ых металлов, я могу доставить учёных-греев и показать новейшие разработки в области вооружения. Я понял, чего хотел от меня предводитель клана ящеров, но к сожалению, это было неисполнимо – я не знал даже языка греев, я их видел, только издали. Ящер разозлился, начал наливаться кровью:
– Не знаешь языка, так выучи! Не думаю, что он сложнее языка ящеров.
Я промолчал:
– Тебе бы такого учителя, как ваш болотный садист, то ты бы сейчас сам, на всех языках пришельцев зачирикал!
Мы договорились с руководителем клана, чтобы они оставляли живыми пленных греев, необходимо дать мне возможность выучить язык. Ящер согласился, успокоился и его кожа, постепенно, начала приобретать привычный серо-жёлтый окрас. Опять для меня началась островная жизнь, меня крабы притянули на остров и бросили на берегу. Бедные греи, они раньше никогда не видели глубинных крабов. Представьте пятиэтажный дом, с клешнями, похожими на двигающиеся скалы, а каждая нога, в несколько тонн весом, и всё это бегает, прыгает перед вашими глазами. На острове был лагерь военнопленных. Никто их не охранял, не кормил и не лечил. Благо, на острове были родники, маленький ручеёк с живыми ракушками, похожими на устриц. Было много сушняка на берегу, пленных было мало. Я нашел полое сухое дерево, и стараясь не привлекать внимания, языком ящеров начал перекличку. Слава космосу, ко мне никто не подходил, никого не привлекло моё появление. Первым на призыв отозвался проплывающий ящер, он, извергнув пламя из пасти, зажёг собранные мной сухие ветки, я попросил его сплавать за лекарством к Черепахе. Ящер пообещал принести. Среди греев были раненые, им требовалась помощь. С появлением костра, стало теплее и греи потянулись к костру. Пленные, наверное, недавно появились на острове, они были настолько напуганы и ошеломлены нападением ящеров, что до сих пор не смогли прийти в себя. Они казались вялыми, безразличными и заторможенными. Понимаю, побывать в пасти ящера, и остаться в живых – это было необъяснимо. Греев было около десяти, среди них выделялись две женщины, на военных они не были похожи совсем. Женщины перевязали раны соплеменникам, порванными пелёнками, они и ухаживали за искалеченными. Остальные собрались у костра и грели руки. На меня никто внимания не обращал, их абсолютно не интересовал, мой странный вид, и они не боялись окраса моей кожи. Побывав в морском аду, и оставшись в живых, они уже, кажется, не боялись ничего. Я ошибся, приплыл ящер с лекарством, и возле костра не оказалось никого. За всё это время греи не произнесли ни слова. Вот так и изучай язык. Я подошёл к раненым, и женщинам, знаками попытался объяснить, как пользоваться мазями и настоями. Женщины увидели близко мои руки и цвет моего лица, и разбежались в разные стороны с тенью ужаса в глазах. Пришлось всё делать самому, из трёх раненых, двое было в беспамятстве, а один, пытался уползти от зелёного чудовища, таща за собой раздробленные парализованные ноги. Я ему насильно влил в рот снотворное, и он, наконец, перестал орать. Лекарства было много, но я увидел в море панцирь друга, Квин не выдержал, сам приплыл посмотреть, как я устроился. И чтобы не компрометировать меня, оставил на побережье тюк с дополнительными лекарствами и перевязочным материалом, а сам ещё час крутился около нашего лагеря. Женщины, издалека, наблюдали за моими действиями, я понял, что кто-то из раненых был близкий им грей, может родственник. Одна из женщин была старше, другая – совсем девочка, наверное, её дочь. Да, это были не военные, они не могли оказать достойного сопротивления, и были лёгкой добычей для ящеров. В этой войне, между существами различных форм, не было разницы между военными и гражданским населением, все убивали всех. Поэтому, для ящеров казался странным приказ правителя клана, но они привыкли беспрекословно подчиняться приказам. Я сомневаюсь, чтобы глава клана, что-либо предпринял без согласования со старейшинами. Поэтому, пленные на острове продолжали прибывать, пока я не посчитал– достаточно, и не отстучал послание в штаб клана. Кого только среди пленных не было? Наверное, были представлены все слои населения наземных жителей. Кто-то из греев додумался собрать ракушки в ручье, детвора на берегу нашла улиток, небольших крабов, женщины, преодолев страх и чисто психологическое отвращение, приблизились ко мне, девочка, даже помогла перевязать больных. Лекарства могли ослабить боль, но не имели лечебных функций. К сожалению, один из раненых умер, от заражения крови. Греи настолько привыкли к виду смерти, что никто, даже не обратил внимания, что умер соплеменник, только у женщин на глазах были слёзы. Четыре сильных грея отнесли труп в море, волны долго его гоняли вдоль берега, пока крабы и морские раки не завершили путешествие умершего. Как-то дико, странно, когда привыкаешь к смерти, когда живёшь в её объятиях, каждый вечер ложишься спать, и не знаешь, проснёшься завтра, или нет. Вдруг я услышал крик, греи возбудились и побежали к морю, срывая с себя пелёнки и махая ими в воздухе. На горизонте появился корабль, огромный военный корабль, это была одна из знаменитых плавбаз греев. Греи считали их не потопляемыми. Корабль дал предупредительный холостой выстрел из пушки, отреагировал на шум островитян.
– Мы вас видим. Мы идём к вам.
Корабль стал приближаться к берегу. Около прибрежных скал, обычно, делали засады ящеры, потому командир корабля дал приказ пройтись глубинными бомбами, вдоль побережья. Командир оказался прав, начали всплывать оглушённые ящеры. Но глубинные бомбы потревожили крабов, я знал, что рядом крутится Квин. Оба монстра разбили эту плавбазу в дребезги, остальное довершили ящеры. На берегу застыл нескончаемый крик ужаса, скорби, не сбывшейся надежды на освобождение.
– Мы не планировали подходить к островам, но лоцманы уверили, что это кратчайший путь на глубину. Плавбазу можно разместить только вдалеке от берега, иначе при этих сумасшедших ветрах, её разобьёт о скалы, или выбросит на мель. Первыми греев увидели кадеты, греи бегали по острову и старались привлечь наше внимание. Я дал сигнал, и решил подвести плавбазу поближе к острову, применив все доступные меры безопасности. Поначалу, всё было хорошо, но откуда взялись эти монстры? Я никогда раньше таких не видел. Я даже не понял, что это такое, над плавбазой появились огромные туши, в руках каждой было по скале, они сразу разбили корабль на две части, половина матросов свалилась за борт. Я не слышал ни одного выстрела пушки, в течении нескольких секунд плавбазы не стало. Она не тонула часами, она ушла в воду, вместе с монстрами, сразу. Греи не умеют плавать, а зачем: вода – это стихия ящеров, не утонешь сразу, ящеры съедят. Меня спас юнга, из кадетов который, он ещё успел вытащить несколько греев, зацепившихся за обломки корабля. Странно, но малый держался на воде, лучше, чем мы ходим по берегу. Не повезло боцману, не добрался он до госпиталя. Многим не повезло в этом походе.
– Я всегда чувствовал, что я не беспризорник. Я это знал. Мои сослуживцы смотрели на меня дикими глазами. Они не верили, что остались живы. Первым я спас капитана, а потом вытянул ещё нескольких. Я не знаю, откуда умел плавать, я не знаю, откуда в моей голове незнакомые языки.
Я вспомнил:
– Костёр даёт тепло…– Только тому, кто в нём нуждается.
Эту фразу продолжил зелёный грей, стоящий у костра. Она была сказана на том языке, который застрял в моей голове. И главное, я его понял. Значит он тоже из тех мест, где я родился, может зелёный что-нибудь слышал о моих родителях, о той стране, где жил я раньше. От неожиданности, я потерял дар речи, а когда пришёл в себя, и задал вопрос на грейском языке, незнакомец, только повёл плечами. Вместо ответа, он спросил:
– Откуда у меня кулон, что на шее?
Я не знал, он всегда был при мне. Я так и ответил. Странно, но свой диалог мы вели на почти забытом мне языке. Я спросил:
– Как называется этот язык?
Зелёный представился – его зовут Пустельга, а язык – волшебный из содружества государств.
– Значит нас на этой планете двое, которые знают волшебный язык?
– Нет, нас трое. Со своим другом я познакомлю тебя позже.
Пустельга, отвлёкся, его позвали к раненым. Раненых было больше пяти греев. Пустельга, позвал меня, и попросил перевести инструкцию для двух женщин, как пользоваться лекарством. Зелёный совсем не знал язык греев. У меня появилась призрачная надежда, что я способен восстановить свою память и вернуться в свой дом. До меня, в тот период, не доходило, что он находиться не в этом мире, и даже не в этой вселенной, Пустельга довершил – и не в этом времени.
– В свой мир мы можем попасть только случайно, как попали на эту планету, никакие расчёты не помогут.
Пустельга, помолчал, потом добавил:
– Вряд ли нас ждут в нашем мире. Это равносильно, что восстать из мёртвых. Нельзя дважды ступить в реку, нельзя дважды вернуться в свою жизнь. Я узнал украшение на твоей шее, это не кулон, я слышал про него. Это оберег Гандз. Он тебя и вытянул из рук смерти в бывшем мире и забросил на эту планету.
Я вспомнил, ещё в приюте у меня воровали неоднократно этот кулон, но он всегда возвращался ко мне, и каждое утро я находил его на своей шее. Я машинально дотронулся до кулона. Кулон был на месте. Это единственное, что осталось у меня от прошлой жизни. Капитан принёс несколько испечённых ракушек, для всех собравшихся их было маловато, но хватило, чтобы утолить голод. Гражданские зажгли свой костёр, произошло внутреннее разделение лагеря – на гражданских и самуров. Гражданские недолюбливали военных, считали их бездельниками и лентяями с отсутствием головного мозга. Военным, политики вдолбили в голову, что самуры – это привилегированная каста, они защищают государство, и гражданские им всем обязаны. Самуры должны повелевать, а все остальные должны выполнять их приказания. В этой философии было заложено противостояние, и чтобы не было конфликтов, гражданские держались от военных подальше и любыми путями игнорировали их приказы. Военные тоже, особо не нарывались, видимо были уже стычки. И ещё недавно, греи, радующиеся появлению военного корабля, с мечтой о спасении, после поражения военных от ящеров, смотрели на самуров с презрением: