– Она моя…
– Я ее дочь, – заканчивает Манон.
Все мы бросаем попытки вести себя непринужденно. Ее слова шокируют настолько, что остается только изумленно глотать воздух.
– Вы ее кто? – вылетает у меня.
– У вас есть дочь? – спрашивает Фиона.
– С каких пор? – снова я.
– Вы не похожи, – говорит Лили.
– Добрый день, – приветствует ее Ро.
Нуала заметно нервничает, неловко отводит взгляд, явно задумываясь над тем, не обидится ли Манон на то, что мать никогда не рассказывала о ней своим знакомым.
– Мы не поддерживаем отношения, – говорит та с французским акцентом и немного холодно. – Фин бросила меня, когда я была совсем маленькой.
Странно, что она называет так свою мать. Наверное, это сокращенно от «Фионуала». А может, она говорит «Фин», потому что Fin – это по-французски «конец», как обычно пишут в фильмах. «Конец».
– Я бы сказала, что это не совсем верная трактовка фактов, – резко говорит Нуала.
– Мы не обязаны обсуждать мое детство с посторонними, – отзывается Манон и выдергивает из своего кардигана обрывок нити.
Никто из нас не знает, куда смотреть. Слишком много вопросов, слишком много «отношений» и слишком маленькая кухня.
– Я пригласила Манон, потому что она эксперт, – наконец говорит Нуала. – В Килбеге произошло нечто ненормальное. Не из тех явлений, что проходят сами по себе. И мы как раз разбирали мои архивы в поисках возможного решения.
Взмахом руки она показывает на стопки бумаг, стянутые эластичными лентами. Наверное, это и есть ее «архивы».
Нуала устраивается поудобнее, кладет руки на архивы и закрывает глаза.
– Когда скончалась бедняжка Хэвен, я бросила школу и отправилась странствовать, – говорит она. – Я работала официанткой в туристических кафе в Европе, работала на круизных лайнерах, курсирующих между этими широтами и южной частью Тихого океана. До того момента я ничего не знала о магии. Магией занималась моя сестра, а между сестрами так часто бывает – если одна увлекается чем-то первой, то другой увлекаться тем же самым как бы уже и запрещено.
Она открывает глаза и встречается со мной взглядом.
– Мне хотелось понять, что именно ее привлекало, почему она этим занималась, как это у нее получалось. Я нашла ее рисунки с Домохозяйкой. Она пыталась рассказать мне что-то о колдовстве и о сенситивности, но… мне было пятнадцать.
Она так смотрит на нас, как будто просит простить ее.
– Я не понимала ее намеков. Не понимала, что она хотела избавиться от нашего отца. И все ради того, чтобы защитить меня и мать. Поэтому, правильно это или нет, я посвятила свою жизнь ее делу. Вот на что вы смотрите, дорогие мои. На всю мою жизнь.
Манон громко вздыхает, как будто в жизни Нуалы должно было найтись гораздо больше места для нее. Она отворачивается и наливает себе стакан воды из крана в раковине.
К каждой стопе прикреплен стикер с указанием магической тематики. Здесь есть и «Руны и духи мести (А—И)» и «Боги: трикстеры, плуты, вестники хаоса и т. д.». Есть тонкая стопка на тему банши и стопка потолще просто о зайчихах. Я вспоминаю книгу, которую давала мне почитать мисс Бэнбери, и вдруг осознаю, насколько же велико сходство между Нуалой и Хэзер. Обе они увлекаются путешествиями и интересуются магией.
– Магия Мэйв ослабла, – вдруг говорит Лили, хотя никто ее не спрашивал. – Нам кажется, что к этому каким-то образом причастны «Дети Бригитты».
Манон отходит от раковины и приближается ко мне. Сидящий рядом со мной Ро встает и предлагает ей свое место. Манон садится. Взяв в руки мою ладонь, она поднимает ее и прижимает в центре своим большим пальцем.
– Посмотри на меня, – говорит она.
Я смотрю ей прямо в глаза. Она не отводит взгляд. Ее радужки насыщенного, глубокого коричневого цвета и настолько темные, что я не сразу замечаю, как ее зрачки быстро расширяются и сужаются. Разрастаются, как чернильные кляксы, которые вот-вот вырвутся на свободу и поглотят все ее лицо. А потом вдруг снова становятся размером с булавочную головку.
– Да, – говорит она серьезно. – Тебя связали. Но не только. Еще превратили в канал.
– Во что?
– Ты стала каналом Колодца, – говорит Манон, как будто это все объясняет.
– Эм-м… Прошу прощения?
Нуала собирает чашки с кухонного стола.
– Точно, – говорит она деловито, пытаясь скрыть неловкость в отношениях с дочерью. – Но, прежде чем мы приступим к делу, заварим еще чай. Мэйв, ты помнишь, как я объясняла тебе, как устроена магия в Килбеге и как работает твоя сенситивность?
– Да, про запасы магии, про ее круговорот, – киваю я.
– Ну что ж, канал магии, как мы его называем, – это, по сути, и есть главная тема исследований Манон. Поэтому я ждала, пока она приедет. Не хотела разрабатывать случайные теории, которые только запутают нас и направят по ложному следу.
Ро строит странную гримасу, как будто не до конца уверен, что мы сейчас не идем по ложному следу. Нуала встает и наполняет чайник.
– Послушаем, что скажет Манон.
Но при этом она не разрешает Манон начинать, пока каждый не получает по чашке чая густого красного цвета. Я потихоньку глотаю горячий напиток, разглядывая хрупкий фарфор со сколами. В этот момент я даже не знаю, что мне хочется узнать сильнее: кто отец Манон или что такое магический Колодец.
Покончив с чаем, Манон приступает к объяснениям.
– Я, конечно, не ожидаю, что кто-то из вас поймет все сразу, – начинает она. – Но попытаться, наверное, стоит.
В конце фразы интонация ее повышается, и кажется, будто она задает вопрос. Трудно понять, ожидает ли она ответа.
– Кто-нибудь из вас когда-нибудь черпал воду ведром из колодца?
Мы переглядываемся. Очевидно, это вопрос, требующий ответа.
– Нет, – неуверенно отвечает Ро. – Но, думаю, мы все… знакомы с общей концепцией.
– Ведро опускают в воду, в него наливается вода, ведро с водой поднимают… Верно? – предлагает свой вариант Фиона. – Ведь так устроены колодцы?
– Представьте себе колодец, только такой, в котором вместо воды на дне магия, – продолжает Манон. – Или как вам это больше нравится называть: магия, энергия, ци… чистая кровь Вселенной.
Мы слегка смущенно переглядываемся. Особенно при словах «кровь Вселенной».
– Такие колодцы есть повсюду в мире, и, по моему мнению, их гораздо больше, чем надеются найти исследователи.
Она то и дело поворачивается в сторону, словно обращаясь не к нам, а к кому-то в вечерней тьме снаружи.
– Некоторые из них небольшие и неглубокие, – продолжает она, поигрывая золотой цепочкой на шее. – А некоторые очень глубокие и огромные.
Ее слова пробуждают у меня воспоминания.
– Так все эти рассуждения о магии в Килбеге, которая входит в меня, а затем выходит в мир – это про такой Колодец? – задумчиво спрашиваю я.
Нуала кивает, берет стопку с ярлычком «Колодцы» и протягивает ее Фионе.
– В Южной Америке много маленьких Колодцев. По крайней мере пара Колодцев на Филиппинах, Фиона, – неожиданно заявляет Нуала, будто зачитывая вслух любопытные факты из викторины. – Много их в Китае. Более сотни разбросаны по материковой Европе. И непропорционально много в Ирландии, если учесть размер и население этого острова.
На слове «Ирландия» она делает особое ударение, и мы все понимаем, что должны уделить повышенное внимание именно этому факту.
– А когда вы говорите «Колодцы», вы ведь не имеете в виду Колодцы в буквальном смысле? Ну, типа, такие каменные сооружения с ведрами? – решает спросить Фиона, перелистывая страницы.
– Нет, это Колодцы не в буквальном смысле, – кратко отвечает Манон. – Их нельзя увидеть глазами. По крайней мере на этом плане реальности. Но если знать, что искать, то по некоторым признакам можно определить, что находишься рядом с таким Колодцем.
– По каким признакам?
– По движущимся статуям, – отвечает Нуала. – По многочисленным женщинам с детьми-близнецами. По домам, в которых постоянно пропадают какие-то вещи, например пальто, хотя хозяева всякий раз вешают его на одно и то же место. В некоторых культурах охотнее признают существование таких Колодцев, чем в других. В большинстве случаев прибегают к религиозным объяснениям, что в целом неплохо, если тебе нравятся такого рода рассуждения.
Судя по тону Нуалы, ей лично такие рассуждения не нравятся.
– И вы сказали… что одно из больших таких мест есть и в Килбеге… то есть под Килбегом, – стараюсь сопоставить я вместе все факты.
– Я никогда не была в этом уверена. Это была одна из теорий, объясняющих, почему… все происходит так, как происходит. А когда объявились вы, дети, со своими способностями, и эти чокнутые «Дети Бригитты»… я написала Манон во Францию. Потому что она как раз занимается такими Колодцами.
– Вместе со своим… отцом? – рискует Фиона, отчаянно желая получить ответ.
– Общим для всех Колодцев является связь с сенситивами, – говорит Манон, полностью игнорируя предыдущий вопрос. – Насколько я понимаю, ты одна из них?
Все глаза обращаются на меня, и мне вдруг становится ужасно неловко.
– Да.
– Ты уже проводник для этой магии, идущей в мир. Втягиваешь ее естественным образом. Но когда кто-то пытается превратить тебя в… в суперканал, забирающий всю магию из Колодца сразу, то Колодец сразу опустошается, и вместе с ним и ты.
– А поскольку и все остальные связаны с Колодцем, то все вы тоже в опасности, – добавляет Нуала, грустно улыбаясь. – Вот почему, скорее всего, следили за Лили. За Ро и Фионой, вероятно, тоже следят. Они хотят оценить ваши возможности, рассчитать, сколько можно будет получить.
– Мама сказала, что ты вызвала дух мести, – говорит Манон. – Духа мести в виде женщины? Правда? А потом прогнала ее?
– Домохозяйку? Да.
– Ты слышала когда-нибудь выражение… – она делает паузу. – О том, что если поймать большую рыбу, то это все равно, что порвать сеть.
– Нет, – отвечаю я и думаю про себя: «СЛАБУЮ РЫБУ ВСЕГДА ДОБИВАЮТ».