Ее восторг с каждым мгновением усиливался.
Они с Эльбером находились вовсе не в укрепленном замке, изначально предназначенном для обороны или битвы, как крепость, — а в богатом, но вполне мирном городском особняке, однако оснащенном таким количеством хитроумных приспособлений, скрытых убежищ и ловушек, что ни один враг, возникни у него неудачная мысль безнаказанно проникнуть сюда, не сумел бы ее осуществить.
Нике, рано осиротевшей, довелось сменить немало жилищ. Но до сих пор ни один, даже самый шикарный дворец не вызывал у нее желания надолго в нем задержаться. Теперь она чувствовала, что попала в прекраснейшее место на свете. Ей хотелось смеяться от радости.
— Ника, — снова позвал Эльбер, — спускайся, я…
— Не подсказывай, молчи, — попросила девушка, — я сама все найду! Ну, пожалуйста!
Уяснив основной принцип устройства особняка, Ника уже куда более уверенно и быстро находила все новые и новые его секреты. К утру она познакомилась с множеством ранее неведомых ей приспособлений, предоставив Эльберу возможность заниматься собственными исследованиями. Он тоже вошел во вкус и теперь стремился опередить подругу в поисках. Закончилось это невероятно увлекательное для обоих приключение крайне неприятным сюрпризом. Ника попыталась проникнуть в маленькую потайную каморку, скрытую за вращающейся дверью. Создавалось впечатление, что воспользоваться такой дверью — пара пустяков, и воительница смело устремилась туда, но, заскочив вовнутрь, обнаружила, что опять попалась. Дверь сама собою вдруг перестала вращаться, ее заклинило так прочно, что девушка оказалась зажатой — ни вперед, ни назад. Ничего иного, нежели позвать на помощь, ей не оставалось.
— Эльбер! — крикнула она.
Ответа она так и не дождалась.
Ника занервничала. Если бы она знала, что в это время происходит с Эльбером, то ее волнение усилилось бы десятикратно. Поскольку он прекрасно слышал ее голос, но отозваться никак не мог, равно как и пошевелиться. Эльбер стоял, прижавшись мокрой от ледяного пота спиной к наружной стене дома, чувствуя, как в его горло прямо под подбородком вонзается остро отточенный крюк, которым его зацепили откуда-то сверху. Так что Белый Воин боялся дернуть кадыком или глубоко вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы подать подруге сигнал.
— Ты веришь, что я способен прикончить тебя, прихлопнуть, как муху? — услышал он вкрадчивый приглушенный голос. — Если да, моргни.
Эльбер так и сделал.
— Ты сдаешься, гладиатор?
Он снова прикрыл глаза.
— Хорошо. Тогда очень медленно ложись на землю лицом вниз и не оборачивайся.
Мужчина опустился на колени, стараясь не менять положения головы, ибо крюк, касающийся его горла, никуда не исчез и плавно следовал за ним, до тех пор, пока он не принял требуемого положения.
— Заведи руки за спину.
Он подчинился, и его тут же связали, но весьма необычно — его запястья оставались свободными, а скрещенные большие пальцы рук были крестообразно перетянуты тонким шнурком пониже суставов. Мало того, чтобы лишить его малейшей возможности позвать на помощь, неведомый противник запихнул Эльберу глубоко в глотку металлический круг, сильно затруднив дыхание и начисто отбив охоту шевелить языком. Закрепив конструкцию шнурком на затылке пленника, незнакомец велел жертве лежать смирно и ушел… или исчез. Оставалось только гадать, какая участь была им уготована пленнику.
«Наигрался, гад, — в отчаянии подумал Эльбер, — теперь прикончит».
Ноги Белого Воина оставались свободными, но бегать желания не возникало: он слишком отчетливо осознавал, что невидимка настигнет его прежде, нежели он продвинется хоть на несколько локтей.
Он недолго размышлял о печальной судьбе в одиночестве: вскоре рядом с ним очутилась Ника, тоже связанная, но находившаяся в несколько лучшем положении — ей, во всяком случае, не заткнули рот.
— Эльбер, — воскликнула она, — что с тобой сделали?
Он, разумеется, не ответил.
— Меня этот шутник выковырял из-за вращающейся двери, где я умудрилась застрять, точно в мышеловке, — призналась девушка, — а потом связал, словно я самое глупое животное на свете. Причем, я-то его самого так и не разглядела. Даже силуэта! Он все время был у меня за спиной. Когда я попробовала брыкаться, он мне нажал куда-то пониже затылка, и я потеряла контроль над собственным телом…
Эльбер умоляюще покосился на нее.
Он задыхался. Язык, зажатый кольцом, стремительно распухал во рту, отчего на глазах сами собой выступали слезы. Заметив его состояние, девушка, прервав рассказ, подползла к бедолаге.
— У меня зубы свободны, сейчас помогу…
Зацепившись за шнурок, которым были связаны пальцы ее друга, Ника, повозившись, перегрызла тонкие, но прочные путы. Когда Эльбер, в свою очередь, освободил ее собственные руки, быстро вытащила у него изо рта кляп.
— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворенно сказала она. — Дыши, дыши, лучший охотник!
Ночь сменилась рассветом. Очевидно, невидимка решил дать им пару-тройку часов на отдых.
— Ничего себе повеселились, — протянула Ника. — За эти часы стала умнее, чем за три года. Теперь он меня так просто не поймает. Что молчишь?
— Говорить больно, — с трудом ворочая языком, мрачно отозвался Эльбер.
— Может, пойдем покупаемся? — предложила девушка. — Таким роскошным бассейном, как у тебя в саду, грех не воспользоваться! Да и у меня от пота куртка уже к телу липнет.
— Ну уж нет, — не очень разборчиво произнес Эльбер, — эта тварь нас в бассейне не утопит.
— Она, что, еще и плавает?
— Хорошо, если не летает.
— Ну, ты как хочешь, а я все-таки искупаюсь, — упрямо заявила Ника. — У тебя руки-ноги целы?
— Пока почему-то да…
— Тогда постой возле бассейна, покарауль. Сейчас светло, ее нельзя будет не заметить.
— Если ты настаиваешь…
Оставив Эльбера охранять ее, девушка разделась и с наслаждением окунулась в воду.
«Здесь не глубоко, дно прекрасно видно, — размышляла она, — ничего, ровным счетом ничего со мной не случится!»
Она помахала Эльберу. Он застыл, точно изваяние, на краю бассейна и прислушивающегося к малейшему шороху так напряженно, что казалось, у него вот-вот зашевелятся уши.
— Эй, — крикнула Ника, — так кто из нас собственной тени боится?
Она демонстративно повернулась на спину и замерла в таком положении, жмурясь от удовольствия.
Поблаженствовать ей толком не довелось. Игла — такая же, как та, что поразила ночью Эльбера, — глубоко вонзилась в предплечье девушки, и рука тотчас повисла как плеть. От боли и неожиданности Ника вскрикнула и, лихорадочно торопясь, вылетела из бассейна.
Вокруг места укола расплылось угрожающее багровое пятно.
— Я не могу пошевелить рукой… — призналась она. — Не чувствую собственных пальцев.
— Доигралась! Проклятье, а я предупреждал!
Эльбер резко выдернул торчащую из руки девушки иглу и припал к ранке губами, высасывая яд.
У Ники все плыло перед глазами, она чувствовала, что от его действий толку мало. Искательницу приключений, благополучно их находящую каждый раз сверх всякой меры, уже начал бить озноб, а пятно продолжало расползаться.
Эльбер снова выругался, схватил нож — его собственные руки при этом заметно дрожали — и сделал глубокий крестообразный надрез, выпуская отравленную кровь.
Белый Воин знал, как действует сильный яд — человек умирает быстро, у него останавливается дыхание, и…
— Бара… Ника… — бормотал он в отчаянии, — держись!
Девушка, сотрясаясь в судорогах, слышала его голос, как во сне.
— Прижги… чем-нибудь… — выдавила она.
Ника старалась ни в коем случае не закрывать глаза. Ей мнилось: стоит перестать видеть солнечный свет, и зацепиться за жизнь уже не удастся.
Эльбер заметался в поисках огня. Его подруга умирала, а он не был способен ее спасти.
— Даже если ты отрежешь ей руку, это ничего не даст, — раздался позади него спокойный голос. — Не оборачивайся! Возьми женщину на руки и неси в дом.
Бережно подхватив безжизненное тело Ники, мужчина выполнил приказание.
Девушка пришла в себя, но выдавать это не спешила, стараясь не позволить собственным векам дрогнуть.
— …и ты, великий неустрашимый боец, вернулся в Рим, чтобы мстить? — услышала она. — И приволок с собой женщину, словно не знаешь, что присутствие дорогого человека делает тебя еще более уязвимым, чем обычно?
— Таймацу, но я неплохой боец, — оправдывался Эльбер.
— Ты вообще не боец, — возразил неизвестный Нике человек на итальянском, порой добавляя английские слова; судя по всему, он знал языки ничуть не хуже ее или даже лучше. — У этой женщины хватка и то надежнее твоей.
— Но в Колизее я…
— Мир — не арена Колизея! Здесь тебя никто заранее не станет предупреждать о нападении и ставить лицом к лицу с противником. Врагом может оказаться кто угодно! И атакует он с любой стороны! Или даже со всех сразу!
— Я ведь не предполагал сражаться с тобой или с таким, как ты. Я вообще думал, что ты просто знахарь с Радужных Островов, лекарь-бродяга, каких множество…
— Люди носят маски, скрывающие их истинные лики. Верно, и на Радужных Островах таких, как я, — единицы, но ты бы не справился и с воином попроще. Ты все еще слишком доверчив, Эльбер!
Ника осторожно приоткрыла глаза, мечтая увидеть лицо «призрака», едва не прикончившего ее, а потом вернувшего к жизни. Но ей это не удалось — он расположился так, что ничего, кроме неясного силуэта, рассмотреть было нельзя.
— Ты превратил мой дом в настоящую крепость, — заметил Эльбер.
— Конечно! Я же жил здесь все годы после того, как ты ушел. Порой тут появлялись какие-то люди, но они надолго не задерживались, и хорошо, если им удавалось убраться восвояси живыми. Так что мне они не слишком мешали. Женщина очнулась, — без перехода, не меняя интонации, произнес незнакомец.
Как он это понял, даже не посмотрев в ее сторону?..
Эльбер сразу же метнулся к девушке, наклонился, всматриваясь в ее лицо с тревогой и участием.