– Я родился в далёкой волшебной стране, у нас была нормальная, замечательная семья. Я учился в гимназии Гандз, это далеко от моего дома, у меня там было много друзей, но среди них не было ни одного человека. Мы общались друг с другом на волшебном языке, все наши преподаватели были Гандзы, очень похожие на земных осьминогов, только конструкция тела у них была другая, представь фигуру человека, с человеческой большой головой, вместо рук и ног были щупальца осьминога, и их было, гораздо больше, чем конечностей у человека. Гандзы были амфибиями и телепатами, кроме того, с помощью науки, научились менять свою форму. Практически Гандзы могли принять облик любого существа, с нами они почти не общались, преподавание в гимназии велось телепатически. Не смотря, на то, что преподавателей не было в аудиториях, никто из нас не шалил, следовало сразу же наказание. После ударов электрического угря, желание к нарушению дисциплины, быстро проходит. Всё началось с того, что я опоздал на урок, и решил поправить ситуацию. Мы знали, что есть мир испорченного времени, среди детей был слух, что через мир испорченного времени можно вернуться в прошлое, я решил рискнуть. Летать в разные миры, мы ещё до гимназии умели, только нам родители запрещали. А ещё, у меня был амулет, такой, как у отца – Амулет воды, Гандз. Я знал, как он работает. Мне стоило только подумать, и я очутился в мире испорченного времени. Я никогда не думал, что здесь так, совсем всё наоборот. В этом мире нужно родиться, чтобы ко всему привыкнуть. Вместо того, чтобы остановиться и вернуться назад в гимназию, я увлёкся вседозволенностью и мне нравилась бесконтрольность, я хотел быть как отец – красивым, умным, сильным. Его знали во всех мирах. И я представил себе человеческий мир, амулет закинул меня на планету, похожую на Землю. Может это и была Земля.
Кукуруза запротестовала: Сколько раз говорить:
– Нет, нет, и нет. Это была Древо.
– Не знаю, но одна из реинкарнаций Земли – это точно. Там я и познакомился с Кристофером и Верой.
Оп па на! Кукурузу оказывается Вера зовут, а говорили она из древних веков. Сармат покосился на меня:
– Не перебивай, разумник. Горшок лучше на голове поправь!
Вера продолжила его рассказ:
– Ага, появился этот мальчик, как принц из сказки! Весь в блестящем костюме: я из волшебной страны, а отец у меня дипломат, на двух драконах на работу летает. Мы губы и развесили. Крису стало обидно, что авторитет уходит, он сказал, что тоже колдун, и если не верите, то он нас заколдует. Я, словно попала в сказку, сижу между волшебником и колдуном.
И я загадала желание:
– Хочу быть принцессой, красивой, как солнце, и чтобы весь мир был у моих ног.
Крис прочитал заклинание, и мы попали сюда, в Междувременье. Только я вначале была тоже чучелом, и весь мир был у моих ног. Я не удержался, спросил:
– Вера, и как долго вы были чучелом?
– Не знаю, здесь нет времени.
– Такого не может быть, мы же существуем, разговариваем. Дракончик летает, есть жёлтые листья, есть осень, а осень – это время года!
Сармат остановил спор:
– Кукуруза права. Здесь нет времени, здесь всё кажется, может быть даже нет нас, а мы кажемся друг другу. Не хотите ли вы сказать Борис Савельевич, что родились чучелом и всегда были чучелом? Если это так, то почему вы со своими не полетели на юг?
Дракончик помотал головой и закрыл глаза крыльями, я не понял, что он этим хотел сказать. Стратег перевёл:
– В этом мире нельзя верить своим глазам!
– Вот это влип!
– Мы все влипли Борис Савельевич!
– А как же моя Земля, моя планета? Я же встретил вас в своём городе?
– Всему своё время, Борис Савельевич!
Это совсем другая история, а сейчас мы будем учиться летать.
– Но у меня же нет крыльев!
– Это вам кажется, Борис Савельевич! Все чучела обязательно должны иметь крылья, чучело без крыльев – это телеграфный столб!
Глава 28
В этом мире нет дня, нет ночи, сплошное утро, в этом мире нет зеркал, Сармат сказал, что их все перелупила Кукуруза.
– Правильно сделала, они издевались надо мной, – девушка не смогла удержаться от комментария.
У меня ничего не выходило с полётами, горшок постоянно слетал с головы и мои мысли просились наружу.
– Так значит вы попали сюда по вине Криса?
Сармат, по возможности, отвечал мне. В Междувременье нет праведников, мы все виноваты.
– А, я за какие грехи здесь? В чём моя вина?
Сармат улыбнулся и дал целую подборку вчерашних газет. На всех моя фотография, и в каждой: одна статья, страшней другой. Меня обвиняли во всех грехах, я про себя узнал столько интересного: я вор, убийца и садист, я маньяк, лунатик и аферист, я шизофреник, безбожник, чернокнижник. Блин! Я не человек, а гений преступного мира! С такой характеристикой, точно, место только в Междувременье. Прав был хозяин крокодила. Я уже не рад был, что ввязался в эту историю. Я вернул газеты Ворону:
– Но это же не я сделал, меня подставили!
– И не я, – раздался голос таракана.
– И не я, – подтвердил Сармат.
– И не я, раздалось сопрано Кукурузы.
Крис залез на самую высокую скалу и мотал головой – И не я.
– А кто?
Все отвернулись, как будто меня не существовало. Ворон опять взял слово:
– В Междувременье не принято обвинять друг друга, в Междувременье принято только спрашивать, в надежде, что кто-то признается в своих грехах. Я начинаю, а кто-нибудь продолжит. – Кукуруза!
Продолжение вопроса подхватил Стратег:
– Зачем тебя понесло в монетный двор?
Кукуруза встрепенулась, дракончик дышал ей, чуть ли не в лицо. Она разозлилась:
– А ты безголосый, вообще молчи!
Она отмахнулась на дракончика.
– Зачем понесло, зачем понесло? Ты же сам говорил, что у них матрица и они проникают в прошлое. Я тоже хочу вернуться в свой город, в своё время, чтобы вас больше никогда, вы слышите? Никогда не видеть.
Сармат продолжил:
– Ну, хорошо – мы тебе не нравимся! Скажи, зачем ты сломала сервер и покусала матрицу?
– Я хотела в прошлое попасть, но не знала, как.
– Молодец! Теперь туда не сможет попасть и банда банкиров, но страшнее всего, что из прошлого не смогут выбраться наблюдатели, получающие информацию из будущего, через ту самую матрицу, что ты спёрла из монетного двора, покусала и спрятала за батарею на кухне у Бориса Савельевича. Я забыл сказать:
– Боря – ты враг номер один, для банды банкиров, тебе лучше не возвращаться на свою планету, они восемь человек из своей команды, на смерть замучили, так, что с тобой, особо церемониться никто не будет.
Я всё понял, как банки делали свой капитал, и откуда получали прогнозы, на много лет вперёд. Ох, уж, эта Кукуруза! Натворила дел! Сармат продолжил моё обучение, ему помогал Крис, у меня ничего не получалось, но я уже научился стоять и держать равновесие, потом прыгать на одной ноге, отталкиваясь столбом, как костылём и разгоняясь до скорости инвалидной коляски.
– Ты думай, думай! – подстёгивал меня Ворон, над тобой уже всё Междувременье смеётся.
У меня уже горшок на голове раскалился от мыслей, но никак не леталось почему-то.
– У тебя не получается летать, потому, что ты не веришь в способность чучел.
Смотри! Над головой опять летели чучела. Я представил себя птицей, только за спиной у меня вместо крыльев был открытый парашют, ветер подхватил меня и отнёс на несколько метров от моих учителей.
– Сказал бы сразу – учись представлять, а то: думай, думай!
Весь состав переродившегося зверья, захлопал в ладоши, даже дракончик, запрыгал, как мячик. Через день мы с Крисом носились наперегонки по небу, я научился ловить воздушные потоки и мой полёт стал больше походить на перемещение планера. Правда, я проигрывал дракончику в воздушных дуэлях. Но это, уже, хоть что-то, лучше, чем ползать или стоять закопанным в землю. Сармат был доволен:
– Теперь мы команда, у нас каждый участник на счету. Теперь мы можем передвигаться в Междувременье и искать. Наша задача найти проходы в другие миры.
Порталы? – спросил я.
– Можно и так назвать. В Междувременье нельзя долго находиться, нельзя привыкать, иначе оно не отпустит тебя и всегда существует опасность, что ты останешься в нём навсегда, в том образе, который оно за тобой закрепило.
– Ты хочешь сказать, что чучела, улетевшие на юг – это те существа, что не смогли вырваться из лап этого мира?
– Как знать? Как знать? Может и так? В любом случае, для тебя это положительная вдохновляющая новость – все-таки в стае прожить легче, чем в одиночку. Это не шутка, если по каким-то причинам Междувременье не выпустит тебя за границы своего периметра. Любой народ, Боря – это стая, и в ней существуют только те законы, которые помогают этой стае выжить, в любом мире и при любых условиях.
Мы опять сцепились с Вороном в споре:
– Ну хорошо. Вы нашли мир, предположим мою Землю. Что вас там не устроило? Я понимаю, Междувременье не отпускает свои игрушки без подарка, это оно вас превратило в животных, но оно отпустило вас. Чего вам не живётся спокойно? Обязательно нужно влезть в какую-то бяку! Типа общества животных в борьбе за свои права.
Сармат обратился к слушателям:
– Он не понимает! Тебе даже Междувременье дало статус чучела, из-за инфантильности, в Кукурузе больше сознательности, чем в тебе, Борис Савельевич. Попробую объяснить, раньше мы все были такими, как вы, всё нас устраивало, мы со всем были согласны, может быть, поэтому и попали сюда? Я не знаю, кто нас наказал, но в любом случае – это не колдовская формула Криса. Мы с Кукурузой насели на него, когда ещё она была чучелом, а я – знаком вопроса, с точкой, вместо ног.
Кристофер признался, что никакой он не колдун, и колдовать совсем не умеет, а формула, которую он произнёс – это был просто набор слов:
– Фигли, мигли, профсоюз. Аты, баты, циферблат.
– И, что? Сработало?
– Как видишь?
И Сармат показал на зелёного дракончика.