Таг вышел и тихо прикрыл дверь. Он присел в тени на краю поля, ощущая жалость к своему маленькому другу. Такое возвращение домой… Бедняга.
Мысли обратились к собственному отцу. Ребро рассказал о его смерти. Но, может быть, где-то жила его мать. И помнила своего крошку-сына… Тут Таг заметил, что из трубы домика взвился белый дымок.
Нимбало появился на пороге с ремнем и гвоздем в руках. Он взял камень и приколотил ремень к дверному косяку. Пропустив ремень через ручку, запер дверь на пряжку ремня. Расправил плечи и направился к Тагу.
— Немного лучше выглядишь. Пошли?
— Я чуток прибрал там, — кивнул Нимбало, — зажег огонь в печи. Усадил его в кресло. Ему бы понравилось, как ты думаешь?
— Уверен. Ты все правильно сделал, Нимбало.
Нимбало вдруг остановился:
— Не говори никому об этом. Особенно Диллипинам. Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул головой Таг. — Личные дела друзей не нужно нигде обсуждать.
Показался плот, Нимбало махнул лапой ежам на палубе.
— Когда мы догоним эту нечисть, — сказал он вполголоса Тагу, — у одного из них будет боевой топор. Оставь его мне.
Таг молча кивнул головой.
Непредсказуемый Нимбало в этот вечер шутил, пел, смеялся, валял дурака больше всех и больше, чем обычно. И ужин оказался выдающимся. Джеркин испек громадный закрытый пирог и объявил его «всефруктовым». В пироге действительно содержались все виды ягод и фруктов, собранных в этот вечер. Туда же он добавил мед, а сверху залил белого цвета миндально-ванильной смесью. Тяжел оказался этот пирог, но вкусен и сытен.
Джеркин сидел рядом с Тагом и смеялся проделкам Нимбало вместе со всеми.
— Вот ведь непонятный какой этот твой друг, — удивлялся Джеркин. — Смотри, как он веселится с моими ежатами. А недавно сидел как камень. Чем ты его так развеселил?
— Да пет, не я, — поскромничал Таг. — Мы нашли следы этой нечисти, кучу следов. Идут все еще вниз по течению. Вот он и радуется предстоящей приятной встрече.
Джеркин добавил себе пирога.
— Да, мы еще держим их за хвост. Но утром все может измениться, когда мы дойдем до больших скал. Там тропа раздваивается. Хо-хо, Нимбало дает! Танец на иглах! Я думал, что его только еж может исполнить.
— Да, чего только от него не дождешься, — махнул лапой Таг.
Нимбало вместе с ежами выделывал все, что и они, и распевал вместе с ними.
Джеркин покачал головой:
— Ни за что бы не подумал, что тупица Робальд, который в жизни пи разу не дрался, может написать такую вещь. О, Ним опять сменил настроение. Чего ревешь, приятель?
— Я просто чихнул, а не реву, — ответил Нимбало, свирепо меря взглядом здоровенного ежа. — Так что убери улыбку с морды, не то я сам это сделаю!
Джеркин изобразил ужас и воздел лапы к небу:
— Все нормально, приятель! Не надо сразу убивать всех вокруг, у нас тут веселье. Таг, пошли, попляшем.
Таг с сожалением покачал головой.
— Когда меня воспитывали, то этому научить позабыли. Эти предметы в расписании не стояли. Оружие, оружие и сам как оружие… Вот и все, что я умею.
— Тогда это покажи.
— Ладно, — вздохнул Таг. — Расступились, встали пошире и следим внимательно за моим ножом.
Он вытащил нож и раскрутил его одной лапой. Нож очень быстро расплылся в сияющий круг.
— Гон!
Другой лапой Таг ударил по сияющему кругу — и нож оказался воткнутым глубоко в стену хижины. Таг крутнул сальто и оказался возле ножа почти в тот же момент. Он выдернул оружие из стены и снова раскрутил его. На этот раз он стоял напротив Нимбало, и, когда лапа его прервала вращение ножа, Нимбало завопил и рухнул на палубу. Завопили и ежата, подумавшие, что их любимый весельчак и балагур убит. Таг подскочил к Нимбало и поднял его. Тот ощупывал грудь, лоб уши.
— Где? Где нож? Таг рассмеялся:
— Спроси Джеркина. Джеркин поскреб головные иглы:
— Откуда ж мне знать?
— Посмотри вниз! — указал Таг.
Нож еще вибрировал между лапами Джеркина. Тот отпрыгнул.
— Великие Сезоны! Иглы и колючки! Как ты это делаешь?
Снова нож засверкал, снова взлетела лапа — все пригнулись.
— Где он теперь? — спросил Таг.
Все посмотрели между лапами, потом на стену хижины.
— Где? — переспросил Джеркин.
— На месте, — объявил Таг и указал на пояс, — Где он и должен быть. Не шалите с ножом, если вы не учились с ним обращаться. А учиться надо пятнадцать сезонов… Все, устал, теперь всем спокойной ночи.
Он отправился к корме, ища местечко поспокойнее. Нимбало походкой бывалого забияки направился за другом, но задержался и небрежно бросил:
— Хорош, а? Это я его так вышколил!
Как призраки-близнецы, торчали скалы из утреннего тумана. Таг проснулся от командных окриков Джеркина:
— Правый борт заводи… Кормовые отдать!
Он вручил Тагу и Нимбало объемистые мешки.
— Тут немного, но все питательное. Теперь шевелите лапами, друзья. Догоняйте этих негодяев. Пошли, глянем на следы.
Втроем они выпрыгнули на берег к основанию двух гигантских известняковых скал. Обойдя скалы, они попали в лиственный лес, уже продырявленный лучами восходящего солнца. Опытные следопыты, Таг, Джеркин и Нимбало разошлись в стороны, не теряя друг друга из виду. Джеркин остался в центре. Бесшумно ступали они, прислушиваясь к лесным шорохам, готовые к любым неожиданностям. Вдруг все трое замерли. В птичьем щебетании они уловили новые нотки. Таг знаками дал понять, что он пойдет вперед. Нож он вытащил из-за пояса и зажал в зубах, нырнул в кусты и исчез. Извиваясь между ветками, Таг очень скоро нашел источник птичьего беспокойства. Сквозь листву он увидел ежонка — маленькую ежиху в аккуратном желтом платьице и зеленом передничке. Он вытянул лапу и осторожно дернул за тесемку передника. Девочка-ежиха обернулась, увидела перед собой здоровенную раскрашенную морду с громадным кинжалом в зубах и завопила во всю мочь:
— Ма-а-а-а-а-а-ма-а-а-а-а! Па-а-а-а-а-па-а-а-а-а!
И вот малышку уже окружили со всех сторон. Выбрался из куста Таг, примчались Джеркин и Нимбало, прибежали родители крошки. Джеркин их сразу узнал и вызывающе повел иголками.
— Скажите мелкой мисс, чтобы убавила громкость. Работать мешает. Мы за нечистью охотимся.
Прижав дочь к своему пышному платью, ежиха-мама свысока глянула на Джеркина и вздохнула:
— И здесь эти Диллипины! Никуда от них не денешься.
Из-за нее высунулся низкорослый толстый ежик и пискнул:
— Не денешься!
— Во имя всех иголок, что изволят искать Прямодушные в этой глуши? — Джеркин развел лапами, как бы охватывая ими лес.
— Это наше лесное прибежище, вдали от раскаленных равнин, если вас это интересует, Джеркин Диллипин, — ответила мать, поглаживая дочку по головке. — А что касается вашей, с позволения сказать, работы, то как вы можете охотиться за нечистью, если вы с нею заодно? Раскрашенный бандит с мечом в зубах чуть не убил нашу милую дочурку. Стыдитесь!
Муженек снова высунулся из-за объемистой супруги и пискнул:
— Стыдитесь!
— Спокойно, Меррадинк, я с ними сама разберусь, — бросила мадам ежиха через плечо.
— Разумеется, дорогая Кампатия, — донеслось из-за необъятного платья ежихи.
— Вы, должно быть, сестрой доводитесь нашему другу Робальду? — поинтересовался Нимбало.
Она смерила мышонка взглядом, полным ледяного презрения.
— Никоим образом. Мы — южные Прямодушные, а Робальд относится к одной из ветвей восточных, обмельчавших. Они всегда отличались неаккуратностью, в отличие от нас.
Таг решил повернуть беседу в нужном направлении.
— Приношу свои извинения, мадам, я вовсе не нечисть, несмотря на сходство раскраски. Прошу вас ответить на мои вопросы, и мы тотчас оставим вас в покое. Не заметили ли вы здесь нечисти в раскраске, похожей на мою? Если да, то когда и где?
Кампатия указала на нож в лапе Тага:
— Уберите… это, сэр. Я не могу беседовать в такой обстановке. Уберите немедленно!
— Немедленно! — вякнуло откуда-то из-за юбок.
Таг послушно сунул нож за пояс, и Кампатия, умиротворенная его поведением, довольно толково ответила на вопрос:
— Поздно вечером я готовила ужин и услышала их приближение. Это были два горностая и крыса в узорах, похожих на ваши. Мы немедленно покинули лагерь и спрятались неподалеку. Разбойники оккупировали наш лагерь и уничтожили наш ужин. Поведение ужасное, а манеры, манеры!… Кошмар!… А голоса, речь! Я зажимала лапами уши бедной дочурки.
— Когда они ушли и где ваш лагерь? — прервал ее излияния Таг.
— Лагерь там, — показала лапой Кампатия, — а ушли, когда все съели и прихватили все, что могли унести. Примерно в течение часа.
— В течение часа!
Джеркин заглянул за спину Кампатии:
— Вылезай, эхо, проводи нас в лагерь.
Кампатия строго одернула Джеркина:
— Его имя не эхо, как вам хорошо известно. Следуйте за мной.
Лагерь представлял собой расшитый узорами навес, натянутый между веткой граба и стволом упавшей лиственницы. Навес бандиты разодрали в клочья, а печь, в благодарность за украденный с нее ужин, разворотили до основания.
— Они, конечно, — указал Таг на четкие отпечатки лап. — Ушли на запад с уклоном к югу.
— Глянь-ка! — Нимбало протянул Тагу снятую с куста толстую нитку. Таг осмотрел и обнюхал находку и обратился к Кампатии: — Давно вы здесь, на этом месте, мэм?
— Все лето, — фыркнула ежиха. — Но это вас не касается.
Таг переглянулся с Джеркином, давая понять, что она врет, а из-за ежихи донеслось:
— Не касается!
— Ты, лживая кривоиглая змея! — загремел вдруг Джеркин, уставившись на Кампатию. Ошеломленная ежиха зажала обеими лапами уши дочери.
— Как ты посмел, как ты посмел… — задыхалась она от возмущения.
— Посмел! — возмущенно квакнул супруг.
— А зачем ты врешь, толстомордая щетка для мусора? — не унимался Джеркин.
Кампатия потупилась и стряхнула с платья отсутствующую пыль.
— Позавчера. Мы прибыли сюда ранним вечером.
— Ранним ве-E-E-E-E-E! — взвыл посреди фразы супруг, которого мадам, не оборачиваясь, вдруг с силой лягнула лапой.