– С левого края? – спросил он.
– Именно, – ответил Блумквист. – Там у них еще есть Неаполь, и Клируотер тоже. Никогда там не был, хотя она меня и приглашала. Рано или поздно, конечно, мне придется туда поехать, но, боюсь, без жены. Она терпеть не может перелеты. Знаете, такое бывает. Люди боятся летать – до судорог. Для них сложно даже просто подняться по трапу.
– Какая жалость, – отозвался Ульф. – Вашей жене там, должно быть, понравилось бы.
– Да, наверное. Вот только удовольствие от отдыха было бы испорчено, потому что она бы нервничала из-за обратного перелета.
– Да уж, наверное, так бы оно и было, – Ульфу стало интересно, куда их заведет этот разговор. С Блумквистом никогда нельзя было знать наверняка, и было очень даже вероятно, что абсолютно никуда.
Он снова покосился на газету и подумал о людях, живших в Баррио, где внезапно разверзлась эта дыра.
Блумквист, проследив за взглядом Ульфа, сказал:
– Слышал об этом по радио. Это карстовый провал.
Ульф поднял на него глаза:
– Мне жаль этих несчастных людей.
– Да, – ответил Блумквист. – Это, скорее всего, случилось из-за нелегальной шахты.
– В самом деле?
– Да. Говорят, люди в этих местах ищут золото. Это незаконно, но они все равно копают.
Потому что у них ничего нет, подумал Ульф. Если у тебя ничего нет и появляется возможность – пусть самая отдаленная – раздобыть золото, тогда ты, наверное, сделаешь ради нее все, что угодно. Он бы на их месте поступил ровно так же – сомнений в этом не было никаких.
Блумквист тем временем уже перенесся обратно во Флориду.
– Так вот, эта моя тетушка – я получил от нее в выходные письмо. Написала мне длиннющий имейл. Она обнаружила, что может диктовать письма голосом, и теперь шлет мне довольно пространные послания.
– Вот как?
– Да. И вот в эти выходные она написала мне про своего соседа. Он, вообще-то, из Чикаго, но обожает приезжать во Флориду, даже в разгар лета. Некоторые люди прекрасно переносят жару. Я-то, конечно, нет, но вот многие говорят, что, мол, чем жарче, тем лучше.
– Это не про меня, – отозвался Ульф. – Мне жара никогда не нравилась.
– И мне тоже, – подхватил Блумквист. – Я страдаю от заболевания, которое называется «потница». Слыхали о таком?
Ульф отвел взгляд.
– Вообще-то это грибок. Грибок обожает потные складки кожи. От него помогает специальная антигрибковая мазь, но сначала обязательно нужно как следует промыть и обсушить пораженные места. Ни в коем случае об этом не забывайте.
– Блумквист, я вас умоляю! – запротестовал Ульф.
– Ну, может, нам и не стоит касаться этой темы, – сказал Блумквист. – В общем, на этого соседа моей тетки, которая во Флориде, напал крокодил. Он, сосед, занимался дайвингом, и аллигатор его съел. Нашли только одну ласту, от которой был отъеден здоровенный кусок.
– Мне очень жаль это слышать, – сказал Ульф.
– Тетушка была страшно расстроена.
– Неудивительно.
– Она говорит, никто не может ожидать, что их соседей начнут есть аллигаторы.
Ульф подумал, что, наверное, так оно и есть. Быть пожранным аллигатором – не та судьба, которую человек может себе представить, особенно в Швеции. Он посмотрел на часы.
– Послушайте, Блумквист, время поджимает. Мне нравятся ваши рассказы о тетушке, но меня ждет работа.
– Конечно, я понимаю, – торопясь, ответил Блумквист. – Но у меня есть для вас кое-какая информация. Я тут переговорил с одной официанткой – не той, с которой мы уже общались, а с другой – с той, которая знакома с доктором и его девушкой.
Ульф ждал. Блумквист, конечно, мог часами распространяться на совершенно досужие темы, и все же, по сути, он был исключительно методичным и эффективным полицейским.
– Да, – сказал, наконец, он. – И что же?
– Эта другая официантка, – продолжал Блумквист. – Ее, кстати, зовут Кристина. Она сама из Стокгольма, но ее мать – норвежка. Кристина хочет стать моделью. Работает в кафе, чтобы сводить концы с концами. Потому что пробиться в модельном бизнесе не так-то легко.
Ульф сказал, что это его не удивляет.
– Но… – он вновь попытался направить разговор в сторону Джо и его подруги, но Блумквист еще не покончил с модельным бизнесом.
– Это все, знаете ли, проблема кастингов. У агентов в руках оказывается слишком много власти, когда доходит до решения, кому участвовать в съемках, а кому – нет. И среди них, представьте, встречаются исключительно скользкие типы.
– Конечно, встречаются, – отозвался Ульф. Он решил, что лучше всего будет дать Блумквисту высказаться, а потом аккуратно вернуть разговор в нужное русло.
– Моя кузина знает одну девушку – на самом деле, она совсем еще девчонка. Ей лет семнадцать, что ли, или, может, восемнадцать… Так вот, пришла она на кастинг, и эта скотина с зачесом на лысине ей и говорит, что даст ей работу, если она согласится прийти к нему домой поужинать.
Ульф вздохнул. Он как-то провел четыре месяца в отделе по борьбе с сексуальными преступлениями, и ему там было непросто. Похоть – вездесущее, всепроникающее явление, навевающее, кроме того, бесконечную тоску. Секс – точно постоянный зуд, желание чесать, где чешется, отвлекающий, осложняющий абсолютно все. И все же – не мог не признать Ульф – это-то и есть та искра, которая движет человечество.
– И знаешь, что она сделала, та девушка? Сказала ему: «Дай мне сначала работу, а после съемки мы с тобой поужинаем». Скотине это, конечно, не понравилось, но он согласился, потому что она ему подмигнула, и он решил, что все на мази. И вот он отправил ее на съемки – а это была фотосессия для какого-то знаменитого лейбла.
– А как же ужин? – спросил Ульф.
Блумквист ухмыльнулся.
– Она пришла, вот только маму с собой тоже привела. Сказала ему, что подумала – он не будет возражать.
Ульф рассмеялся.
– Эта девушка далеко пойдет.
– Она и пошла. Видишь ли, после этого она получила кучу предложений по работе – не от Скотины, конечно, но это было уже все равно, потому что она уже состоялась.
– Хорошая история, – сказал Ульф. – Но как насчет…
– Кристины? Ну, она все еще надеется, что ей что-нибудь подвернется.
– А вы говорили с ней насчет доктора?
Блумквист пошарил у себя в карманах и выудил оттуда маленькую записную книжку.
– Знаете эту фирму? – спросил он. – «Молескин» называется. Название забавное, но вот у них внутри есть такая специальная резиночка, которая прижимает страницы, вроде закладки. Видите? Я недавно начал ими пользоваться. Очень удобно.
– Да, да, – нетерпеливо отозвался Ульф.
Блумквист открыл записную книжечку.
– Да, так вот. Ловиса Андерсен. Так ее зовут. Она – туристический агент.
– А что-нибудь еще вы узнали?
Блумквист снова сверился со своими заметками.
– Узнал, где она работает. И… – тут он немного помолчал. – Я узнал, что у них с Джо роман. Кристина выразилась по-другому, исключительно вульгарно.
– Что ж, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – сухо сказал Ульф.
– Может, и так, – ответил Блумквист. – Но я похабщины не люблю. Это как-то не по-шведски.
Ульф не мог поверить своим ушам. Может, это была шутка? Шведы сквернословили постоянно, равно как и представители любой другой нации. Но Блумквист, похоже, был абсолютно серьезен.
– Были же времена, когда люди в этой стране относились друг к другу с уважением, – продолжал Блумквист. – Вы помните?
Ульф кивнул. В этом Блумквист был прав. Времена изменились, и Швеция была уже не та.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду.
– Похабные выражения – это способ унизить человека, – сказал Блумквист. – Это проявление агрессии. А агрессия – это не по-шведски.
Ульф кивнул.
– Вы правы, Блумквист. Мне это не нравится. И никогда не нравилось.
– Но большинство наших с вами коллег выражаются постоянно, – заметил Блумквист. – Даже наш Комиссар. Я как-то случайно услышал, как он выругался. Совсем негромко, под нос – но выругался.
– Это, наверное, от стресса, – сказал Ульф. – Быть Комиссаром – это непросто.
Быть кем угодно – это непросто, подумал при этом он, и поэтому стресс сам по себе не может служить оправданием для обсценных выражений. Но дело было не в этом. Дело было в том, что Кристина подтвердила то, что они, в общем, и так ожидали, и дала им информацию, на основе которой можно было получить дальнейшие подтверждения, если в том возникнет нужда.
Он задумался, стоит ли ему попробовать встретиться с Ловисой. Был ли в этом смысл? Может, после личной встречи ему станут яснее намерения Джо? Это, подумал он, то, что захотелось бы узнать Анне. Ей, наверное, понадобится узнать всю эту злосчастную историю во всех подробностях: где находится любовное гнездышко, как часто они встречались и так далее. Он и сам хотел все понять: ему хотелось изведать измену Джо во всей полноте, потому что это позволило бы ему оправдать собственные чувства к Анне. Ему необходимо было знать.
Но к Ловисе он пойдет один. Он был благодарен Блумквисту за помощь, но некоторые ситуации настолько деликатны, что присутствие человека вроде Блумквиста может стать помехой. Уже при одной этой мысли он почувствовал себя виноватым. Блумквист был хорошим человеком, может, немного утомительным, но по натуре он был добряком. Отставить его от расследования – это будет все равно что холодно обойтись с деревенским родичем из опасения, что могут подумать твои утонченные приятели-горожане. Это будет предательством.
Он повернулся к Блумквисту.
– Думаю, нам с вами стоит пойти повидать эту девушку.
Предложение Ульфа было принято с энтузиазмом.
– В любой момент, – ответил ему Блумквист.
Туристическое агентство, в котором работала Ловиса Андерсен, помещалось между банком с одной стороны и лавочкой, торговавшей витаминами и прочими биодобавками – с другой. Это была тихая улочка, и Ульфу удалось припарковать свой «Сааб» почти под самой вывеской агентства, которая гласила: «ПУТЕШЕСТВИЯ В СВОБОДУ: ВАШ ПУТЬ К СОЛНЦУ».