжать кому-то на ногу, но когда понял, что сделал, то не стал переставлять машину. Вышел и запер дверь.
– Странно, – сказал Ульф.
– Да. Нехорошо вышло. Понимаете, они, оказывается, были соперниками. Тот человек – ну другой, который с ногой – просто стоял на том месте, где повар – который готовит улиток с петрушкой – собирался припарковаться. Но, видите ли, между ними была давняя вражда. Только представьте – вот вы подъезжаете к стоянке и замечаете ногу врага как раз в том месте, где вы собираетесь поставить машину. Только представьте, Варг. Какое искушение! Боже, какое искушение!
– Никогда не ставил машину на чьи-то ноги, – ответил Ульф. И тут же спохватился, что это прозвучало как-то лицемерно – будто он старается показать свое моральное превосходство. Но ведь это была правда – стоит ли здесь оправдываться? И все же он добавил: – Но могу представить, какое это может доставить удовлетворение. При определенных обстоятельствах.
Блумквист рассмеялся.
– Иногда трудно бывает соответствовать ожиданиям, – сказал он. – Если вы понимаете, что я имею в виду, Варг.
Ульф понимал. Бывали времена, когда ему ужасно хотелось забыть, что он – следователь, к тому же высокого ранга. Насколько проще было бы стать просто