— Угости нас сигаретами, — сказал я, пожимая ему руку.
— У меня кубинские, — предупредил Лукич.
— Хрен с ними… Давай.
В экспедициях Лукич привык к крепким кубинским сигаретам, которые у непривычного к ним человека вышибают слезу и кашель. В те времена нищая послереволюционная Куба могла расплатиться за советские товары разве что ромом, тростниковым сахаром, сигарами и дешевыми сигаретами.
А поскольку кубинские табачные изделия некуда было девать, — наш народ курил тогда в основном «Приму», «Беломор» и болгарские сигареты с фильтром — его втюкивали в различные экспедиции, отправляли на комсомольские стройки и в прочие отдаленные места, где курящему человеку просто не оставалось иного выбора, как смолить то, что есть в наличии в магазинах, вспоминая всуе бородатого команданте Фиделя.
Мы закурили. Я почему-то не ощутил никакого вкуса. Что касается майора, то он мужественно пытался не закашляться. Лукич наблюдал за нами не без иронии, но помалкивал.
— Ты иди, иди… — сказал я, слабо махнув рукой.
Ляхов своим суровым ментовским взглядом подтвердил мое желание.
Лукич сумрачно кивнул головой и нехотя свалил. Он жил в соседнем подъезде, и ему уже было известно об убийстве Хам Хамыча. Думаю, что Лукич сочувствовал мне, так как знал, что быть даже свидетелям в таком деле — не мед.
А еще я хорошо знал, что пенсионер Лукич от безделья страдает манией любопытства, но сегодня он никак не мог подобраться к квартире Хамовича поближе — вахтенный мент отгонял. Поэтому Лукич, насторожив уши, и мыкался по двору туда-сюда, пытаясь выудить хоть что-то из разговоров служивого люда.
— Кто это? — спросил майор.
— Ваш будущий клиент.
— То есть?…
— Он живет на первом этаже в следующем подъезде. По идее, вы обязаны и его допросить. Как возможного свидетеля.
— Опросить, — поправил меня Ляхов.
— Это что в лоб, что по лбу.
— Не скажите… — Майор коротко улыбнулся. — Разница между допросом и опросом есть. И существенная.
— Мне бы не хотелось узнать, в чем она заключается.
— Все верно — большие знания, большие горести…
Некий намек, прозвучавший в последней фразе Ляхова, заставил меня внутренне вздрогнуть. А мент, оказывается, философ, подумал я. Шибко грамотный. Скорее всего, учился на юридическом факультете университета, а не в Высшей школе МВД.
— Пойду домой, — сказал я устало. — У вас еще есть ко мне вопросы?
У меня было такое состояние, словно меня избили.
— Пока нет. Большое вам спасибо, — любезно ответил майор.
— За что спасибо? Я ведь ничем вам не помог. Ах, да, кофе… Но это мелочи.
— Кофе у вас и впрямь великолепный, и я искренне за него благодарен. А что касается вашей помощи в расследовании… Вы раскрыли характер человека, в какой-то мере его внутренний мир, привычки и наклонности.
— Ну, о буйном нраве Хамовича, наверное, все знают…
— Не скажите. Поведение человека на работе и дома разительно отличается. На работе некий индивидуум душка, а дома — тиран. Так бывает очень часто.
— Может быть. Я не силен в психологии.
— И кстати, о том, что покойник поколачивал своих домочадцев, от вас я услышал впервые. А это наводит на некоторые размышления…
Я индифферентно пожал плечами. Мне его заботы и версии преступления были до лампочки. Своих проблем хватало. Тут я некстати вспомнил о подружке с ее заявкой на вакантное место моей супруги, и настроение упало ниже нулевой отметки.
— Возможно, мне придется потревожить вас еще раз, — сказал мент.
— Да сколько угодно… — буркнул я; и поторопился скрыться в подъезде.
Верно говорят — слово, сказанное всуе, часто имеет продолжение. Лучше бы я в этот момент прикусил свой глупый язык. Увы, тогда я даже не мог предположить, что наша следующая встреча уже не за горами…
Моя просторная квартира вдруг стала давить на меня, жать, как новые, не растоптанные ботинки. Я не находил себе места. Чтобы я не делал, перед моим внутренним взором вновь и вновь появлялась картина разора в гостиной Хамовича. И везде кровь, кровь, кровь…
Я несколько раз бегал в ванную, чтобы опорожнить желудок. Но ничего, кроме желудочного сока, выдавить из себя уже не мог. Меня душили спазмы, и я с трудом глотал теплую кипяченую воду.
Когда наступило очередное облегчение, я сказал сам себе: нет, все, хватит! Надо куда-то слинять. И принять на грудь как минимум поллитры чего-нибудь покрепче. Иначе у меня крыша поедет.
Быстро собравшись, я выскочил на улицу, при этом стараясь не смотреть на дверь квартиры Хамовича. Там по-прежнему торчал постовой, но Евсеева не было.
Наверное, бедный Евсей, сраженный той же «болезнью», что и я, пошел в ближайший киоск, где торговали водкой на разлив (естественно, безо всяких лицензий и разрешений), «полечиться» приличной дозой спиртного. Водка у нашего участкового была лекарством от всех болезней. Он даже коньяк считал баловством.
Ноги сами принесли меня в ресторан «Ё-мое». Он находился в десяти минутах ходьбы от моего дома, на берегу пруда. На другой стороне нашей городской достопримечательности раскинулся парк с аттракционами, а берег, где какой-то крутой бизнесмен построил ресторан, всегда был неухоженным, поросшим камышом и частично застроенный домами частного сектора.
Нужно отдать должное злостному частнику — свое «Ё-мое» он отгрохал на загляденье. Ресторан был небольшим, но очень уютным. Его сделали в стиле «ретро» — деревянные стены, сложенные из колод, резные наличники и коньки крыши, на подворье везде валялись каменные глыбы (что-то наподобие японского сада камней) и стояли еще какие-то постройки…
В общем, ландшафт был причесан под «старину». Лично мне здесь нравилось почти все. За исключением цен. Когда я впервые увидел счет за свой ужин, волосы у меня поднялись дыбом. И опустились лишь тогда, когда я выскреб из кошелька последнюю мелочишку официанту на чаевые.
После это я захаживал сюда в основном для того, чтобы повыпендриваться на людях, выпив рюмку коньяка, чашечку кофе и съев мороженное. А если и заказывал что-то посущественней, то только на крытой летней веранде, которая служила одновременно и причалом для лодок. Здесь все было попроще и подешевле, нежели в деревянном теремке.
Что касается названия заведения, то мне кажется «Ё-мое» для него было в самый раз. Хотя бы потому, что нечаянные посетители ресторана, даже вполне состоятельные господа, когда приходила пора рассчитываться, и им подсовывали счет, первым делом непроизвольно вскрикивали «ё!..» — ну и так далее. Короче говоря, выражались совсем не литературно.
В основном ресторан посещали хорошо упакованные бизнесмены, вороватые чиновники-взяточники из городской администрации и дорогие проститутки. А также случайные клиенты и такие придурки, как я, которые тщились выглядеть респектабельно — когда у них появлялись деньги.
(Должен сказать, что солидный нумизмат просто не имеет права отираться в разных сомнительных забегаловках. Иначе среди элиты коллекционеров монет ему нечего будет делать. Не знаю, кем и когда были установленные эти неписаные правила, но выполнялись они неукоснительно. Небогатым и безденежным настоящий нумизмат может быть только в начале своего пути).
Я не стал заползать в деревянное чрево «Ё-мое», а уселся на веранде. Мои легкие жаждали свежего воздуха, а желудок — доброй порции спиртного.
— Чего изволите?
Официант вырос передо мной, как та сказочная Сивка-Бурка, вещая каурка. Он был очень молод, но уже не прыщав.
— Триста. «Абсолют». И лимон, — отчеканил я одним духом. — Да побыстрее!
— Момент-с…
Половой исчез. Он был одет «под старину» — косоворотка, жилет, картузик… Чего только не придумаешь, чтобы завлечь клиентов.
Официант и впрямь задержался в буфете недолго. Спустя две-три минуты на моем столе уже стоял запотевший графинчик с финской водкой и тарелочка с лимонными дольками, посыпанными сахаром.
Первую рюмку я залил в желудок не без внутреннего сопротивления. Мне казалось, что она может тут же вернуться обратно.
Но обошлось. Водка зажгла внутри небольшой пожар, который мгновенно закупорил вкусовые рецепторы, и утихомирил спазм, мучивший меня всю дорогу до самого ресторана.
Закусывать я не стал, а послал вслед за первым водочным зарядом второй. Теперь уже финская покатилась более свободно; я наконец почувствовал ее вкус и приятную горечь. Неторопливо поставив рюмку на стол, я взял ломтик лимона и начал задумчиво жевать.
Жизнь как будто начала налаживаться…
Глава 4
Спустя полчаса я уже начал мыслить более-менее сносно. По крайней мере, в мозгах, которые до этого напоминали бесформенный кусок желе, начали появляться извилины. Мне стало понятно, почему мент потащил меня в квартиру Хамовича. Он хотел увидеть мою реакцию. И увидел…
Интересно, какие опер сделал выводы? Что маньяк-убийца при виде крови не может себя вести так, как я? Или наоборот — что я очень ловкий и хитрый тип, способный на артистическую игру?
Естественно, он просто обязан был меня подозревать. И не только меня — всех жильцов дома. Это если по большому счету. И он не успокоится на наш счет, пока мы не докажем свое алиби. Это аксиома.
Почему я не сказал ему, что был в тот вечер не один? Впрочем, это не суть важно. Я точно знал, что мент снова придет ко мне задавать разные вопросы. Вот тогда я и предъявлю ему свою подружку.
Оставался главный вопрос — кто убил Хам Хамыча и за что? Естественно, первое, что бросилось мне в глаза, когда мы с майором вошли в гостиную, была кровь на полу и на стенах. Но теперь я вспомнил и еще кое-что.
В гостиной что-то искали. Искали по-варварски, грубо и безжалостно ломая мебель. Я был уверен, что такая же картина наблюдалась и в других комнатах.
Нет, так обычные воры и даже грабители не действуют. Я, конечно, не специалист в подобных делах, но видел много фильмов и журналистских расследований на подобные темы, читал книги. Ворам нужна тишина, а здесь был устроен самый настоящий погром. Уж я-то слышал…