– Понятно, понятно, – ласково произнесла дама и широко улыбнулась. – Сейчас вы проедете с нами. Там все и выясним.
– Куда поедем? В сумасшедший дом? Но я не сумасшедший! Вы поймите…
– Как вы можете так говорить! – возмущенно прервала меня дама. – В нашей стране уже давно нет сумасшедших домов. Сумасшедшие дома есть только в странах загнивающего капитализма. А у нас в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР и ВЦСПС от 17 декабря 1994 года организованы Центры психического оздоровления нации. Наша Партия и наше Правительство постоянно заботятся о психическом здоровье советского народа. Вас обязательно оздоровят, и вы снова вернетесь к общественно полезной деятельности. Все будет хорошо, молодой человек.
Она оглянулась, кивнула, и двое детин мгновенно подскочили ко мне, выхватили из рук конвоиров и набросили на меня веревку. По всему эти «сиамские близнецы» были профессионалами своего дела и за считанные секунды крепко обмотали меня с ног до головы.
Лейтенант попытался снова накинуть мне на голову мешок.
– Не нужно, – остановила его дама. – У нас гуманные методы.
В её руке, как по мановению волшебной палочки появился шприц.
– Да я не сопротивляюсь. Все нормально. Развяжите, – попытался возразить я против столь жесткого обращения.
– Мы вам сейчас укольчик сделаем, и все будет хорошо, – милым голосом объяснила дама. Не успел я дернуться, как игла пронзила мою кожу на левой руке, а уже вскоре мутная пелена заволокла мне глаза, и я откинулся в беспамятство.
Глава 3
ЦЕНТР ПСИХИЧЕСКОГО ОЗДОРОВЛЕНИЯ НАЦИИ
Очнулся я, привязанный за руки-ноги к железной койке и облаченный в серую больничную пижаму. Мутило. Во рту сухо, как с перепоя.
Блуждающим взором окинул помещение казарменного типа со множеством железных коек, поставленных в ряды, как те танки на заводе. На койках валялись и сидели люди в одинаковой серой, как и моя, униформе. Примерно два десятка обитателей этого места бродили вдоль проходов. Взгляд некоторых был сумрачен, у других же, напротив, излучал счастье. Их рот то и дело расплывался в довольной до умопомрачения улыбке. Пространство изредка наполнял истеричный хохот, дикие вопли, завывания. Кто-то по козлиному затянул «Из-за острова на стрежень» и тут же осекся. Вся эта удручающая глаз картина освещалась серым дневным светом, проникающим сквозь зарешеченные окна.
Однажды мне довелось получить впечатление о психушке в своем мире. Но не в качестве пациента. Туда я приезжал к своему компаньону по бизнесу. Он рехнулся неожиданно.
Перефразируя высказывание героя известного романа можно утверждать, что человек не просто может потерять ум, он может потерять ум внезапно.
Так и мой компаньон. Рехнулся внезапно. В один прекрасный день он объявил себя наследником престола турецкого султана. Возможно, что тут сыграл свою роль регулярный просмотр сериала «Великолепный век».
Прибывшая по срочному вызову бригада в мгновение ока упаковала «престолонаследника» и незамедлительно доставила его по месту назначения.
Мне же понадобилось срочно закрыть нашу совместную с ним контору. Для закрытия требовалась его подпись. Именно по этой причине я оказался в той психлечебнице.
В сопровождении и под присмотром двух санитаров прошел пять железных дверей.
Мой компаньон обитал в палате человек этак на сто. Меня узнал с трудом. Поначалу пытался подписать бумагу, как султан Сулейман, но после я его убедил, что для конспирации и маскировки от врагов Турецкой империи необходима его прежняя подпись. Компаньон согласился, хитро ощерился и приложил свою руку к документам, как было надо.
Я ушел, получив наяву представление о том, что такое палата для умалишенных. Она практически не отличалась от той палаты, где я оказался ныне. Разве что здесь, как символ советского мира торцевую стену палаты заполнял огромный плакат с изображением пары лиц мужского и женского полу на фоне земного шара. Их взгляд, устремленный вдаль, излучал счастье. На плакате красовалась надпись: «Ленин – наше знамя! Будущее за нами!».
– Господи, воистину благи дела твои. Не убоюсь с тобою превеликим ни диавола ни демонов премерзостных, – послышался совсем рядом со мной гнусавый голос. – И да пребудет твое благо со мною во веки вечные, и сгинут силы темные, и придет царствие твое.
Я повернул голову.
Голос принадлежал здоровенному детине с бритой головой. Сидя на соседней койке, детина монотонно покачивался взад-вперед и бормотал черт знает что. Заметив, что я обратил на него внимание, ощерился в радостной улыбке и пустил слюну.
Я дернулся, пытаясь освободиться.
– И не пытайся, – детина мерзко хихикнул. – Тут крутят крепко. Воистину. Буйствовал, да?
– Позови санитаров. Пусть развяжут, – потребовал я.
– Нельзя, – детина развел руками. – Мне боженька не велит.
– Эй вы там! Развяжите меня! – заорал я в потолок, ясно осознав, что с идиотом разговаривать бесполезно.
– Будешь шуметь, так тебе еще добавят. Уснешь надолго, – ощерился сумасшедший.
– Да мне плевать! – гаркнул я. – Эй!
– Не кричите, молодой человек, – послышалось над моим ухом справа. Повернул голову. Невесть откуда моему взору явил себя седовласый дедок в белом халате. Он участливо смотрел на меня сквозь крупные круглые очки, и был похож в них на старого доброго филина.
– Рад приветствовать вас, товарищ больной, в нашем образцово-показательном Центре психического оздоровления нации имени Седьмого всемирного фестиваля молодежи и студентов! – торжественно провозгласил дедок. – Я ваш лечащий врач. Здесь вам будет гарантирован полный комплекс процедур, обеспечивающих в исчерпывающей мере становление на путь психического здоровья и полноценного развития личности социалистического человека. Выпускники нашего центра работают практически во всех сферах народного хозяйства страны. Наша Партия и Правительство провозгласили лозунг – «Коммунизм – это полное психическое здоровье советских граждан». Наш центр, как вы уже наверняка успели заметить, оборудован по последнему слову техники. Он имеет три транспортных средства для оперативной доставки лиц, нуждающихся в оказании срочной и неотложной психической помощи. Это летательные аппараты вертикального взлета на реактивных двигателях. Такими новейшими аппаратами оснащаются только высшие правительственные структуры, элитные войска и еще мы – Центры психического оздоровления нации. Скажите, пожалуйста, у вас есть претензии к вашей оперативной доставке в наш Центр?
– Нет, – ответил я. – Развяжите меня. Я же не буйствовал. Да и не собираюсь.
– Очень хорошо, что у вас нет претензий! Отсутствие претензий – первый шаг к полному выздоровлению, – радостно потер ладони врач и присел на краешек кровати. – Вот мы сейчас с вами поговорим, вы ответите на мои вопросы, и только потом посмотрим, как нам с вами дальше быть. Вы согласны?
Кивнул в ответ.
Вот и славненько, – улыбнулся добродушно дедок. – А теперь скажите, как вас звать-величать, молодой человек?
– Назаров Валерий Викторович.
– Очень хорошо! А меня можете называть Феликс Эдуардович. Запомнили? Феликс Эдуардович. Скажите мне, Валерий Викторович, а где вы проживаете?
– Я проживаю… Я живу… Я… А как называется этот город?
– Красноярск, – ответил Феликс Эдуардович.
– Красноярск? Странно. А мне сказали, что это Катманду.
– Вас обманули. Назовите точный адрес вашего проживания, пожалуйста.
– Нет проблем! Россия, город Красноярск, улица Карла Маркса, дом двадцать один, квартира двести сорок два.
– Тааак, – задумчиво произнес Феликс Эдуардович. – Совпадает.
– С чем совпадает? – спросил я.
– С пропиской, указанной в паспорте, который вы весьма искусно изготовили. Но видите ли в чем дело. Дом с таким адресом имеет место быть в нашем городе, но квартира… эммм.
– Что квартира? – настороженно спросил я.
– Нет такой квартиры в этом доме. Там всего двести двадцать четыре квартиры. Быть может, вы вспомните, где проживаете на самом деле?
– Видите ли, в чем дело, – промолвил я в тон словами Феликса Эдуардовича и аж слегка приподнялся, натянув привязи, в попытке пояснить ему, что со мною произошло. – Понимаете ли. Я проживаю не совсем в этом городе. Я живу в параллельном мире. А сюда попал по непонятным для меня обстоятельствам. Здесь, как я понимаю, сохранился Советский Союз, а там в моем мире он распался. И сейчас я проживаю в России. И паспорт мой российский…
– Понятно, понятно, – прервал мои объяснения врач, участливо накладывая ладонь на мою грудь и тем самым заставляя меня вновь принять горизонтальное положение. – Все очень хорошо.
– Я не сумасшедший, – убежденно произнес я.
– Конечно, – кивнул Феликс Эдуардович. – Конечно вы не сумасшедший. Вы просто устали немного. Вам надо отдохнуть. Полежите у нас с недельку – другую, примите процедуры, а там посмотрим.
– Недельку—другую? – недоуменно спросил я. – Но зачем? Мне нужно немедленно, переговорить с компетентными людьми, занимающимися непознанными явлениями.
– Обязательно переговорите, – улыбнулся врач. – Тут у нас много таких. У вас будет о чем поговорить.
– Здесь таких много? – я растерянно повел глазами по сторонам.
– Много, – радостно улыбнулся врач. – Вам здесь будет очень интересно. Не сомневайтесь.
В тот миг, когда он произнес эту фразу, я отчетливо осознал, кто я есть для этого человека. Сумасшедший пациент и только. Все эти мои объяснения для него – бред больной фантазии и не более того. На его месте я вел бы себя точно так же, выслушивая россказни так называемого путешественника по параллельным мирам. Все мои дальнейшие слова в том же духе, лишь укрепят уверенность этого Феликса в моей невменяемости. Эх, надо было с самого начала придерживаться иной тактики разговора. Сочинить вполне вменяемую историю, чтобы убедить этого психиатра в моей адекватности.
Теперь уже поздно. Для него я псих. И ничто не переубедит его в обратном. А если так, то надо не просто играть, а талантливо и вдохновенно войти роль психа. Причем психа тихого, активно идущего на поправку, чтобы доверием прониклись – к койке не вязали и лекарствами поменьше пичкали. Решено – буду вести себя смирно, а там посмотрю, что делать дальше по обстоятельствам.