стории, по характеру они не похожи друг на друга. Друзья никогда не ссорились. Меня они воспринимали – никак, как приложение к квартире, в которой живёт Ворон. Ворон о себе старался поменьше говорить, часто отнекиваясь от моих расспросов: не помню, не видел, не знаю. Но я чувствовал, что он тоже не простая штучка, когда, чуть его не застукал за работой с компьютером. Я узнал потом, чуть погодя, это зверьё связывала тайна, судьба в дальнейшем, так запутала мою жизнь, что я, невольно, стал частью этой тайны. Иногда Ворон пропадал, он предупреждал, чтобы я не беспокоился, у птицы была своя жизнь, он был вполне взрослым мальчиком, и я в неё не вмешивался. Как-то были его друзья в гостях, и зашёл разговор о женщинах. Я поинтересовался, почему у Ворона пары нет? В Москве столько молодых красивых самок! В коллективе зверей, сразу возникла какая-то неловкость, все сразу притихли. Хомяк запустил в Ворона арбузной коркой:
– Пусть только попробует со свалки ворону притащить! Перья вырву.
Я тогда не придал значения, видимо почувствовал, что ляпнул что-то, не в тему. К психологам я больше не обращался, после встречи с Вороном случились такие перемены, что я разговоры между животными, считал обычным делом, только и со зрением моим что-то сталось: я стал видеть духов, привидений, стал определять мутантов, среди людей. Ворон был разносторонней личностью: ему нравилось посещать футбольные матчи, он всегда болел за проигравших. Наряжался, чистил перья, и летел в театр, без разницы какой репертуар, он любил сам дух театра. Иногда посещал концерты, но никогда не досиживал до конца представления: фонограмму я могу и дома, по компьютеру послушать. Ворон не любил цирк, на это у него были свои причины. Как-то Крыс проговорился, что Рол знает много фокусов, но я не лез с расспросами, чувствовал, что эта тема для Ворона неприятна, если нужно будет, сам расскажет. Я шёл по улицам, со мной здоровались собаки, кошки, наоборот, старались прикрыть рты. Я перестал ходить в зоопарк, старался даже не пройти мимо. Что хорошего может быть в тюрьме, где ты приговорён к пожизненному заключению. Посетители просто не знают, что думают и говорят о них животные. Я любил сидеть на лавочке, на площади, разговаривал с голубями, узнавал все самые свежие новости, подкармливал их свежим батоном. Встреча с Вороном полностью изменила мою жизнь, кроме того, что я овладел языком животных, я, как сам Ворон, и его друзья, стал вегетарианцем, и пробегал мимо колбасного отдела в супермаркете, меня тошнило от запаха пельменей и чебуреков, я возненавидел киоски-вагончики, торгующие субпродуктами. По всему городу морги для животных. Ворон говорил, что раньше на востоке мумий ели, а в Китае, в ресторанах, подают блюдо из человечины. Я верил Ворону, ему не было смысла лгать. Рол расстроился, не смог зацепить меня на спор, на всякий случай я проверил его слова по интернету. Ворон оказался прав, я даже мог заказать оба блюда, но только, не на мою пенсию, и не в этой жизни. Рол пошутил:
– Ты смотри, чтобы тебя не внесли в меню!
Именно, такие сайты, и пасут спецслужбы. Думаю, их зарплаты хватит, чтобы заказать тебя в любом виде.
– Но, я же не мумия!
Рол любил такие диалоги:
– А, зоопарки зачем? В них тебя доведут до кондиции.
– Ты хотел сказать, тюрьмы?
– Ох, Боря, Боря, ты как ребёнок! Тюрьма – это закон, пресса, гласность, я сказал то, что хотел сказать – в вашем мире, Борис Савельевич, до сих пор есть человеческие зоопарки, в которых заключённых заставляют работать насильно и бесплатно, назови их кирпичным заводом, публичным домом или плантацией. Есть целые страны, где людей делят по расовой принадлежности – на граждан и не граждан. Человек давно превратился в пищу – есть разные сорта людей, во всём мире: есть люди высшего сорта, есть первого, есть прочие. Из какого мяса вы желаете блюдо, Борис Савельевич?
Ворон задумался:
– Хотя, когда терпит крушение самолёт, без разницы, где ты сидишь, в премьер или в бизнес классе. У каждого народа имеется свой Титаник. Между животными и людьми давно стёрлась грань. Человек ещё больше стал зверем, а животные человечней. Каждый год люди ведут войны, десятки кровопролитных событий во всём мире. Животные такого себе никогда не позволят. Покупаем свежину, всё к вашим услугам, господа!
Я швырнул в Ворона кожуру от банана. Есть совсем расхотелось. Рол рассмеялся. Он победил в диспуте.
– Погоди, будешь арахис уплетать, я тоже что-нибудь придумаю!
Так мы и жили с Роем, у меня начали появляться экстрасенсорные способности. Я спросил Ворона:
– Ты не волшебник?
– Родился в волшебном мире, значит волшебник.
Видеть будущее – это совсем не нужная, я бы сказал, вредная способность, человека стараешься предупредить о беде, которая всё равно случается, и он обвиняет тебя в колдовстве, что это ты беду принёс в его жизнь, а твои пророчества – это чёрные желания, которые воплотились в судьбу, благодаря тебе. Никогда не нужно вмешиваться в дела всевышнего, никогда не нужно пытаться изменить чей-то мир, потому, что человек – это такое существо, готовое обвинить всех в своих бедах, не предприняв попыток измениться самому. Человек никогда не признается, даже себе, в том, что в большинстве происшествий, виноват сам. Он слаб перед своими желаниями, ему нравится быть обманутым искушениями. Он, по кирпичику, создаёт мир иллюзий, и поверьте, не стоит вмешиваться в его жизнь, даже по его просьбе. Пусть случается то, чему дано случиться! Я рассказал Ролу о всех изменениях, происшедших со мной, кроме того, я стал молодеть, ушли даже хронические болячки, которые я называл старческими. Для Ворона это была новость! Он признал свою вину.
– Но, ты же не выгонишь меня на мороз?
– Да бог с тобой, живи. Ты-то при чём? Всё, что произошло со мной, это скорее на пользу, а не во вред моей душе и телу!
– Не понимаешь! Это я виноват, это по моей вине ты очутился между двух амулетов Гандз, и Ворон вытащил из-под крыла ещё один кулон на цепочке, такой же самый, как висел на его шее. – Это талисман моего отца, он, умирая, передал его мне, сказав, что я последний из клана птиц. Передашь оберег тому, кто решит задачу испорченного времени. Ни мне, не отцу этого не удалось.
Рол понял, что проболтался, он, не закончив свою мысль, постарался улизнуть из дома. У меня в голове образовалась каша из слов, диалогов, и отдельных фрагментов. Я связал смерть старого торговца, с учительницей и её дочерью, с появлением Ворона в моей квартире. Ворон уже был готов вылететь в форточку, я тормознул его:
– Послушай Рол! Значит учительница в очках с первого этажа…
Ворон не дал мне закончить предложение, он понял, что я обо всём догадался…
– Моя родная сестра! По отцу.
И он, как торпеда, выплыл за окно, оставив меня с открытым ртом.
– Вот ты, оказывается кто – мой пернатый квартирант? Ты тоже, наверное, как Крыс из перерождённых?
Я тогда не догадывался, с Вороном было сложнее, гораздо сложнее. Крыс никогда не мог вернуться в своё время, а Ворон мог, но не знал, как.
А я, вообще, ничего не знал, только догадывался. Вечером прибежал хомяк:
– Скорей! Скорей! Бежим! Надо спасать Рола.
На бегу хомяк, похожий на сурка, рассказал, что кто-то накормил Рола пьяными ягодами, его Стратег нашёл на МКАДе, посреди трассы. До меня не доходило, вполне взрослый мужчина, эти ягоды, что, ему силой заталкивали? Ворона я забрал, завернув в газету, от посторонних глаз. За спиной копошились люди, на трассе была автомобильная авария, крупнейшая, за последние десять лет. По телевизору девушка с погонами майора, просила свидетелей откликнуться по телефону… Оператор успел захватить даже нас, со спины, я услышал призыв ведущей:
– Мужчина! Свидетель, с дохлой птицей, я к вам обращаюсь!
… Дохлая птица очнулась, и просила морсу с клюквенным соком
– Ненавижу рассол!
Глава 27
Друзья опять что-то натворили, Рол попросил не прогонять их, им надо пару недель отсидеться, дал мне на пропитание пятьсот долларов, на этом эта тема была закрыта. Моя однокомнатная квартира, временно превратилась в живой уголок. Я, особо старался не вмешиваться в их разговоры, но по спорам я понял, что это не обычная банда, ворующая семечки из карманов, это «озверевшие» террористы. Сегодня, вечерним рейсом из Сингапура, должен прибыть их политический лидер – вдохновитель идей животного экстремизма. Это он призывает к непослушанию:
– Долой господство человеческих теорий! Homo sapiens – низшая и последняя стадия эволюции животного мира!
Это после его выступлений в подъездах полно кошачьих какашек, а милые и умные собачки отбывают наказание в квартирах, за умышленное не удержание. Но банда, даже на встречу с лидером не рискнула появиться. Ворон попросил меня съездить в аэропорт: По телевизору этого не покажут, в газетах тоже не напишут, самолёт прибудет через два часа. Борис Савельевич, мы все просим вас, съездите пожалуйста в аэропорт, нам интересно, как его встретят наши земляки. Вы никуда не влезайте, просто смотрите, а потом расскажите нам. И Ворон, не ожидая моего согласия, вытолкал меня за дверь. Я только в автобусе, на пути к аэропорту очнулся, мне кажется Рол против меня применил гипноз, или один из своих цирковых фокусов. Я так и не понял, кого встречать нужно? Единственно, что обнадёживало, что прилетит незаурядная личность, к которой прикованы взгляды адептов, спецслужб и рядовых почитателей таланта политика. Надеюсь, я не буду единственным встречающим? Все Московские аэропорты, в зимнее время, похожи на ледяные дворцы снежной королевы, среди грязных навалов снегоуборочной техники. Всегда поражает освещение аэропортов, они днём и ночью, светятся, как ёлочные гирлянды. В России считают аэропорты – лицом города, в аэропортах не экономят на электричестве. Самолёт прибыл, почти вовремя. Диспетчер объявила высадку пассажиров, встречающих было мало, таксисты, скучающе зевали на стоянке. Первыми, как всегда, к транспортёрам выдачи багажа, выскочила молодёжь, щеголяющая в своей рванной одежде. Блин! Зимняя Москва – это вам не Сингапур! Молодёжь, не отходя от отделения выдачи багажа, стала вскрывать свои сумки, чемоданы, баулы, доставая тёплые вещи. Вслед за студентами, в окружении охраны, появились дипломаты и члены правящей коалиции. Журналисты щёлкнули фотоаппаратами, и сингапурская элита пропала в проёме спец выхода. Я уже не знал, чего ждать: ни ажиотажа, не толп встречающих, не полицейского заслона, с режущими взглядами представителей спецслужб. Наконец, появился последний из прилетевших – это был моряк, не бритый, с фингалом под глазом, он был русским, в одной тельняшке и в шапке ушанке, ему было наплевать на тридцатиградусный мороз. Рядом с ним, на поводке, в свитере двойной вязки, с мордой, укутанной в махровое банное полотенце, была обезьянка. Как только её лапы коснулись пола, за пределами выдачи багажа, как этот макак, достал ножницы из сумки толстой островитянки и перерезал свой поводок. Ой, что тут началось! Со всех сторон, к макаке, ринулись животные и птицы, кого здесь только не было: от диких кабанов и волков, до медведей и лосей. Это я понимаю встреча! Вместо салюта, в небе кружили голуби всей Московской области, и ближайших городов, здесь был представлен весь птичий состав центра России. До меня только не дошло, что здесь делал пеликан, и экзотическая стайка попугаев. Они, где-то среди багажа прятались. Моряк